Запретные наслаждения - Сара Рэмзи

— Леди Солфорд, прошу прощения, я не сообщил, что со мной будут сестры, — произнес Фергюсон. — Они еще носят траур по отцу и нигде не бывают. Но вот что мне подумалось: если я уже давным-давно позабыл о старике, возможно, и им не следует слишком убиваться?

Он специально придумал эту возмутительную тираду, чтобы разозлить тетушку и остальных. Мадлен посмотрела на сестер. На их лицах теперь было написано отвращение и гнев, казалось, они готовы развернуться и выйти вон. Мадлен и сама не раз испытывала подобное желание.

— Леди Мэри, леди Кэтрин, примите мои соболезнования, — сказала она, поспешив на помощь тете Августе, которая никак не могла придумать достойный ответ Ротвелу. — Я помню, смерть дядюшки тоже отсрочила мой дебют, но несколько лет траура — такое мне и представить страшно.

Сестры переглянулись и сели на диван напротив нее. Они были красивы, но печаль приглушала цвет их юности. Головная боль вновь напомнила о себе. Мадлен согласилась помочь девушкам, но она не ожидала, что они будут столь…

— Очаровательны, не правда ли, леди Мадлен? — Фергюсон словно прочитал ее мысли. — Надеюсь, вы не передумали и не откажетесь заботиться о них.

Этот вопрос они обсуждали с тетей за завтраком. Августа считала, что Мадлен слишком молода для роли дуэньи, но, полагая, что, согласившись стать ею, племянница больше не сможет отсиживаться в комнате, позволила ей принять предложение герцога. Таким образом, участь Мадлен была решена.

— Разумеется нет, ваша светлость. Я с удовольствием помогу вашим сестрам найти достойных мужей.

На бледных щеках будущих невест проступили яркие пятна румянца. Значит, первое, чему потребуется их обучить, — как следует скрывать свои чувства. Одна из сестер от гнева просто задыхалась, другая с силой стискивала челюсти. Наконец одна из них пробормотала:

— Признаться, при мысли о замужестве мне становится не по себе.

Скрестив руки на груди, Фергюсон небрежно прислонился к каминной полке. Теперь Мадлен не могла следить за тем, как сокращается время ее мучений.

— Кейт, мы поговорим об этом дома. Но я рад, что мы обратились к леди Мадлен, она обязательно поможет тебе, — терпеливо, словно объясняя ребенку прописные истины, сказал Фергюсон. — Леди Солфорд, мой дом открыт для вас и леди Мадлен в любое время.

Графиня кивнула:

— Я буду рада помочь вам. В свое время я поддерживала вашу мать и хорошо знала ваших братьев. Если моя семья может поспособствовать преуменьшению каких бы то ни было возникших перед вами затруднений, просто дайте мне знать.

Тетя Августа, как всегда, проявила великодушие. Она была доброй и щедрой женщиной. Двадцать лет назад она взяла под свою опеку племянницу, а сегодня поможет сестрам Ротвел найти свое место в жизни. Мадлен вздохнула. Обманывая тетю, она чувствовала себя последней мерзавкой, но даже горькое чувство вины не заставит ее жалеть о содеянном. Она жаждала свободы. Теперь, вкусив этого запретного плода, она сильнее, чем когда-либо, чувствовала себя пойманной в ловушку тетиной доброты. Если Августа узнает о театре, Мадлен навсегда утратит ее доверие. Родственники посадят ее на короткую цепь и просто будут ждать, пока она станет слишком старой для всяких авантюр. Мысль о том, что впереди ее ожидает двадцать лет нескончаемых приемов в компании тети Августы, приводила ее в ужас.

И тут Мадлен услышала слова, которые заставили ее насторожиться.

— Говорят, вы отважились посетить «Семь циферблатов»? Неужели спектакли Друри-Лейн[11]больше не удовлетворяют вашим вкусам? — спросила тетя Августа герцога.

Отвечая, Фергюсон почему-то смотрел на Мадлен:

— Я всего лишь отправился на поиски невинных развлечений, но встретил актрису, талант которой поистине поразителен. Вы слышали о Маргарите Герье?

Мадлен отвела взгляд в сторону, сделав вид, будто разговор о каких-то там актрисах ее абсолютно не интересует.

— Вот как! Я ничего не слышала о ней, но полагаюсь на ваше мнение. Говорят, вы знаете толк в актрисах, — не без лукавства сказала тетя Августа. — А вот наша Мадлен любит театр. Возможно, мы посмотрим спектакль с участием мадам Герье.

Мадлен подумала, что сейчас как раз подходящий момент, чтобы упасть в обморок, но, к сожалению, она не принадлежала к тому типу дам, которые умели по любому поводу лишаться чувств.

— Думаю, «Семь циферблатов» не лучшее место для театральных вечеров, тетя.

— О нет, вы ошибаетесь, леди Мадлен! Если бы вы побывали на спектакле, то поняли бы, почему я в таком восторге от мадам Герье.

Он внимательно смотрел на нее. Под этим взглядом Мадлен чувствовала себя бабочкой из коллекции Алекса, высушенной и распятой на булавках. Если Фергюсон и не знал, кто эта актриса, то, несомненно, заподозрил неладное.

Эмили уронила ручку.

— Ваша светлость, подобные истории явно не для наших ушей, — произнесла она ледяным тоном, который безотказно действовал на навязчивых женихов.

Фергюсон приподнял бровь.

— Вообще-то я имел в виду игру мадам Герье. Неужели вы подумали о чем-то непристойном?

Эмили вспыхнула. Редко кому удавалось дать ей отпор. Если бы речь шла не об актрисе из «Семи циферблатов», Мадлен сочла бы происходящее забавным.

Разговор грозил перерасти в стычку, но вмешалась тетя Августа:

— Моя дочь иногда говорит, не подумав. Если вы считаете, что актриса талантлива, никто не будет оспаривать ваше мнение.

Фергюсон пожал плечами:

— Думаю, спорить тут не о чем. Я просто хочу, чтобы она получила то признание, которого, безусловно, заслуживает.

Он еще раз выразительно посмотрел на Мадлен, но больше ничего не сказал. Она надеялась, что ее невозмутимость собьет его со следа. Дворецкий доложил о прибытии новых гостей. Это были Пруденс Этчингем и ее мать, леди Харкасл. Еще никогда Мадлен так не радовалась приходу леди Харкасл. Теперь Фергюсон вынужден будет откланяться. Кейт и Мэри практически не открыли рта, но цель визита была достигнута: они были представлены обществу. Было само собой разумеющимся, что они уедут, как только прибудут новые гости.

Фергюсон попрощался с тетей Августой и Эмили, затем поклонился Мадлен. Жаль, им не удалось пообщаться подальше от посторонних глаз: она бы попыталась выяснить, что ему известно. Повода, покинув гостиную, последовать за гостями у Мадлен не было. Она позволила герцогу поцеловать ей руку. Почувствовав прикосновение сильных пальцев и горячих губ, она вздрогнула. В голове пронеслись странные, непристойные мысли о разбойниках, тюремщиках и их пленницах. Мадлен с трудом заставила себя отвести взгляд от этого притягательного для нее мужчины. Затем он поклонился леди Харкасл и Пруденс и вышел. Кейт и Мэри вспорхнули, как две большие черные птицы, и покорно последовали за ним.

Тут же леди Харкасл устроилась на стуле рядом с Августой и потребовала в подробностях рассказать о визите Фергюсона. Пруденс взяла Мадлен за руку. Она знала, что Мадлен играет в театре, и сразу же поняла, что в действительности означает интерес Фергюсона к ней.