Любовный контракт - Софи Ларк

знаешь, в старом, где все дети учатся в школе?

― Degrassi High? ― гадает Мартиника. ― Saved By the Bell?

― Нет, в другом.

― О, «Rocko Rocks!»

― Шшш!

Слишком поздно ― его уши летучей мыши настроены на эти три слога, Салливан устремляет на Мартинику мрачный взгляд.

Она закрывает рот руками.

― Он посмотрел на меня!

― И теперь он идет к нам.

― Ик! ― Мартиника буквально произносит «ик» вслух, прижимая руки к щекам, как ребенок из «Один дома».

― Ты раскрываешь мои секреты? ― Салливан говорит своим низким, возмутительно сексуальным голосом. Он обхватывает меня за талию, а его пальцы ложатся на мое бедро.

Я не знаю, как он делает это так естественно.

Но я не могу не реагировать. Все мое тело поворачивается к нему, как цветок к солнцу. Внезапно мои ладони оказываются на его обнаженной груди, и я смотрю ему в лицо.

― Привет, красавица. ― Он слегка целует меня в губы. ― Я скучал по тебе.

Тепло и мягкость губ Салливана ― это мгновенная лоботомия. Единственное, что я могу ответить, это ошеломленное и пьяное:

― Привет.

Мартиника смотрит на это с открытым ртом.

Мне бы очень хотелось, чтобы она не удивлялась так сильно, словно это обычный для меня парень, с которыми я регулярно встречаюсь.

Вот только нет других парней, которые бы так выглядели. Кроме Риза, наверное.

― Я Мартиника, ― говорит она, когда поцелуй окончен. ― Ассистентка ассистентки.

Салливан смеется.

― Это как помощник регионального менеджера?

― Да, ― вздыхает Мартиника, глядя ему в глаза, словно не слышала ни слова из того, что он только что сказал.

― Тео рассказывала о тебе, ей очень повезло, что она работает с такой хорошей подругой.

Забавно, но из всех подробностей, которыми я поделилась с Салливаном за обедом, я не сказала ему, что Мартиника стала моей самой близкой подругой. Он догадался об этом сам.

― Тео — лучшая! ― Мартиника бросает на меня взгляд заговорщика. ― Если бы у нас не было друг друга, мы бы убили Ангуса.

― Сначала застрахуй свою жизнь, ― советует Салливан. ― Но потом… подожди немного.

Мартиника смотрит на него с минуту, а потом смеется слишком сильно.

― Боже мой! Ты не говорила, что он шутник.

― Ну, я только что сказала тебе, что он вообще существует.

― Почему? ― поддразнивает Салливан. ― Ты меня стесняешься?

― Ни в коем случае! ― Мартиника бросается на мою защиту. К сожалению, ляпнув дальше, ― Она, наверное, просто боялась, что ты ее бросишь, как Трент.

― Мартиника… ― шиплю я.

― Ой! ― Она снова закрывает рот рукой.

― Забудь об этом, ― говорю я. ― До конца вечеринки.

― Нет, я собираюсь все выяснить… ― Салливан улыбается ей. ― Расскажи мне побольше об этом Тренте.

Мартиника переводит взгляд с одного на другого, взвешивая свою лояльность. Обаяние Салливана побеждает год дружбы менее чем за две секунды.

― Он был таким козлом! Он бросил Тео за неделю до Рождества.

Когда у меня была пневмония.

Я провела Рождество в больнице, одна.

Я чертовски ненавижу больницы. Ненавижу приглушенные голоса и тихое шарканье, нарушаемое специфическим писком аппаратов мониторинга. Ненавижу запах, безвкусную еду и антисептики. И больше всего… я ненавижу воспоминания.

Мартиника приехала ко мне на следующий день и привезла целую корзину маминого пирога из сладкого картофеля, булочек и остатков индейки. Мы использовали булочки, чтобы сделать сэндвичи с индейкой.

Но в остальном это была худшая неделя в моей жизни.

Ну… вторая худшая.

Мартиника тогда была просто секретаршей. Мы были едва ли чуть больше, чем знакомые. Тем не менее, она была единственной, кто навещал меня. Ангус нырял с аквалангом на Мальдивах.

― Эти отношения были обречены, ― говорю я. ― Хорошо, что мы расстались.

― Хорошо для меня. ― Салливан переплетает свои пальцы с моими.

Я знаю, что он говорит это из самых эгоистичных побуждений, но даже так его рука приятно сжимает мою.

И взгляд, которым он смотрит на меня, удивительно сочувствующий.

― Его потеря, ― говорит он слишком тихо, чтобы Мартиника могла услышать, и это только для меня.

Ого.

Салливан, дарящий подарки, ― опасное существо. Сначала кофе и сэндвич, потом одежда, а теперь он еще и любезен со мной?

Ни за что, сестренка. Я на это не куплюсь.

Мы не встречаемся, и Салливан не добрый человек.

Я отдергиваю руку.

― В любом случае, ― говорю я. ― Я пойду проверю Ангуса.

― Я пойду с тобой, ― вздыхает Мартиника, с таким же хмурым лицом, как если бы она сопровождала меня на расстрел. Я не думаю, что она нервничает из-за встречи с Ангусом ― она просто не хочет расставаться с Салливаном.

Мы находим Ангуса в задней части яхты, спорящим о прочности нержавеющей стали на разрыв. Ангус принимает самое активное участие в разработке своих ракет, и там он такой же контролер, как и везде, постоянно спорящий со своими инженерами.

Конечно, на этой яхте нет никаких инженеров ― только богатые люди, которые пытаются стать еще богаче.

Человек, с которым спорит Ангус, ― инвестор по имени Коргус Брент.

― Тео! ― кричит Ангус, подзывая меня поближе. ― Пойди и скажи Коргусу, что это полное дерьмо, что мы не можем сделать корпус на три миллиметра толще. Я сказал ему… ― он прерывается, уставившись на меня. ― Вау. Ты выглядишь… хорошо.

То, как он смотрит на мое тело в этом купальнике, вовсе не мило. На самом деле, это заставляет меня чувствовать себя крайне неловко.

Но тут он говорит:

― Позволь я угощу тебя, ― и в мою ладонь вкладывают прохладный фужер с шампанским.

Ангус никогда раньше не предлагал мне выпить.

Коргус тоже смотрит на мое тело, но не так, будто считает его красивым ― скорее, он хочет выбросить его за борт, чтобы оно перестало мешать ему вести деловую беседу.

― Мы можем вернуться к…

― Позже, ― перебивает Ангус. ― Мне нужно поговорить с Тео.

Ангус отмахивается от него. Буквально машет рукой, как французский принц.

Коргуса прогнали.

Чтобы остаться со мной.

Такого еще никогда не случалось.

Очень хочется, чтобы сейчас это происходило не из-за купальника.

Мартиника смотрит на меня широко раскрытыми глазами, пока Коргус уходит.

― Вот дерьмо! ― шепчет она.

Мое лицо горит. Салливан сделал это специально? Просто