Клуб заграничных мужей - Мария Жукова-Гладкова

Сам Алексей Петрович, насколько я поняла, отправился к машине на пару с другим товарищем. Внезапно в ночи прозвучал Лешкин окрик, и приятель побитого мною типа, бросив несчастному: «Посиди тут, шеф зовет», – спальню покинул.

Молодец, к голове которого я приложилась подсвечником во время нашей прошлой встречи (Олег Анатольевич, если не ошибаюсь?), немного потоптался в комнате, повздыхал, попыхтел, а потом, судя по приближающимся ко мне шагам, подошел к шкафу и замер перед ним. Я приготовилась.

Не знаю, зачем он полез в шкаф на этот раз: может, считал, что тут живут привидения, и хотел с ними поздороваться. Я решила его в этом не разубеждать и, как только дверца отъехала в сторону, сказала: «Привет!» – после чего тут же врезала приготовленным подсвечником по огромной шишке, напоминающей рог. Кстати, может, это не я постаралась, а жена парня, хотя ни одна женщина в здравом уме за такое чудовище замуж выйти бы не должна. С другой стороны, любовь зла, полюбишь и… Но я знала, что за козла можно ответить, этого в компании Афганца не простит никто, так что рассуждать вслух не стала, хотя молодец меня бы все равно уже не услышал: глазки его поехали к переносице, и он рухнул на пол, сотрясая дом.

Я же быстро закрыла дверцу шкафа, огибая кровать и пробегая мимо тумбы, поставила на нее подсвечник, подлетела к окну, раскрыла, перемахнула через подоконник, оказалась внизу, снизу подпрыгнула, повисла на подоконнике, чтобы прикрыть раму. Мне это удалось, только не до конца, я плюнула и на первой космической рванула к калитке, за нее выпрыгнула и притаилась в ближайших кустах, где меня, сливающуюся с черной ночью в черных джинсах и куртке заметить бы не должны. Пока враги не бросились в погоню, я выхватила из кармана куртки фонарик и быстро послала два луча на второй, недостроенный, этаж, где прятались Верка с моим сыном, чтобы они примерно знали, где я нахожусь. В том, что я их не брошу в трудную минуту, они наверняка и так были уверены. Я же надеялась, что Афганца все-таки не понесет на второй этаж. Ну, а если понесет… Значит, сам виноват.

Алексей Петрович с компанией, по-видимому, грохот с улицы услышали. Да и как было не услышать – тут сейчас звуки разносятся во все стороны. По крайней мере, я лично услышала топот и вскоре увидела три фигуры, мелькающие в спальне, которую только что покинула. Голоса долетали отчетливо, так что я оказалась полностью проинформирована относительно их мнения о случившемся.

Когда любопытного молодца привели в чувство при помощи холодной воды, он сообщил начальству и приятелям, что на него только что набросилось привидение – или какая-то нечистая сила, проживающая в этом доме. Высказывалось также предположение относительно духа кого-то из убитых, так и витающего здесь: не прошло не то что сорока, а и девяти дней со дня кончины Толи и Славы. Мне доводилось слышать раньше, что подобные мордовороты – народ суеверный, но чтобы в такой степени…

Алексей Петрович тут же попытался найти логическое объяснение случившемуся, для чего (как я увидела, привстав в кустах) лично открыл шкаф, заглянул внутрь, не нашел там ничего интересного, затем в отличие от подчиненных быстро просчитал пути возможного ухода привидения или нечистой силы и направился к окну. Честно признаюсь: была мысль пальнуть из маленького пистолетика ему в плечо, чтобы побыстрее убрался отсюда и не мешал нашему отходу с Веркой и Сашкой, но я не была уверена, что Афганец после ранения сразу же рванет в клинику Рубена Саркисовича. Он, наоборот, как дикий зверь, может разъяриться и броситься в погоню, а уж тогда мне точно несдобровать.

Лешка, конечно, понял, как нечистая сила покинула дом, после чего быстро отошел от освещенного окна. Умница, соображает. Интересно, что он предпримет дальше?

