Девочка-призрак - Элли Малиненко

нашли никаких признаков борьбы или чего-то подобного. Диана, скорее, просто исчезла.

Как призрак.

То же случилось с директором Маккефри. Он был неплохим директором, этакая более занудная версия учителя. Вот только Зи никогда не понимала его бзика на тему кепок. Директор Маккефри, словно одержимый, изо дня в день проверял, не надел ли кто бейсболку. Это было сверхстранно. Он утверждал, что бейсболки отвлекают от учебного процесса. Что, если сидеть на уроке в кепке, ничему не научишься. Зи же считала, что ничему не научишься, если у тебя никудышный преподаватель. Или если ты невнимателен. При чём тут кепка?

Теперь они оба пропали. Вжух. Исчезли посреди ночи. Так что неудивительно, что о них судачил весь город. Оставаясь после уроков, Зи даже слышала, как это событие обсуждают учителя.

– Я знала, что она проблемная, – сказала миссис Мэтьюз, учительница испанского. – Я поняла это в ту же минуту, когда она приехала в город. С девицами, которые держатся особняком, всегда нужно быть начеку.

Зи прервала выполнение домашней работы и закатила глаза. Взрослые хуже всех. Любого готовы под автобус бросить, особенно женщин. На мгновение она представила, каково это – жить в месте, где людей так много, что ты можешь затеряться и никто не заметит. Она пыталась решить, хуже это или лучше, но склонялась к последнему варианту.

– Но каков начальник? – продолжила миссис Мэтьюз. Её напарник-дежурный, мистер Чесс, кивнул. – Всё это такой позор. Видимо, что-то месяцами происходило за нашими спинами. Наверное, с тех пор, как она организовала сбор средств для школьного огорода.

– Безобразие, – сказал мистер Чесс, прищёлкнув языком.

Зи вздохнула. Что лично она находила безобразным, так это двух старых сплетников, обсуждающих чужие жизни. В этом, как полагала Зи, и заключается проблема маленьких городов. Когда ничего не происходит, события вроде чьего-то отъезда или переезда становятся главной темой для разговоров. Словно неудачники завидуют, раз сами застряли в этой дыре. Мысль, что кому-то удалось выбраться и добиться чего-то в жизни, так и зудит у них в пятой точке…

Зи тихонько рассмеялась. Хорошенькое выраженьице. Надо запомнить на будущее.

– Зира! – одёрнула её миссис Мэтьюз. – Не отвлекайся.

– Да, мэм, – пробормотала Зи.

На следующее утро Зи проснулась с ощущением, что за всю ночь почти не сомкнула глаз. Всё казалось расплывчатым, и, хотя она не была в этом уверена, ей казалось, за окном опять раздавался вой. Он засел в её памяти, как упрямый камешек застревает в подошве кроссовка. Зи вспомнила, как села в кровати. Звук словно был внутри неё, заполнял всю голову. Она даже вспомнила, как закрыла уши ладонями, будто этим могла его остановить. Проводя расчёской по непослушным волосам, девочка заключила, что ей приснился дурной сон. Очень дурной, но всё-таки сон. От этого стало чуть-чуть легче. Когда Зи спустилась, чтобы позавтракать, сестра смерила её недовольным взглядом.

– Ты надеваешь эту футболку уже третий раз за неделю.

– И что?

– А то: иди надень что-нибудь чистое.

– Эбби…

– Я серьёзно, Зи. Ты не можешь пойти в этой грязной футболке в школу снова. Иди и подбери что-нибудь приличное. И разве у вас сегодня не линейка? Мне на электронку пришло письмо: новый директор вступает в должность.

– И что?

– А то! Я не хочу, чтобы ты выглядела неряшливо. Хватит того, что тебя оставляют после уроков. Постарайся произвести более приятное впечатление. Давай, живо!

Зи потопала вверх по лестнице, понимая, что имеет дело с очередным следствием поступка Нелли. Девочка знала: сестру огорчает то, что о них говорят. Что их осуждают. Зи порылась в ящике, пока не нашла чистую футболку. Она достала её, бормоча:

– Снова твоя взяла, Нелли, но я тебе ещё покажу, вот увидишь!

К одиннадцати тридцати вся школа ввалилась в спортзал и заполнила трибуны. Каждый должен был сесть со своим классом, но Зи разглядела Элайджу на пару рядов ниже и помахала ему. Ещё она заметила Нелли, нос которой по-прежнему был забинтован. «Ей на пользу», – подумала Зи. Она не могла дождаться, когда этот день подойдёт к концу и она сможет поговорить с Элайджей. В голове складывался план мести. Нелли Блум пожалеет, что с ней связалась!

Мистер Хьюстон стоял перед аудиторией, пытаясь, по большей части неудачно, утихомирить детей на трибунах.

– Так-так, слушайте сюда, – произнёс мистер Хьюстон в микрофон. Прибор заскрежетал, фоня, и школьники затихли, закрывая уши. – Так-то лучше. Как некоторые из вас, должно быть, слышали, с директором Маккефри случилось… семейное обстоятельство… – Мистер Хьюстон прочистил горло и продолжил говорить так, словно в школе не знали о том, что директор сбежал из города. – И его отстранили. Департамент образования округа Хадсон принял на работу нового директора. Так что прошу вас тепло, как это принято у нас в начальной школе Переправы Нобса, поприветствовать своими аплодисментами директора Скретча!

Широкие двойные двери с грохотом распахнулись, и ученики изумлённо ахнули. В спортзал вошёл мужчина, подобных которому Зи прежде не видела. Он был высоким, худощавым и бледным, как привидение. Чёрные волосы зачёсаны назад. Моложавое лицо гладко выбрито, на носу – тёмные солнцезащитные очки. Он был весь в чёрном, с головы до пят: чёрная рубашка, чёрные брюки, чёрный пиджак. Единственным цветным пятном выступала правая рука, затянутая в красную перчатку. Он ступал, словно ковбой с дикого запада, стуча каблуками ботинок по полу.

Директор не подошёл к кафедре и не пожал мистеру Хьюстону руку. Он прошагал мимо учителя истории Зи, пока не очутился пред собравшимися школьниками. Удар сердца. Ещё один. Он посмотрел на детей, и Зи увидела, как их ряды отражаются в его очках. Напряжение было таким сильным, что Зи подумала: она закричит, если никто не заговорит.

– Вы меня любите? – спросил директор, поднимая руки, и Зи еле удержалась от смеха. – Я вас не слышу! Я сказал: «Вы любите меня?» – Кто-то приглушённо хихикнул, послышалась возня и шарканье ног. Однако Зи расправила плечи, на лице появилась широкая улыбка. Она умела определять, когда перед ней рассказчик, и могла с уверенностью сказать: этот новый директор настоящий дока. – А вот я вас люблю. А ещё этот город, эту школу и этих педагогов. – Он указал на стоявших в ряд изумлённых учителей позади себя. – Но больше всего я люблю вас. Потому что вы заслуживаете быть любимыми. Заслуживаете любить себя и заслуживаете любовь окружающих. – Директор Скретч принялся расхаживать по залу, сложив руки за спиной. Красная перчатка, казалось, сияет. Он снял очки и произнёс: