Шпионский роман - Борис Акунин

– Профессионал. Даже посильней Ягоды, а тот был мастерсвоего дела, что бы про него теперь ни говорили. Наш Нарком – одна сплошнаяцелеустремленность. Жесткий? Да. Жестокий? Безусловно. По понятиям 19 века,Толстого там с Достоевским и Надсоном, вообще чудовище и злодей. Только мы стобой, Дорин, живем в веке двадцатом. Тут другие правила и другая мораль.Нравственно всё, что на пользу дела. Безнравственно всё, что делу во вред.Время нам с тобой досталось железное, дряблости и жира не прощает. Или врагнас, или мы его. А добрыми и жалостливыми станем потом, после победы.

Показалось Егору, что старший майор это не только ему, нобудто и самому себе говорит. Рукой рубит воздух, лицо посуровело. И резко так:

– Еще вопросы?

Понял Дорин, что с рискованными темами пора завязывать –хорошего понемножку. Следующий вопрос задал такой:

– А какое вы мне, товарищ начальник, дадите задание?

Октябрьский рассмеялся, покрутил головой.

– Парень ты, я вижу, и вправду неглупый. Нахальный, но мерузнаешь. А знать меру -это, может быть, самое главное качество в человеке.

Постучали в дверь. Вошел какой-то дед – по-домашнему, врубашке с подтяжками, на шее портняжный метр. Хмуро сказал:

– Здравия желаю. Этот, что ли?

– Этот, этот. Обмерь-ка его, Степаныч.

Степаныч кинул на Егора один-единственный взгляд.

– Чего тут мерить? Фигура стандартная. 48-й размер, 3-йрост. Нога у тебя, парень, сорок два? Ну и всё.

– Через сто двадцать минут чтоб было готово, – официальнымтоном велел Октябрьский. – Выполняйте.

Старик вышел, а у Дорина внутри всё так и сжалось. Через двачаса? Так скоро?

Октябрьский вышел из-за стола, на ходу подцепил стул,поставил перед Егором спинкой вперед. Сел, подбородок с ямочкой пристроил на скрещенныеруки.

– Ну слушай, Дорин. Буду вводить тебя в курс дела. Попорядку, от общего к частному. Вот тебе первый факт для осмысления. Скороначнется война. С Германией.

Егор сморгнул. Что с немцами когда-нибудь воевать придется,это не новость, все понимают. Но чтобы «скоро»?

– Вопрос этот Фюрер решил еще прошлым летом, сразу послеФранции. Войска к нашим границам фрицы стягивают уже несколько месяцев, нешибко-то и прячутся. Потому приказом Наркома заведено литерное дело соперативным названием «Затея», для сбора данных о немецкой военной угрозе иработы на этом направлении. С этим ясно?

Дорин кивнул.

– Идем дальше. Факт номер два. По агентурным сведениям,Германия должна была ударить в середине мая. Поэтому наши агенты провелипревентивную операцию в Югославии. Ну, ты, наверно, в курсе.

– Так точно. В газетах читал. Патриотически настроенныеофицеры югославской армии устроили переворот и разорвали пакт с фашистами.

– Вот-вот. Переворот организовать – дело не столь хитрое.Думали, впадет Фюрер в истерику, кинет на Балканы свои дивизии от наших границ,да и увязнет хотя бы на месяц, на два. Тогда нападать на Советский Союз в этомгоду ему станет не с руки. Пока ноты-ультиматумы, пока войска доберутся доЮгославии, пока повоюют, пока передислоцируются обратно – пол-лета и пройдет.Только недооценили мы Фюрера. Он не стал тратить время на дипломатию, ударилмолниеносно, через десять дней после переворота. Еще за неделю расчехвостил всююгославскую армию. Знаешь, чем они югославам дух сломали? Зверскойбомбардировкой Белграда. Пятьдесят тысяч убитых, все сплошь мирные жители.Раньше так не воевали. Чудовищно, но эффективно. После этого вся югославскаяармия, 340 тысяч человек, в плен сдалась. И что же мы в результате всей этойкатавасии имеем? Полную неизвестность, вот что. – Октябрьский изобразилнедоуменную гримасу. – Сидим, гадаем на кофейной гуще: нападет на нас в этомгоду Гитлер или передумал? Есть сведения, что он хочет сначала добить Англию, ас нами разобраться в следующем году. Правда это или дезинформация? Вот главныйвопрос, на который должна дать ответ вверенная мне группа. От того, найдем ли мыправильный ответ, зависит решение ЦК и, в значительной степени, исход грядущейвойны. То ли нам надо срочно бросать все силы на укрепление границ, сворачиватьреорганизацию армии, закрывать долгосрочные проекты по созданию самолетов итанков нового поколения. То ли спокойно, не нервничая и не суетясь, завершить квесне 42-го программу укрепления обороны, и тогда нам сам черт не брат.

Старший майор замолчал, давая слушателю возможность какследует вникнуть в сказанное.

– Ты, Дорин, не удивляйся, что я тебе, младшему лейтенанту,про большую политику толкую. Я у себя в группе статистов не признаю. Каждыйсотрудник, даже привлеченный вроде тебя, обязан понимать не только свой маневр,но и общую картину. А также свою ответственность за происходящее. Страшнуюответственность. Ведь что будет? Мы проведем работу, я выдам заключениеНаркому. Нарком пойдет с нашим заключением к Вождю. Вождь примет решение.Ошибемся – наше социалистическое отечество может погибнуть. Осознаешь?

– Это какой нарком? – спросил Дорин. – Товарищ наркомгосбезопасности или сам Нарком?

Октябрьский даже обиделся:

– Конечно, Сам.

В феврале месяце прежний НКВД разукрупнили на два наркомата– Внутренних Дел и Государственной Безопасности. К делению этому сотрудники ещене привыкли, да и было оно больше условным. Сидели под одной крышей, ходили потем же коридорам, ездили в общие дома отдыха. Даже руководство не сменилось,просто бывший начальник Управления госбезопасности тоже стал называться«народным комиссаром». Чтобы не путаться, сотрудники называли его «наркомгосбезопасности», а прежнего – просто «Нарком» или «Сам». По-правильномуименовать главного чекиста страны теперь следовало бы «заместителемпредседателя Совета народных комиссаров». Недавно получил он это высокоеназначение и курировал теперь не только Органы, но и еще несколько ключевыхведомств.

В общем, одно дело спецгруппа подчинялась бы товарищунаркому госбезопасности, и совсем другое – напрямую Наркому.

Егор, что называется, проникся.