Любовный контракт - Софи Ларк

же самое будет и с тобой, когда ты откроешь свой ресторан ― знаешь, восемьдесят процентов из них закрываются в первые пять лет.

Тео поднимает подбородок.

― Только не мой.

Снова этот огонь, такой хрупкий, что кажется, будто дуновение может его погасить, но он всегда вспыхивает снова.

Я поднимаю свой бокал, чтобы произнести тост.

― За победу над трудностями.

По лицу Тео пробегает искренняя улыбка. Не так уж много таких улыбок я от нее добился. Она начинается медленно, но уверенно становиться ярче, обнажая ряд красивых зубов и крошечную ямочку с правой стороны.

Тео поднимает свой бокал и чокается с моим.

― За победу над трудностями.

ГЛАВА 6

Тео

Утром в день вечеринки на яхте я обнаруживаю под дверью заляпанный грязью конверт, в котором сообщается, что управляющая компания услышала многочисленные жалобы на огромных тараканов и наконец-то проведет дезинфекцию.

Это кажется хорошей новостью, пока я не понимаю, что они ожидают, что мы освободим квартиры на целую неделю.

Черт.

Снять отель мне не по карману. Я могла бы спросить Мартинику, могу ли я остановиться у нее, но она живет в студии еще меньше, чем моя. Ее кухня, спальня и ванная ― это одна комната, с пластиковой занавеской и примерно двумя футами пространства, разделяющего душ и кровать.

Я испытываю то самое горькое чувство, которое возникает, когда вспоминаю, что кроме Мартиники у меня действительно никого нет. Никого, к кому я могла бы обратиться в крайнем случае. Никого, на кого я могла бы положиться, если заболею или получу травму. Даже если бы у меня были действительно хорошие новости… нет человека, с которым я могла бы поделиться радостью.

Как я стала такой одинокой?

Эта работа точно не помогает. Я уже несколько месяцев не ходила на свидания.

Возможно, именно поэтому мои гормоны были чрезмерно активны, когда я вспоминала о Салливане.

Он, вероятно, даже не так хорош собой, весь такой угрюмый и брутальный. Если бы у меня недавно был секс, он был бы всего лишь… вздох. 12/10.

Он заедет за мной сегодня утром, и мы вместе отправимся на причал. Знаете, как делают парень и девушка.

На мне то, в чем я обычно посещаю яхту, ― длинные джинсовые шорты и топ в морском стиле. То есть это футболка с красными полосками, так что, возможно, я больше похожа на гондольера, но это все равно подходит.

По крайней мере, я так думаю, пока Салливан не стучит в мою дверь на двадцать минут раньше.

Я удивлена, увидев, что у него в руках два кофе, а также бумажный пакет с жирными пятнами и чем-то райски пахнущим внутри.

Я уже не помню, когда в последний раз кто-то приносил мне кофе. Это даже более странно, чем то, что я собираюсь на яхту.

― Спасибо. ― Я глотаю слюну. ― Ух ты, как вкусно пахнет.

― Подожди, пока не попробуешь сэндвич. ― Салливан всовывает бумажный пакет в мою свободную руку. ― Это всего лишь забегаловка, но они делают лучший круассан с беконом и яйцом во всем чертовом городе.

― Во всем городе? ― Я смеюсь, пока не откусываю кусочек. Я мгновенно преображаюсь. ― О, боже!

― Я же говорил. ― Салливан ухмыляется. ― Почти уверен, что перепробовал их все, бегая по встречам с утра пораньше.

― Ты работаешь в агентстве или что-то в этом роде?

― Работал. ― Салливан хмурится. ― Теперь я сам по себе.

― Похоже, все закончилось не очень хорошо.

― Нет, ― коротко отвечает он. ― И начиналось все тоже не очень хорошо; мой босс не переставал называть меня Роко на протяжении всего собеседования.

Я хихикаю, выплевывая крошечный кусочек круассана на рукав Салливана.

― О, Боже. ― Я смахиваю его. ― Прости. Но это действительно смешно.

― Это происходит примерно каждый раз, ― устало говорит Салливан.

― Я удивлена, что кто-то вообще помнит это шоу.

― Мне бы очень хотелось, чтобы о нем все забыли.

Я улыбаюсь, понимая, что приятно знать, что не все в жизни Салливана абсолютно идеально. Так он кажется чуть более человечным.

― Чем Риз сейчас занимается?

― Снимается в каком-то шоу HBO на Суматре.

― О, ничего себе! Так он все еще снимается?

― Везде, куда его приглашают, — и я имею в виду буквально везде. — Его последний пилот снимался в Северной Канаде. Кажется, он назывался «Горцы и лоси». Или «Горцы на лосях»? Не могу вспомнить. Очевидно, его отменили. Их все отменяют.

― Бедный Риз.

― Не жалей его. Он делает то, что любит. И у него неплохая роль в следующем фильме, так он мне сказал.

― Ты тоже хотел круассан? ― С чувством вины я протягиваю Салливану то, что не успела съесть.

― Я уже съел свой. ― Он смотрит на оставшийся крошечный кусочек. ― К счастью.

― Извини, ― я засовываю его в рот. ― Просто он очень вкусный.

Он оглядывает мою мрачную квартиру.

― Отличное место, между прочим.

― Ты действительно лжец.

― Я не вру, ты хорошо поработала. ― Он кивает в сторону пестрых занавесок, которые я сшила на окна, чтобы скрыть тот факт, что они выходят на кирпичную стену здания напротив, и на винтажную стеклянную посуду, которую я раздобыла в магазинах, выстроив ее на открытых полках так, чтобы солнце светило сквозь нее и создавало цветные пятна на противоположной стене. ― Красиво.

Я думаю о том, чтобы упомянуть о тараканах, но они отвратительны, а я уже выплюнула круассан на рукав Салливана.

Вместо этого его взгляд останавливается на моем наряде.

― Тебе нужно переодеться?

― Нет. ― Я хмурюсь. ― Это то, в чем я поеду.

― Я боялся, что ты это скажешь.

Он протягивает мне последний пакет, который принес, похожий на сумку шоппер, но такую объемную и тяжелую, с таким количеством ароматизированной бумаги внутри, что я понимаю, она не из обычного магазина, вроде Forever 21.

― Что это? ― Я осторожно беру пакет, как будто он протягивает мне бомбу.

― Одежда получше, ― прямо сообщает мне Салливан. ― Если хочешь плавать с акулами, нельзя одеваться, как мелкая рыбешка.

― Ты даже не знаешь мой размер!

Его темные глаза останавливаются на моем теле.

― Я почти уверен, что не ошибся.

Я выбегаю из комнаты, прижимая к груди пакет с покупками. Проклятье, из-за