Вторжение - Наталья Бульба

Он, хотя и не мог не слышать моих движений, не шелохнулся. Лишь вздрогнул, когда я прижалась к его спине и руками обвила за талию.

— Что тебя тревожит?

Это был не самый умный вопрос. Особенно после того разговора, что состоялся вчера вечером. И если в кабинете отца собрались почти все правители Лилеи, включая короля Ригнара, который, впрочем, никогда не относился отрицательно к нелюдям, оценивая каждого "по заслугам', то в наших покоях…

Трудно сказать, насколько сложным оказался бы путь Закираля, моей матери и Карима к Асие, если бы не Варидэ, которой удалось довольно быстро взять инициативу в свои руки и представить все, как долгожданную и желанную всеми встречу. Поразительно красивая, сильная, уверенная женщина, одновременно манящая к себе и вызывающая смутные подозрения в том, что делать этого не стоит.

И у меня даже не появилось вопросов, почему мой жених, как только она вошла в комнату, с глубоким почтением склонил перед ней голову, а потом, словно повинуясь внутреннему порыву, опустился перед ней на колено, признавая ее право распорядиться его жизнью.

— Проще спросить, что меня не тревожит? — Его улыбка была печальной, а движение, которым он вытащил меня из-за своей спины и прижал к груди, спрятав в кольце своих рук, молниеносным. — Меня не отпускает ощущение, что мы что-то упускаем. И это что-то — очень важное. Настолько, что от этого зависят не только наши жизни. И еще… — он на мгновение замер, словно решая, стоит ли со мной этим делиться, но помня наш уговор, продолжил, — я очень беспокоюсь о сыновьях.

Вряд ли я могла до конца осознать его чувства — своих детей у меня не было и о родительской любви я могла только догадываться. Но у меня были братья, у меня был отец и мама. У меня был Закираль, ставший частью меня. Моим дыханием, моим взглядом, моей жизнью… И то, что испытывал он, не могло не находить отголоска в моей душе.

— Карим уверен, что сумеет разыскать их как только воины Дарианы вступят на землю Лилеи.

Мои слова…. как же тяжело мне было произнести их. Все смешалось настолько, что я не успевала понимать происходящего, мне не удавалось осознавать, как смещались акценты, как враги становились пусть и не друзьями, но союзниками. Как отец отдавал приказ на извращенное в своей жестокости убийство сына, а мать отказывала в любви сыну, но безоговорочно дарила ее внуку. Как граница двух миров бездной разделила братьев. Как, похоже, впервые в своей жизни плакала Черная Жрица, сбрасывая оковы одиночества и ощущая текущую в жилах стоящих перед ней даймонов родственную кровь.

— Я опасаюсь, что это случится значительно быстрее, чем мы предполагаем.

Его голос был тих и спокоен. И это пугало меня значительно сильнее, чем слова. Выдрессированная с детства выдержка, загнанные глубоко внутрь эмоции, холодный взгляд — это все чаще проступало в наших отношениях, словно пряча от меня того Закираля, которого я встретила и полюбила. И пусть я понимала, что он лишь стремиться отгородить меня от не дающих ему покоя дум, но это тревожило все больше, вызывая с трудом контролируемое желание содрать с него эту маску бесстрастности.

— Ты с Арх'Онтом говорил об этом? — Стараясь не показать, насколько мне неприятно его поведение, спросила я. Надеясь, что он и сам ощутит по нашей с ним связи, как он не прав.

— Да. Они и сами пришли к этому же выводу. Сегодня все гарнизоны переводятся на усиленный режим, а по пограничным крепостям выслали вестников. Аарон просил меня отправиться дальше на север, чтобы засечь открытие порталов.

— Но ведь…

— Все изменилось, Наташа. — Его губы коснулись моего виска, обжигая кожу. — Варидэ готова признать мое право быть Правителем Дарианы и… — он не договорил, но по тому, как непроизвольно дернулись его плечи, я поняла, насколько ему неприятна сама мысль выступить против своего отца.

Как ни странно, я тоже не испытывала от этого облегчения. Хотя и могла радоваться, что теперь Закиралю не грозит обвинение в предательстве.

— Что ты решил? — Сделав все, чтобы это звучало как можно нейтральнее, уточнила я.

Со своим выбором: идти с ним до конца, — я определилась уже давно. И пусть это и было совсем недавно по времени, но по произошедшим событиям, прошла уже целая вечность. Не знаю, легче ему было или труднее, понимая, что все, что он делает, делается и за себя, и за меня, но отступать от своего решения я не собиралась.

— Это произойдет сегодня. Бабушка в присутствии правителей объявит меня новым Ялтаром Дарианы. А тебя, — он резко развернул меня к себе, вглядываясь в мои глаза, — назовет моей женой.

— И именно поэтому ты провел ночь стоя у окна, выискивая во мгле наше будущее? — Словно не видя причин для беспокойства, с легким изумлением уточнила я.

Одновременно, и содрогаясь от неизбежного, и радуясь тому, что теперь-то он от меня уже никуда не денется.

А он, впервые с начала нашего разговора, усмехнулся. Но… уж как-то грустно.

— Нет. Я подбирал слова, чтобы уговорить тебя не следовать за мной и остаться с Аароном.

Чего-то подобного я и ожидала. Пусть радуется, что я не напоминаю, кто именно вытащил его из рук Жрицы.

— Судя по твоему мрачному настроению, ты их не нашел. А раз так — разговора не будет и тебе не придется испытывать на себе темперамент разгневанной демоницы. — Все-таки позволила я себе намекнуть на возможные последствия его необдуманных действий.

Думая при этом, что из хранящегося в сокровищнице отца стоит взять с собой в поход.

— Наполовину. — Прикусив одними губами мое ухо фыркнул он. Но вряд ли отказался от своей идеи.

— Но зато — на самую лучшую. — Парировала я, отложив мысль о сокровищнице и перебравшись к списку того, что нужно будет успеть сделать. — Когда состоится объявление?

— Ближе к вечеру. А завтра с утра мы отправимся.

Наверное, стоило сообщить ему о том, насколько хорошо мне ощутим его восторг от возможности вырваться из установленных для его же безопасности границ. Но делать этого я не стала, потому что его ответное заявление о том, что мне и самой не терпится сбежать от чрезмерной опеки, крыть будет уже нечем.

— Надеюсь, отец не собирается выдать нам в качестве охраны свою армию? — Мой голос был абсолютно невинным, а взгляд…

Хорошо, что папенька меня сейчас не видит, а то бы точно вся его личная гвардия сдувала с меня по дороге пылинки.

— Кроме наших телохранителей с нами отправляются еще Асия и Рамон. Он считает, что чем меньше нас будет, тем проще нам будет оттуда выбраться. — В глубине его глаз мелькнули шальные искры и он чуть слышно добавил. — В случае чего.

— Ты хотел сказать, тем меньше у нас возникнет соблазна влезть в какую-нибудь авантюру? — С той же наивностью во взоре уточнила я и по тому, как невесомая улыбка скользнула на его губы, поняла, что именно так оно и было.

— Он взял с меня слово, что я не позволю тебе…