Время желаний - Януш Леон Вишневский

«Ему кажется, что он отделается этим своим сюрпризом, будь он неладен, этот сюрприз. С большинством из гостей я вообще незнакома. Не говоря о полуголых вульгарных девицах, с которыми он когда-то кувыркался и которые теперь стали женами или невестами его толстопузых приятелей. Ты хоть слышала, что творилось на конюшне, когда стих этот гребаный обстрел Сталинграда? Ты слышала? Бедные лошадки! Я бы больше обрадовалась простому букетику ландышей на день рождения. Мне уже сорок, из которых пятнадцать лет я подарила ему. Боже, лучшие пятнадцать лет в жизни женщины! Теперь я только с горки качусь, с ярмарки еду. Как раз тогда, когда я практически только-только почувствовала себя женщиной. И что с того?! Он уже год как не спит со мной. Последний раз, когда он оказался в нашей спальне, кстати, пьяный, он поинтересовался, как я смотрю на то, чтобы „чисто для разнообразия“ принять в постель Патрицию. Это одна из его последних ассистенток в секретариате. Двадцать два года, размер груди – 75DD, аттестат зрелости отсутствует, зато в анкете по трудоустройству такая фотография, будто девушка ищет место в борделе. В графе „опыт работы“ значится только пробный месяц работы в солярии, интеллекта – ноль. Представляешь, что он нес? „Хотя бы разок, лапуля. Это бы нас освежило, мышка“. А я что? Дала ему по морде. Наручники, черные повязки на глаза, малиновый крем и мороженое ниже пупка и всякие там приборчики на батарейках. Короче, мы с ним уже прошлись по всем оттенкам серого. Я всё стерпела, а вот Патрицию терпеть не намерена. Увольте…»

Михалина слушала ее внимательно. Она тоже ощущала свою женственность. Может, на самом деле граница в тридцать пять лет – это какой-то сексуальный Рубикон? Ее муж был полной противоположностью шефа Патриции. Спал с ней, можно сказать, регулярно, если два-три раза в месяц дают право на такое определение. Зимой, как она заметила, чаще, но все равно не слишком активно. Кроме того, он был, по всей вероятности, мужем-мечтой многих женщин из их провинциального городка. Заботливым, внимательным, верным, работящим, к тому же известным – успел сложить поломанные кости половине населения этого города. Уважаемый ортопед. Не берущий взяток. Когда он заходил в их спальню, то раздевался в темноте, складывал брюки по стрелкам, а на краешке стула вешал один рядом с другим свои носки, которые перед этим аккуратно расправлял. Потом вползал под одеяло, подавал знак коротким тереблением ее груди, что сегодня тот самый день месяца, она все понимала и не выказывала недовольства, потому что, как правило, через минуту все уже кончалось.

Вот уже целый год маленький городок живет скандалом и наступившим после него громким разводом. Уважаемый ортопед, безупречный муж Михалины, случайно получает от почтальона конверт, адресованный его жене. В конверте напоминание о необходимости оплатить какой-то давнишний штраф. В своей супружеской заботе он едет в отделение полиции, чтобы выяснить, в чем там дело, и погасить наконец задолженность. Полицейские, узнав, кто пришел, тихонько посмеиваются и направляют его к кассе. Штраф вовсе не за парковку в неположенном месте и не за превышение скорости, к чему он в общем-то был готов. В обосновании указан конкретный параграф. Муж хочет знать, за что такое он заплатил больше тысячи злотых.

В своих поисках истины он доходит до начальника отделения, которому два года назад практически по частям собрал пострадавшую в ДТП дочь. Начальник помнит добро и просит немедленно принести акты происшествия. А акты – всего-то коротенькая запись в служебном блокноте постового сержанта. Вызвали сержанта, тот объясняет: гражданка такая-то была оштрафована за развратные действия с гражданином таким-то, имевшие место в автомобиле с такими-то регистрационными номерами. Оштрафована в соответствии с параграфом таким-то. Автомобиль находился на парковке рядом с бензозаправкой, то есть в публичном месте. А когда начальник спросил сержанта о подробностях, то сержант, не зная, в чьем присутствии он докладывает обстоятельства дела, прямо как есть и сказал: «Та пани делала на парковке этому типу, как бы это вам, господин начальник, покультурнее сказать, отсос. А я, чтобы иметь более основательную доказательную базу, зафиксировал все это дело на мобильник… Хотите посмотреть?»

ОНА. Последний раз они спали вместе – то есть он к ней прикасался, целовал ее и смотрел на нее обнаженную – в мае. Правда, почти два года назад. Она помнит это точно, потому что был день его рождения. И поэтому он тоже наверняка помнит все во всех подробностях. Но не из-за дня рождения их близость так врезалась им в память…

Она не знает, когда у нее полностью отпало желание заниматься «этими делами». В принципе секс для нее никогда не стоял на первом месте среди жизненных интересов. Ей нравилось, когда они сидели в кино и Ральф держал ее за руку, когда они дома смотрели телевизор и она клала голову ему на плечо, когда в постели он прижимался к ней и гладил ее по щеке или по волосам. Так было и до свадьбы, и после. Она любила Ральфа и до сих пор любит его, но это не значит, что ей хотелось или хочется телесной близости в той форме, какую предпочитает муж. Она много слышала об оргазме от подруг и еще больше прочитала об этом в глянцевых журналах. Надо же, уже через год ей будет тридцать девять, но, несмотря на большой жизненный опыт, ей по-прежнему нечего сказать на тему оргазма, потому что она никогда не испытывала ничего такого, что могла бы назвать оргазмом. Зато теперь, после всех этих дорогущих походов по кабинетам сексологов, она знает со всей определенностью, что она вовсе не асексуальна. И хотя уровень либидо у нее заниженный, ее тем не менее никак нельзя отнести к «асам» – как обычно называют асексуалов на интернет-форумах. Она не испытывает отвращения при телесном контакте и не теряет самоуважения, когда идет на такой контакт. Она просто не чувствует желания заниматься сексом, а когда дело до секса доходит (долгое время она не хотела разочаровывать Ральфа), не может черпать в нем никакой радости и сама не идет на «более тесное сближение с партнером», как определил это титулованный седовласый психолог из Берлина. Она попала к нему после полугода ожидания свободного времени «у господина профессора». Мало того что он шепелявил и ничего не сказал ей нового, так еще, вдобавок ко всему, признался ей, что он гей и «женская фригидность вгоняет его в тоску вот уже двадцать лет».

Низкое либидо у женщин ее возраста встречается довольно редко. Согласно статистике, самое острое сексуальное возбуждение женщина испытывает в возрасте около сорока лет. Особенно во время овуляции. У нее не было возбуждения ни во время брачной ночи с Ральфом, ни в одну из всех последующих ночей за все четырнадцать лет, и она думает, что не возбудилась бы, даже если бы вместо овуляции у нее была кошачья течка. Просто так случилось в ее жизни, что она никогда не испытывала сексуального возбуждения. И это не имеет ничего общего с воспитанием. В их в общем-то католической, но не какой-то суперрелигиозной баварской семье подход к сексу не был слишком строгим, да и вообще католицизм в Германии не лезет своим правоверным в трусы и не заглядывает под одеяла. Еще один плюс: это у нее вовсе не наследственное. Сестра Матильда, на два года младше ее, уже после двух разводов и не скрывает, что в обоих случаях проблемой становилось «несоответствие партнеров в постели». Матильду по сравнению с ней можно назвать нимфоманкой, хотя, если честно, то по сравнению с ней нимфоманкой покажется любая женщина, которая не без удовольствия время от времени занимается сексом со своим мужем.