Зона личной безопасности. Испытательный срок - Андрей Кивинов

Если не спрятаться за камешком. Времени, в принципе, хватит.

Но его хватит и на другое.

Точка принятия решения. Точка невозврата. Доля секунды на выбор. Выбор сделан.

Туманов спикировал на руку басмача и подхватил упавшее знамя. А точнее, обхватил обеими руками кисти Ромки и снова сжал его пальцы на гранате и пальцах соперника. Наверно, со стороны это смотрелось забавно. Три здоровых мужика, лежа на земле, сжимают какую-то хреновину, словно футболисты Кубок чемпионов.

Но преимущество по-прежнему оставалось на стороне басмачества. Ведь у Бараева, в отличие от оперов, оставалась свободной левая рука. И она потянулась к отброшенному Фокиным автомату.

Руки то руками, но есть у человека еще одно серьезное оружие. Голова. А точнее — зубы. Пускай даже и с кариесом.

Ими и воспользовался Глеб Павлович. По-волчьи впился в щеку гаду и оторвал кусок плоти вместе с частью бороды. Глотать не стал, просто выплюнул.

Такой боли не вытерпел бы и Терминатор. Бараев взревел, оставив затею с автоматом, и протянул руку к Туманову. При этом расслабил пальцы на гранате.

— Держу, — прохрипел Ромка, получивший небольшую передышку.

Туманов тут же вскочил и коленом нанес страшный удар в челюсть противника. Бараев, хоть и отличался крепостью здоровья и духа, но подобное унижение пережить не смог. Моментальный нокаут. Не пришлось даже добивать. Пять минут кайфа гарантировано.

Глеб же, помня о главном, тут же снова сжал пальцы Фокина на гранате.

Они осторожно поднялись, словно на голове у каждого стояло по хрустальной вазе.

— Сможешь кинуть? — тяжело дыша, спросил Глеб.

— Смогу…

— Давай, брат. Вот туда, за камни.

Туманов отпустил руки и упал на землю. Ромка как-то по-женски не столько метнул, сколько толкнул гранату в направлении гряды белых валунов. И тут же упал рядом с другом.

Взрыв не заставил себя ждать. Свиста осколков над головами никто не услышал. Грохот пощекотал барабанные перепонки так сильно, что еще несколько минут в башке монотонно звенела песенка «Я маленькая гранатка, и мне живется несладко…». Бараев очухался, снова потянул руку к автомату. Трава под его головой из зеленой превратилась в бурую, но басмача это не тревожило. Глеб поднялся, уже без лишней суеты ткнул ему берцем под ребро, затем защелкнул на запястьях врага браслеты. Вынул из разноски медицинский пакет и залепил ему пластырем рану на щеке.

— Кровью изойдет, а нам отвечать… С-сука…

Куском бинта вытер губы, сплюнул. Протянул Ромке оставшийся бинт.

— Бровь зажми…

— Я в ручье вымою, — Фокин взял бинт и, кое-как поднявшись, двинул к канаве, наполненной не чистой горной водой, а какой-то мутной жижей с запахом бензина.

— Не советую… Там зараза одна. Даже овцы не пьют. Просто зажми.

Туманов достал сигареты, присел на валун. Ромка вернулся и опустился рядом на траву, прижимая окровавленный бинт к глазу.

— Будешь? — Глеб протянул ему пачку.

— Давай.

«Зиппо» по обыкновению выплюнуло пламя размером с олимпийский факел.

— Чего ты ее не настроишь? Морду спалить можно.

— Привык…

Оба одновременно затянулись и выпустили в утреннее небо ядовитый дым. Чемпионат по синхронному курению. Первое место.

— Спасибо, — сделав еще пару затяжек, негромко пробормотал Фокин, морщась от боли.

— Все нормально, брат…

Разумеется, благодарил некурящий Ромка не за сигарету.

* * *

Шкафыч-Миронов не скрывал радости. ФСБ Бараева третий год ловит, да не выловит, а парни его взяли, да еще живым. Это как олимпийское золото получить. Но горький опыт подсказывал, что расслабляться нельзя. В доме могут ждать сюрпризы.

Заперев басмача в БТР, Митрич подозвал к себе оперативников и старших групп.

— Борщов — дом. Шевченко — двор и сарай. По огороду с миноискателем пройдись обязательно… Сыскари — гараж. Оружие, боеприпасы и все такое… Ром, как сам?

— Терпимо.

Ромке уже оказали относительно квалифицированную помощь, обработав бровь перекисью и стянув рану пластырем. Швы отрядный врач наложит на базе.

— Короче! На все — полчаса. Крот с Маймуном — на чердак. Начнет собираться толпа — сразу сигнальте. Все, работаем! Следаки с комитетчиками выехали.

Бойцы рассыпались по двору.

Конечно, лучше, чтобы в гараже прятался нелегальный танк, но, увы. Всего лишь отечественная жутко грязная «Нива».

— Простенько и со вкусом, как говорила товарищ управдом, — прокомментировал Туманов, потирая подвернутую во время схватки ногу, — зато в глаза не бросается… Поглядим…

Двери салона оказались не заперты. Заднее сиденье и багажник были забиты картонными коробками. Пришлось выгружать и открывать каждую, однако этикетки не соврали — в коробках действительно находились металлические банки с тушенкой. Под ковриком в багажнике тоже не нашлось ничего интересного, кроме инструментов. Зато под задним сиденьем ждал сюрприз, гарантировавший небольшие, но премиальные. Тайничок. А в нем сокровища — четыре ручных гранаты и сверток из ткани с орнаментом. Разворачиваем, смотрим, радуемся.

— Блин, да это же «винторез»! Новенький, еще в смазке…

Туманов аккуратно поднял винтовку.

— «Винторез» — это кличка?

— Нет, официальное название. Отличный аппарат! Применяется в войсках спецназначения. Говоря проще, диверсантами. Бесшумная стрельба, бронебойный патрон. Калибр девять миллиметров. Дальность поражения четыреста метров…

— Откуда знаешь?

— Полгода в оружейном отделе не прошли даром для мозгов и печени.

Глеб отсоединил магазин, внутри которого блестели несколько патронов.

— Оба… Ну чего? Постреляем? Порадуем душу и глаз?

Напарник вместо ответа слегка поморщился. Он еще не отошел от приключения в овраге.

— Сразу в себя придешь. Как говорится, клин клином. Нет лучшей терапии, чем выпустить пару-другую пуль в воображаемого противника, — давай! Не дрейфь, он с глушителем, никто не прибежит.

Открыв небольшое окошко, Туманов окинул взором берег оврага, недалеко от того места, где они еще недавно сидели.

— О! Видишь котейку бездомного?.. Метров сто пятьдесят. На — попробуй! Представь, что это Бараев. Удивительно успокаивает. В башку целься.

— Сдурел? Это ж тварь божья…

— Ой, извини, обознался! Не котейка это, а ворона поганая на сосне. Вот в нее и стреляй. В сосну.

Ромка взял винтовку в руки, приложил к плечу, но потом отрицательно мотнул головой и протянул оружие обратно.