Я его достану! - Алина Ланская

— Я так понимаю, Виолетта, в дела газеты ты лезть не будешь? — чуть растягивая слова, поинтересовалась наша звезда Трегубова.

— Не буду. Ира, ты же не ешь один и тот же бургер два раза. А все лучшее, что пойдет в газету, я до этого прочитаю на сайте. Зачем мне еще просматривать газету?!

Блондинка вспыхнула: ее эксклюзивы редко попадали в онлайн, не знаю уж почему. Но на самом деле Ира писала очень хорошо, по моему мнению, конечно.

— Так, все вопросы — в рабочем порядке! — воскликнул главред, которому, похоже, нравилось происходящее. Он точно не думал одергивать Виолетту, которая снисходительно оглядывала ньюсрум, подбирая себе следующую жертву. И тут ее взгляд остановился на мне. Вот черт! Чувствую, прав был Елисеев, трехэтажный мат Жоры может оказаться серенадой Шуберта по сравнению с сарказмом Виолетты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ага, в рабочем. — Хлопнул в ладони Архангельский. — Мой отдел, не разбегаемся, через десять минут небольшая летучка.

Рядом послышался тяжелый выдох Смольской. Да, Ларис, как же хорошо я тебя понимаю.

В кабинет к Архангельскому все пришли без опоздания.

— Перед смертью не надышишься, — философски заметила Марина, усаживаясь рядом со мной на свободный стул.

— Значит, так, — начал Жора, бегло оглядев нас всех, и хитро улыбнулся. — Все новости в ленту, как обычно, сдаете Марине, Вита работает только с крупными материалами, еще решает, кто куда ходит, плюс взаимодействие с другими отделами.

«А ты тогда что?» — чуть не вырвался вопрос: Жора перечислил все свои обязанности, ничего не упустив.

— Я буду приглядывать за вами. Все ясно?

Вопросов, как обычно, не было.

— Отлично, у меня разборки с коммерческим отделом, я пошел. Давай, Соколовская, принимай мою богадельню.

Все напряглись. Но оказалась — зря. По крайней мере, первые минут десять шло довольно бойкое взаимное знакомство. Кто что пишет, кто где работал, у кого какие контакты.

— А ты, значит, лифты ломаешь, чтобы с Кощеем застрять? — Вита критически посмотрела на меня и добавила: — Ты куда идешь?

— То есть? На мероприятия?

— Ну не в загс же! Ты же корр!

— Я обычно в офисе работаю… Так сложилось. — Объяснять при всех то, что и так не тайна ни для кого, кроме Виолетты, мне не хотелось. Пока все помнят про мой позор с Бессмертным, я носа никуда не покажу.

— Значит, завтра идешь на лекцию Халина, он любит страшилки рассказывать, только аккредитоваться не забудь. — Виолетта будто не заметила моей неловкости. — А на выходных на ярмарку сгоняй, в субботу вечером пришлешь репортаж с открытия. Смольская в воскресенье работает. Все поняли? А теперь пошли тексты строчить. Желательно такие, чтобы я не пожалела, что мама с папой меня научили читать!

— По-моему, неплохо все прошло, да? — спросила меня Смольская, как только мы оказались на своих местах.

— Могло быть и хуже, — ответила я, наблюдая из окна, как по дороге к «Игле» идет тоненькая девушка в ярко-красном пальто, держа в руках вывернутый «наизнанку» зонт. Сильный ветер пытается сбить ее с ног, но она продолжает идти, кутаясь в свое красивое, но явно не по погоде надетое пальто.

До здания ей оставалось всего метров двести, когда рядом затормозил здоровый темно-синий Lexus. Девушка быстро нырнула на заднее сиденье. Машина тут же сорвалась с места.

— Значит, Кощей снова в городе, — за спиной раздался задумчивый голос Виолетты. — Это его тачка девчонку подхватила. Слушай, Стрельцова, а не пора ли тебе еще раз с ним в лифте застрять? Я думаю, ты сможешь.



«Ты обедала? Вась? Нам нужно поговорить!» Третье сообщение и два пропущенных вызова. Со всеми этими представлениями и летучками Пономаренко совсем вылетел из головы. Но недавние слова Виты о Бессмертном заставили задуматься. А ведь мой бывший парень работает на человека, за которым я уже несколько недель безуспешно охочусь. Пусть Влад там и мелкая сошка, наверняка Кощея даже в глаза не видел, но вдруг? Я же журналист и должна проверить все возможные зацепки. Несмотря на то что расстались мы довольно давно, Влад продолжал мне время от времени звонить, вот как сегодня, ну и заходить иногда в гости к моей маме.

Еще месяц назад я бы и не подумала использовать личные контакты для работы, но, пообтеревшись в редакции, поняла, что так делают все и не считают это неэтичным.

Вообще, Пономаренко обожал потрепаться, но только о том, что ему интересно, то есть о себе любимом. Из тех кухонных разговоров, что он вел с мамой, я поняла, что внутри «Буяна» царит жесткая дисциплина, если не сказать больше: за обсуждение руководства можно вылететь с работы. Это не наша редакция, где у каждого язык как помело и сплетни по воздуху свободно летают. Обычно Пономаренко ограничивался хвалебными, но совсем не информативными одами в адрес своего работодателя.

Всем сотрудникам «Буяна», кроме пресс-службы, запрещено общаться с журналистами, даже если это просто совместный перекус двух бывших, которые силятся показать, что остались друзьями и нормально ладят. Поэтому позвал меня Влад не в «Иглу», а в уютную пиццерию, что расположилась через две улицы от наших зданий. По мне, так лишние предосторожности, к тому же могли вечером обсудить все у меня дома, но, судя по сообщениям, ему явно не терпелось поделиться своими новостями именно сейчас.

Когда я, вся мокрая от дождя, зашла в пиццерию, Пономаренко уже сидел в дальнем углу. Он радостно помахал рукой, едва завидев меня. Даже отсюда было видно, что он сверкал как начищенный пятак. Это здорово, что у него хорошее настроение, значит, разговаривать будет много.

— Я уже заказал тебе пиццу, извини, сегодня совещание через час, мне нельзя опаздывать, — важно сообщил Влад, едва я села за стол.

А он и правда выглядел торжественно — в костюме и галстуке. Наши сисадмины всегда ходили в потертых джинсах, растянутых свитерах и длинных, почти по колено рубахах.

— Конечно, спасибо. Тебе надо быть на этом совещании? — поинтересовалась я, разглядывая уже бесполезное меню. — Отлично выглядишь, кстати.

— Сегодня особенный день! — ухмыльнулся Влад и бросил на стол свой бедж. — Можешь поздравить!