Ничего, кроме личного - Лана Барсукова

ее телефонном справочнике значился как «Скунс».

– Добрый день, госпожа Ольга, – отозвался приятный мужской баритон.

«Знаю его сто лет, и сто лет он меня так называет. Не надоело?» – подумала Ольга.

– Привет, дорогой, – радушно начала она. – Как дела? Чем сейчас занят?

– Для вас, госпожа Ольга, я всегда свободен. Сейчас только выйду из кабинета и поговорим без лишних ушей.

– Ну раз свободен, приезжай ко мне. По телефону вряд ли получится.

– Насколько срочно?

Ольге не понравился вопрос. У госпожи такое не спрашивают. Бегут, ломая ноги, по первому зову.

– Совершенно не срочно, дорогой. Давай на следующей неделе. Хотя… знаешь, я тут подумала, дело того не стоит. Я, пожалуй, сама справлюсь. Извини, что побеспокоила. – И она нажала отбой, не прощаясь.

Ольга даже не думала покидать кресло. Она знала, что сейчас раздастся звонок. И не ошиблась. На экране высветилось «Скунс». Сняв трубку, ей не пришлось говорить.

– Я уже спускаюсь в гараж, Ольга Петровна, через полчаса буду у вас, – запыхавшись, сказал мужчина.

Ольга только кивнула. Напрягать голос ей казалось излишним.

И действительно, примерно полчаса понадобилось собеседнику, чтобы добраться до нее.

Ольга открыла дверь. На пороге стоял высокий, привлекательный мужчина, лет тридцати пяти. Ничто в его внешности не напоминало о скунсе. Впрочем, все слышали о редком даре этого животного наполнять мир вонью, но мало кто знает о том, как он выглядит. Ольга знала. Однако она всегда смотрела в глубь человека. Ее образное мышление не нуждалось в примитивных внешних подсказках.

– Проходи, Виктор, – сказала Ольга. – Чай? Кофе?

Виктор понял, что прощен.

– Если можно, сначала воды. Жара стоит страшная. А вы замечали, Ольга Петровна, что мы живем в стране победивших дихотомий? Чай или кофе? Цветаева или Ахматова? Город или деревня?

Ольга немного поморщилась. Многословность Виктора ее утомляла. Ей импонировала более лаконичная манера общения. Однако ее опыт показывал, что по-настоящему закрытые люди часто кажутся болтливыми. Они говорят без умолку. Однако через час общения с ними вы ничего не узнаете о них самих, только о других, о погоде, о тех же Цветаевой и Ахматовой. Такая закрытость Ольгу полностью устраивала, учитывая деликатность просьб, с которыми она иногда обращалась к Скунсу.

– Как на работе? Не обижают?

– Вашими молитвами, госпожа Ольга! – радостно отрапортовал Виктор. – Каждый день, открывая дверь своего кабинета, вспоминаю вас добрым словом. Вы в моей жизни сыграли роль доброй феи.

Речь шла о том, что когда-то Ольга помогла ему занять этот кабинет. Конечно, речи не было о благотворительности с ее стороны. Просто Тихон повел игру, которую могли испортить в одном контролирующем органе. И Ольга через знакомых пристроила туда Виктора на работу. Он должен был сигналить о любом внимании ведомства к деятельности Тихона. Но сигналить не пришлось. На Тихона всем было плевать. В море русского бизнеса плавали рыбы покрупнее. Правда, эти рыбы были не только крупные, но и зубастые. Они рвали на части тех, кто пытался набросить на них сеть. По этой причине начальник Виктора скоро был уволен ввиду несоответствия служебным требованиям. В освободившийся кабинет въехал Виктор. Он учел печальный опыт своего начальника и лишний раз крупных рыб не раздражал, накачивая статистику мелкой рыбешкой.

– А в остальном как? Не женился?

– Вы, Ольга Петровна, прямо как рентген. Видите человека насквозь. Кстати, мне кажется, что проницательность – это чисто женское качество. Вы так не думаете? Вы замечали, что гадалки всегда женщины? Это, я думаю, связано с гормональным фоном, который позволяет настраиваться на волну собеседника. И, заметьте, феминистки не учитывают эту особенность женского организма… Мое нынешнее состояние не укладывается в грубую дихотомию – женат или холост.

