Измена. Тайный наследник - Алиса Лаврова

внутри, и когда последняя нить терпения обрывается, голос Каэна разрезает тишину своим властным голосом.

Салемс сразу же отступает. Я вижу в его глазах растерянность и бессильную злобу. Он бросает на меня взгляд полный ненависти и вымученно улыбается. В эту секунду он на мгновение показывает зубы, но это не похоже на улыбку, это похоже на угрозу. От этого оскала по всему моему телу пробегают неприятные мурашки и меня захлестывает волна страха. Я чувствую себя беззащитной и одинокой, стоя перед всеми этими людьми, которые, очевидно, ненавидят меня. Все до единого, кроме, может быть, императора и моего князя.

Мое сердце стучит так громко, что я почти не слышу то, что говорят дальше. Пользуясь моментом прикрываю глаза и пытаюсь успокоиться, чтобы не упасть в обморок перед всеми князьями. Им бы сейчас это очень понравилось, нельзя доставлять им такое удовольствие. Главное дышать, главное - взять себя в руки и не поддаваться.

Почему Каэн сделал это? Неужели он знает, что я беременна? Как он мог подвергнуть меня такому испытанию? Неужели он догадался и почувствовал? Нет. Этого не может быть. Его род не обладает такими умениями. Потому Салемс и вызвался, что его чутье куда тоньше, чем у всех остальных, тоньше, чем у самого императора. Он бы распознал ложь, не будь я в самом деле беременна.

В голове взрываются тысячи мыслей одновременно, сотни вопросов, на которые нет ответа.

— Будущий наследник трона определен, — слышу я голос старого императора.

Будущий наследник? О ком они? Неужели?..

Голова кружится и я изо всех сил пытаюсь удержаться, чтобы не упасть, вслушиваясь в слова, смысл которых ускользает от меня.

И тут я чувствую руку Каэна, касающуюся меня, кружащийся вокруг меня церемониальный зал вдруг останавливается, словно его прикосновение, надежное и твердое, служит якорем.

Возмущенный ропот десятков людей, усиленный эхом, вдруг прерывается шепотом Каэна, который слышу только я.

— Ты не дала мне наследника, но заставила гордиться собой.

Значит он все-таки не знает. Но почему он дал меня им на растерзание, если знал, что я не беременна? От тревоги и страха я снова забываю дышать, и спустя минуту жадно втягиваю воздух полной грудью.

— Магические нити в платье одурачили их, ты сделала все, как нужно, милая моя, я не забуду этого. Ты была великолепна! — шепчет он мне на ухо и целует меня в щеку, не заботясь о том, что на нас смотрят.

Нити? Он подверг меня такому риску понадеявшись на какие-то нити?

От страха у меня подкашиваются ноги и я хватаюсь за его плечо. Что если бы сегодня я не почувствовала наследника внутри себя? Салемса не удалось бы одурачить. Что они сделали бы со мной, что сделали бы с Каэном за ложь, которую он придумал?

Я смотрю в его горящие глаза и понимаю, что он рисковал осознанно. Он знал, что либо получит все, либо погибнет и утащит за собой всех.

— Мой сын будет императором, — шепчет мне на ухо Каэн, — и ты будешь считаться его матерью.

Я хочу крикнуть ему в лицо, что он обезумел. Что он не понимает, что делает, что моя жизнь висела на волоске, что я чуть не умерла от страха. Я хочу крикнуть ему в лицо, что его бастарды никогда не смогут подобрать чешую императора и сделать полный оборот. Хочу сказать. что он не сможет дурачить всех вокруг бесконечно. Как только его тайная жена родит ему сына, всем станет ясно, что магия его слаба и весь хрупкий план Каэна развалится.

Но все слова застревают у меня в горле. Я тону в горящих глазах князя не в силах произнести ни слова. Он держит меня своими мощными руками и в эту минуту я чувствую, что сознание мое мутится и все помещение заливает черными чернилами, а я сама лечу в пропасть, теряя контроль над своим телом.

— Княгине плохо, принесите воды! — слышу я громкий девичий голос, кажется это голос Лилианы, и все меркнет, скрываясь в вязкой пустоте, смешиваясь с неразборчивым гомоном десятков встревоженных голосов.

Глава 12

— Анна, — слышу я незнакомый мягкий бархатный голос и чернильная темнота вокруг меня рассредотачивается, уступая место этому голосу, — проснитесь.

Чувствую на своей щеке прикосновение холодных тонких пальцев, от которых через мгновение начинает исходить огонь, проникающий внутрь моего тела. Я ощущаю, как дракон внутри меня отзывается на этот огонь и тянется к нему, словно мотылек летит к пламени свечи. Огонь начинает разгораться все ярче, так, что мне становится страшно за себя и за малыша. Не может же это пламя вечно нарастать. Его надо остановить!

— Пожалуйста, не надо больше, — шепчу я сквозь забытье.

— Тайдел, достаточно, — на этот раз я узнаю голос — это истинная императора, Лилиана. Пальцы тут же перестают вливать в меня огонь и в эту минуту я открываю, наконец, глаза.

Надо мной, склонившись, стоит мужчина с длинными серебрянными волосами, однако лицо у его не кажется старым, на вид не больше лет тридцати пяти. А его глаза, что-то смутно знакомое я вижу в этих глазах. Какой-то знакомый лед и невыразимую глубину, уже встречавшуюся мне раньше.

— Как вы себя чувствуете? — спрашивает он бархатным низким голосом, который так странно сочетается с его тонкими, но вместе с тем мужественными чертами лица.

На его широких плечах белоснежная накидка с застежкой из золота. Я сразу же понимаю, кто он. Так одеваются только лекари высшего уровня, защитившие степень архимагистра в академии.

— Я в порядке, — говорю я хриплым голосом и тут же повторяю более уверенно, — все хорошо.

Мельком окинув взглядом просторную комнату, в которой нахожусь, я понимаю, что это, возможно, один из многочисленных покоев для гостей во дворце императора, где меня уложили на кровать. Помимо лекаря, в комнате я вижу Лилиану и Каэна, они стоят чуть поодаль.

Каэн, едва заметив, что я открыла глаза,