Свет в спальне выключили и, судя по топоту по деревянному полу, комнату покинули. Куда пойдут дальше? Отправятся на поиски меня по окрестностям? Должны же понимать, что это практически нереально, никто не будет их ждать. Хотя я-то жду, тут же напомнила я себе, правда, не их, но это уже другой вопрос. На месте Афганца я, наверное, решила бы, что в шкафу прятался какой-то бомж, не успевший смотаться при подъезде их компании. Ну не рассчитывает же Лешка в самом деле встретить здесь меня? Да еще в компании с Веркой и сыном? Он, конечно, знает, что у меня в голове много червяков, но ведь не настолько же?

Как я поняла по звукам, парни из дома все еще не выходили: голоса на улице разнеслись бы во все стороны в ночной тишине, а так их съедали стены дома, да и ребята наверняка общаются теперь на три тона ниже обычного.

Прикидывая, что сделала бы на месте Афганца, я вдруг услышала, как на втором этаже тихонько приоткрылась рама. В ночи я не могла определить, кто высунулся из окна. Но куда вообще лезут Верка с Сашкой? Или они, находясь в доме, поняли, что молодцы собрались обследовать второй этаж, и решили, что вдвоем им против четверых, включая Афганца, не потянуть?

Создав довольно много шума, Сашка спрыгнул наземь со второго этажа, выразился так, что его родного дядю инфаркт бы хватил, но, к счастью, Костя находился далеко и даже не догадывался, чем мы тут заняты, а Сашка рванул к калитке. В это мгновение со второго этажа вниз прыгнула Верка, издала истошный вопль, а потом, продолжая вопить, на четвереньках поскакала вслед за Сашкой. Мне хотелось запустить в Верку каким-нибудь камнем, чтобы заткнулась, но камня под рукой не оказалось, поэтому я посчитала, что проще выскочить из укрытия Верке навстречу.

Сашка тут же меня заметил, хотел что-то молвить, я махнула рукой, сынок развернулся, и мы вместе бросились к Верке, которая, как я мгновенно поняла, подвернула ногу. Я очень надеялась, что в кости не окажется трещины. Мы с Сашкой подхватили Верку под руки и потащили в кусты. А из окна второго этажа уже свешивалась какая-то рожа, изрыгающая проклятия во все стороны. Мы на мгновение затихли в кустах. Верка не могла нормально передвигаться, мы не хотели создавать лишнего шума, решив послушать, что собираются делать молодцы: они свои намерения высказывали вслух весьма своеобразным образом. Если опустить то, что они были намерены делать с нашими матерями (реально они могли это сделать только с Сашкиной, то бишь со мной, находящейся в непосредственной близости от дома), молодцы собирались отрезать кое-какие части тела «этим бомжам недостреленным». Я порадовалась, что о нашем истинном составе Афганец и компания даже не догадываются.

Верка тихонечко поскуливала, ощупывая ногу, парни же тем временем второй этаж покинули и спустились на первый, опять оказались в спальне, с которой у меня связано много приятных и неприятных воспоминаний, и принялись обсуждать, наказать им все-таки «этот бомжатник» или не стоит. Афганец склонялся к версии, что они среди домов бомжей не найдут, тем более те уже могли заскочить еще в один.

– Ладно, давайте потихонечку двигать, – предложила я шепотом. – Вера, на ногу вообще ступать можешь?

– Больно, – всхлипнула Верка. – Опять придется к Рубену ехать. – Потом она посмотрела на Сашку и спросила: – А ты чего, прыгнул – и хоть бы хны?

– Прыгать надо умеючи, – прошипел мой сынок.

Верка уже собиралась ему ответить, но я дернула ее за руку, приложила палец к губам и показала на дом. Инстинкт самосохранения у Верки пересилил желание огрызнуться, она просто легонько рыкнула, выразив таким образом мнение о моем ребенке. Я ей это спустила, мы с ребенком подставили Верке плечи и потащили ее по узкой грунтовой дорожке, надеясь кратчайшим путем добраться до машины. Я была почти уверена, что такие дорожки проходят между всеми участками, так что мы к «Саабу» должны выйти, не появляясь на шоссе.