– Ты мне зубы не заговаривай. Так женился?

– Почти созрел. Подумываю о женитьбе. Есть подруга. Время покажет, куда выплывем.

Говоря о себе, он всегда был скуп на слова. Ольге это нравилось. Точнее, это ее раздражало и даже бесило, но для той работы, которую она ему поручала, подобная закрытость была весьма кстати. Нечего о себе болтать.

– Значит, жены и детей нет. Это хорошо, – безапелляционно сказала она.

– Почему? – напрягся Виктор.

– Потому, дорогой, что есть у меня к тебе просьба. Весьма деликатного свойства. Для ее выполнения потребуется на время уехать в дальние края.

– В Сибирь? – побледнел Виктор.

– Почему в Сибирь?

– Обычно так про Сибирь говорят.

– Ну, считай, что тебе повезло. Твои дальние края будут расположены в курортной зоне.

Виктор потрясенно молчал. Ольга Петровна вспомнила о своих обязанностях хозяйки и ушла на кухню варить кофе. Выбор между чаем и кофе она сделал сама, не тревожа собеседника. Перед Виктором сейчас стоял более сложный выбор.

Она засыпала зерна в кофемолку, пожужжала подольше и не спеша довела приготовление до финала. Добавила кардамон и немного перца. Она любила оригинальные рецепты. Вкусовые предпочтения Виктора ее интересовали мало.

Вернувшись с подносом, на котором благоухали две маленькие чашечки императорского фарфорового завода, Ольга застала Виктора в крайне возбужденном состоянии. Он стоял у окна и комкал край шторы.

– Попей кофе, успокойся, – властно сказала она.

– Разве кофе успокаивает?

– Смотря на каких условиях его пить.

Он с любопытством взял одну чашечку.

– Я весь внимание, госпожа Ольга. В чем состоит ваша просьба?

– Виктор, скоро на берегу Черного моря одному человеку надобится помощник.

– Так надо помочь? – с облегчением выдохнул Виктор. – Может, я смогу порекомендовать специалиста? Предпочтительнее юридическое или менеджерское образование? А может, подойдет маркетолог? Знаете, я тут недавно познакомился с одним…

– Спасибо, это лишнее, – скривилась Ольга. – Мне казалось, что мы понимаем друг друга. Твоя реакция меня озадачивает.

Виктор сник. Он понял, что откосить не получится.

– Ольга Петровна, я слушаю вас. Только прошу заметить, что у меня здесь работа, которой я в некотором смысле дорожу.

– Тебе напомнить, кому ты обязан этой работой?

– Не стоит, я хорошее не забываю. Но разве я не отработал ваше покровительство?

Ольга проигнорировала вопрос.

– Ты кофе пей, совсем остынет.

Они молча взяли по чашке. Затем в полной тишине каждый разглядывал кофейную гущу, словно гадал по ней. Тикали часы, бежали минуты, собеседники хранили молчание.

Наконец Ольга, не говоря ни слова, поставила пустые чашки на поднос и ушла на кухню. Вернувшись в комнату, удивленно спросила:

– Ты еще здесь? Я думала, что ушел.

– Ольга Петровна, ну зачем вы так? Вы же знаете мое безмерное восхищение вами. Я всего лишь пытаюсь объяснить, что переезд не входит в мои планы. К тому же я имею весьма ограниченные компетенции. Вряд ли я подойду требовательному руководителю.

– Тебе повезло, он нетребовательный.

– Редкое везение! – театрально воскликнул Виктор. – Да что я буду делать на этом вашем Черном море? Ракушки собирать? На маяке дежурить?

– Что и всегда, – спокойно сказала Ольга, – шпионить.

Виктор осекся. Он даже сделал вид, что оскорбился. Но ненадолго. Речь шла о деловом предложении, и эмоции тут существенной роли не играли. К тому же кто сказал, что шпион – подлец, а разведчик – герой?