Ночи становятся короче - Геза Мольнар

и плавать-то не умею.

— Перетащим на себе.

— Как собака щенков?

— Не идиотничайте.

— Ладно, пошли дальше, может быть, дорогой что-нибудь придумаем.

И они снова пошли дальше.

— Послушайте-ка, а не вернуться ли нам обратно, ведь по железнодорожному мосту пешеходы не ходят.

— К тому же мост охраняют часовые.

— Часовых снимем.

— Я его отвлеку чем-нибудь, а ты в этот момент трахнешь его по голове.

— Как в ковбойском фильме.

— Точно так.

— Да, но на той стороне тоже стоит часовой. Он нас еще издалека заметит, когда мы будем идти по шпалам. Вот ему радости-то будет!

— А я вам кое-что другое предложу. На тот берег мы переберемся на поезде. Ведь каждый эшелон перед въездом на мост замедляет ход.

Погода помогала беглецам: когда они подошли к Ладьманьошу, повалил мокрый снег. Взобрались на железнодорожную насыпь неподалеку от моста и, распластавшись на земле, стали ждать поезда.

Ждать пришлось недолго. Сначала они услышали протяжный паровозный гудок, а потом перестук вагонов.

— Если пассажирский, пропускаем мимо, — приказал Хамош.

— Что ты сказал? — спросил Йоцо Надь, который из-за шума приближающегося состава не расслышал его.

— Садимся только на товарняк! Передай товарищам!

Мимо, замедляя скорость, прошел паровоз, обдавший беглецов паром. Кочегар в этот момент как раз забрасывал в топку уголь, отчего на паровозной будке плясали отблески кроваво-красных языков пламени.

Сразу за паровозом был прицеплен пассажирский вагон. В окнах его виднелись лица гитлеровских солдат. А за ним шли открытые платформы, на которых стояли орудия, тягачи и еще какие-то машины без бортов. Паровоз уже въезжал на мост.

Ребята, словно по команде, вскочили на последнюю платформу и сразу же распластались на ее грязных мокрых досках.

Через несколько секунд с боков замелькали железные фермы моста. Часового нигде не было видно: возможно, он залез в свою будку, чтобы не мокнуть зря.

Когда состав отъехал от моста, а паровоз, отдуваясь, начал набирать скорость, смельчаки один за другим скатились под откос.

— Я ведь совсем близко отсюда живу, рукой подать, — заговорил первым Пинтер, когда все собрались. В голосе Пинтера было столько тепла, что все поняли, как он рад, что им, а особенно ему, удалось избавиться от купания в Дунае.

— Оно и правда, что рукой подать, — согласился с Пинтером Шаньо Кертес. — И трех километров не будет.

— Я бы отсюда и на руках дошел до дому, — вздохнул Пинтер.

К вечеру беглецы добрались до Маргитвароша.

Вскоре все сидели в доме старого Пинтера. Старик спустился в подвал и принес оттуда припрятанную на всякий случай бутылку рома. Тетушка Пинтер нажарила сала и вскипятила чай. Нежданные гости грелись возле весело потрескивающей печки.

— Хорошо еще, что совсем не окоченели, сынок…

Ими повернулся к отцу и сказал:

— Послушай, отец, пока мы будем спать, собери-ка ты наше барахлишко да зарой-ка его где-нибудь поглубже в землю. Я не уверен, что на нас нет насекомых.

На следующий день к вечеру, хорошенько отдохнув, Хамош пошел к табачной лавке, что за футбольным полем. Там он должен был встретиться со связным партии. Хамош сильно нервничал. В такие минуты он всегда волновался: думал, с кем теперь будет поддерживать связь, какое задание ему доверят. И часто мысли кружились возле недоброго — как бы не провалиться. Слишком свежо в памяти предательство Габача.

Площадь была пустынной. Старик хозяин табачной лавочки, еле шевелясь и лениво позевывая, собирался закрывать свое заведение.

Чтобы как-то оттянуть время, Хамош решил заговорить с ним.

— «Симфония» у вас есть, господин?..

— В этой паршивой лавочке ничего нет.

— Чем же вы тогда торгуете?

— Да ничем. Утром открываю лавку и сижу в ней как истукан. Лишь бы день поскорее прошел.

Через площадь шел какой-то мужчина.

— Который час, господин?

Лавочник вытащил из кармана огромные часы «Докса».

— Ровно четыре часа. Идут точно.

Хамош коснулся полей своей шляпы и попрощался, думая, что он, видимо, пришел несколько раньше.

Человек, к которому шел Хамош, должен был стоять у второго дерева от лавочки. К дереву Пишти подошел почти одновременно с мужчиной, который только что пересек площадь.

— Ради бога, не найдется ли у вас спичек? — попросил незнакомец.

— Спички-то есть, да вот отсырели в такую погоду, — ответил Хамош.

С площади уходили вдвоем. Незнакомца звали Янош Колар. Он был секретарем маргитварошской организации строителей.

— Мне поручено сообщить, что тебя избрали в подпольный ЦК Союза молодежи. Принято решение о сформировании вооруженной группы. Организовать эту группу и возглавить ее поручено тебе. Пока в нее кроме тебя входят: Франци Бордаш, Деже Ситаш, Магда Ач и те трое товарищей, которые пришли вместе с тобой.

— Ситаш… Ситаш… Я что-то не помню такого.

— Ты наверняка должен знать его отца. Он работал у нас, строителей. По специальности он каменщик.

Хамош не был металлистом. И потому Колар, хитро сощурив один глаз, отчего был очень похож на филина, следил за выражением лица Хамоша.

Но Хамош не заметил шутки. Он думал о порученном ему задании и боялся выдать свою взволнованность.

— А сына Ситаша мы воспитали в своей среде, — продолжал Колар. — До сих пор он ни разу не проваливался, ни в чем не подозревается. Живет в казарме на улице Карой. Там располагается отдельная саперная рота, которой строго приказано установить минное поле. До этого Ситаш служил в комендатуре и помог нам достать несколько комплектов военного обмундирования, различные бланки и печати со штампами. Отсюда ты пойдешь прямо к нему домой, там и заночуешь. Живет он на улице Сабадка, в доме номер семнадцать, вторая квартира, вход со двора. У него молодая жена. Она состоит в молодежной организации строителей. Пока вы сидели в тюрьме, молодежная организация металлистов провалилась и была разогнана. Теперь ей на смену пришла новая гвардия. (Дело в том, что между маргитварошскими металлистами и строителями постоянно были трения, и вот даже Колар и тот не удержался, чтобы не подковырнуть металлистов.)

— Каково положение в городе? Где проходит линия фронта?

— Советские войска совсем близко, им удалось продвинуться до Шорокшара и Кишпешта. Вечеш они уже взяли. Вот на этом участке они и закрепились. В южной части Чепеля и вокруг Сигетчепа идут ожесточенные бои. Следующий удар русские наносят в направлении Ваца. По мнению военных специалистов, русское командование стремится окружить Будапешт. Само собой разумеется, немцы и нилашисты будут оборонять город до конца, так что нам нужно быть готовыми к самому худшему. В создавшемся положении чрезвычайно большую и важную роль будут играть группы Сопротивления. Если мы создадим внутренний фронт, возможно, нам удастся спасти нашу столицу от разрушений, а население города — от излишних страданий.