Принцесса и Ястреб - Ева Миллс

Спаслись.

Прошло два часа, а может быть, пять минут, когда мы смогли заставить себя подняться и двинуться к дому. Взявшись за ручку, Марк открыл дверь, вошел и заговорил:

– Шел, прости меня, умоляю, прости. Ты говорила, говорила мне не связываться, но я, набитый придурок, и слушать тебя не хотел, это я настоял, я виноват, Шел, если ты…

– Марк, – медленно заговорила я, – Марк. Дверь была…

– Закрыта, когда вы уходили. Умная, умная маленькая птичка. Ворон, Карл, кто не досмотрел?

– Виноват, сир. Больше не повторится.

По щелчку пальцев в комнате загорелся свет.

Замерев от ужаса, мы смотрели, как из кресла у камина поднимается высокий мужчина со строгими карими глазами и, сделав несколько шагов в нашем направлении, останавливается.

Свысока, словно на ничтожных ядовитых мошек, посмевших своим жужжанием нарушить его покой, на нас смотрел его высочество Ястреб.

– С Днем рожденья тебя, с Днем рожденья тебя, с днем Рожденья, дорогая Моника, с днем Рожденья тебя! – слаженно пропели мы с Хавьером, как только на экране появилось голубоглазое семейство Финнов.

– Спасибо, дорогие мои – рассмеялась Моника, и тут же отвлеклась на сына – Нокс, не вертись, поздоровайся с бабушкой и дедушкой.

– Пливет, Ева, пливет, дед, – помахал нам ручкой малыш. Не слишком чистой ручкой.

– Привет, милый. Здравствуй, Джейме. Как у вас дела? Как празднуете?

– Ну, как мы можем праздновать? – пожала плечами Моника. – В пять утра прискакал Нокс и потребовал "игвать". Джейме включил ему свинку пеппу, что, конечно, было дико непедагогично, но…

– …но чертовски действенно, скажи? Мы выиграли еще сорок минут сладчайшего сна.

– Потом мне торжественно подарили рисунок динозавра – Нокс, сбегай за рисунком, он на холодильнике висит, и новое кольцо – смотрите, какое стильное – она довольно протянула нам руку, на которой блестело действительно изящное и модное колечко, – никогда не понимала, как этот мужчина умудряется дарить такие обалденные подарки, хотя сам …

– выглядит как деревенщина? Спасибо, милая, ты так добра ко мне всегда. Просто я всегда думаю о других, не то, что некоторые.

– Ай, Джейме, ну ты же не будешь отрицать, что эту уродскую майку с надписью «Hawaii» давно пора упокоить с миром, а не бесить своим дурацким видом любимую жену в ее же день рожденья!

– Чем тебе не нравится моя любимая майка? Она чистая!

– Деда, смот’и, какой диназавик!

– Да, деда, посмотри на динозаврика. Это вроде бронтозавр. Или тиранозавр?

– Мама! Это твицеватопс!

– Да, глупая женщина, как можно было не узнать трицератопса, вот же воротник, а вот три рога! Учишь ее, учишь, а она… Скажи, Нокс?

– Мама гвупенькая! – захихикал Нокс, и Моника помрачнела.

– Мама не глупая, это папа тебя научил так говорить? – она свирепо уставилась на Джейме, и он замотал головой с невинным видом.

– У вас свои интересы, а у меня свои. Представляешь, Ева, эти два увальня только и делают, что целыми днями едят конфеты и смотрят Дискавери.

– Мы повышаем свой образовательный уровень!

– Да конечно!

– Не веришь? Вот скажи, какой динозавр является символом баскетбольной команды НБА из города Торонто в Канаде?

– Что?

– Ага, не знаешь! Нокс?

– Велоциваптов!

– Дай пять!

– Один из трёх динозавров, которые стали прообразом Годзиллы, является…

– Игуанодон.

– Деда, моводец!

– А ты откуда это знаешь? – недоумевающе уставилась я на Хавьера, и он пожал плечами.

– Я люблю Дискавери.

Мы с Моникой понимающе переглянулись.

– Это просто ужас, этот карантин. Мне кажется, я скоро буду выть по ночам на луну. Это какой-то мировой заговор против Овнов, я считаю. Нечестно, что я оказалась заперта вместе с ними – она кивнула головой на «них», смотрящих на любимую мамочку невинными глазами. – Мариза тут звонила поздравляла, так они вон вместе с Тьяго йогой занимаются, йогой, понимаешь!

– Ага, йогой они занимаются, йооогоой, понииимаешь, Хавьер? – Джейме передразнил Монику, многозначительно закатывая глаза и играя бровями, и они с Хавьером мерзко захихикали.

– Придурок, – сказала Моника, закрыв сыну уши. – Как есть, придурочный автослесарь. И зачем я за тебя вышла замуж?

– Наверное, потому что залетела. Ай! Хавьер, твоя дочь меня бьет.

– Моя жена меня тоже бьет. Такова наша участь, несчастных подкаблучников.

– Ой, ну лучше так, чем заниматься йоооогой, – удачно сострил Джейме, и мужики снова заржали.

– Видишь, видишь? А я что тебе говорила? – накинулась я на Хавьера. – Моника, я ему тыщу лет твержу, давай, мол, заниматься, пока песок не посыпался с тебя, а он: занимайся, дорогая, а сам сядет на диван…

– …с гадским пивом….

– …и ехидно комментирует…

– …и Нокс бегает и повторяет за ним…

– … и еще смеется! – в унисон закончили мы с Моникой и посмотрели на причины всех своих бед.

– Трындец нам, старик – резюмировал Хавьер, и Нокс радостно подхватил:

– Твынцец, твындец!

– Ну, в общем мы, как обычно – подвела итог беседе Моника. – Все хорошо, и периодически мы даже любим друг друга. В настолку вчера вот играли.

– Папа выиг’лал маму, и мама плакава и звилась как маинькая – радостно сдал Нокс и Моника помрачнела. Проигрывать она не любила.

– Это было нечестно. Если бы он не перекрыл все дороги моему поезду, я бы наверняка его обставила, но он…, понимаешь, Ева, ему даже не нужно было в ту сторону!

– Ну а как по-другому? Смысл тогда играть, паровозики просто выставлять? Давай тогда в следующий раз кукол будем наряжать!

– Ой, все! Закрыли вопрос! Ева, папа, люблю вас! Нокс, помаши дедушке и бабушке!

– Пока-пока, – послушно помахал рукой мальчик, и они отключились.

Мы с Хавьером посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Они невыносимы, правда?

– Да уж, в своем репертуаре. Представляешь, если мы были сейчас у них? Шум, гам, крики, все бы по сто раз перессорились, дети носятся под ногами, Кира отлупила Джоша, Сантьяго всех организовал играть в прятки, Мариза и Кайли украдкой курят на балконе, я шиплю, чтобы ты не спаивал Колина, Изабел комментирует, что платье на Монике слишком тесное и надо было взять на размер больше, Моника обижается, плачет и убегает, мы все дружно ее утешаем и возвращаем, и едим торт…