Печаль на двоих - Николь Апсон

— Черт! — выругался появившийся в дверях Арчи. — Я и забыл, что не убрал их. — Поставив на коробку бокалы, он поспешно собрал бумаги. — Прости, тебе этого видеть не надо было.

— Сама виновата, что посмотрела. — Джозефина с трудом приходила в себя. — Бедная женщина. Что с ней случилось?

— Пока непонятно. Горничная нашла ее задушенной в квартире на Пиккадилли. Эта женщина должна была кому-то гиней сорок за какие-то меха, и поговаривали о том, что, возможно, она покончила с собой, но Спилсбери уверен, что произошло убийство. Один из соседей слышал, как накануне она ссорилась из-за денег с каким-то мужчиной.

— А вы знаете, кто он?

— Кандидатов более чем достаточно: эту женщину семьдесят четыре раза судили за проституцию.

— Теперь я понимаю, почему ты до сих пор не распаковался.

Джозефина подошла к стоявшему возле камина ящику и в раздумье присела на него. Камин уже готов был к растопке — похоже, он оказался единственным местом, до которого в этой комнате допустили миссис Снайп, — и Арчи бросил Джозефине коробок спичек, чтобы она зажгла огонь.

— Это еще далеко не все. — Арчи аккуратно откупорил бутылку. — На подходе еще три дела, не говоря уже о всякой дополнительной бумажной работе. После выборов всегда одна и та же история: народ хотят уверить, что он может спать спокойно, и потому процедурам и проверкам нет конца, а в конечном счете все возвращается на круги своя. — Арчи вздохнул и указал на ящики. — До этой кучи дело дойдет еще не скоро. Я с месяц подожду, и те вещи, что мне за это время не понадобятся, буду считать лишними. Таким образом, все нераспакованные ящики я просто отдам нуждающимся. Ну что, пусть вино немного подышит?

Джозефина кивнула и взяла в руки оба бокала, в то время как Арчи придвинул к огню еще один ящик.

— Тебе помочь? — спросила она, оглядывая царивший в комнате хаос.

— О нет! Давай лучше выпьем. Я здесь провожу настолько мало времени, что, порядок тут или хаос, мне совершенно безразлично.

— Ну тогда открой вот это. — Джозефина подала ему плоский прямоугольный пакет. — По крайней мере на стенах у тебя полный порядок и есть шанс, что это ты все же увидишь.

Арчи, заинтригованный, развернул коричневую оберточную бумагу и восторженно уставился на картину — изящную акварель, изображавшую окруженное лесом озеро и дом, точь-в-точь такой, как его дом в Корнуолле, где прошлым летом они с Джозефиной недолго пожили. Помимо того что сюжет картины имел для Арчи особую значимость, акварель сама по себе была необыкновенно хороша: художник — подобно всем талантливым акварелистам — придал изображению на картине обманчивую простоту. Небо и поверхность воды на ней написаны широкими, размашистыми мазками, а на их фоне контрастом выделялись тонко выписанные деревья. И, снова разглядывая картину, Джозефина подумала, что, наверное, глядя на нее, она почувствовала бы очарование этого места, даже если бы никогда прежде его не видела.

— Лоу Пул! — воскликнул Арчи. — Где же ты такое, черт подери, раздобыла?

— Я получила картину еще там. — Джозефина очень обрадовалась, что акварель Арчи понравилась. — В эти края в отпуск приехал художник, и всякий раз, как я оправлялась гулять к озеру, я его там встречала. Я видела, как он написал не менее пятнадцати акварелей, и стала приставать к нему с просьбой продать мне хотя бы одну. В конце концов он согласился — наверное, просто чтобы от меня отвязаться. А сегодня днем мне принесли картину из мастерской, где ее вставили в раму. — Джозефина внимательно изучала выражение его лица, пока он разглядывал картину, догадываясь, что сейчас Арчи, наверное, думает о трагических событиях, случившихся на этом самом месте всего несколько месяцев назад. — Я подумала, что эта акварель напомнит тебе о том, как там красиво, — мягко добавила она, — и сотрет кое-какие малоприятные воспоминания.

— Спасибо, — тихо сказал он, бросая на нее беглый взгляд. — Она прекрасна. — Арчи встал и приложил картину к стене, где предыдущий жилец весьма предусмотрительно оставил вбитый крюк. — Может быть, над камином? Как ты думаешь? — Джозефина кивнула, и он, повесив картину на стену, поднял бокал с вином. — За спокойную, приятную зиму!

— С удовольствием.

— А теперь расскажи мне о своей новой книге.

Джозефина закурила предложенную Арчи сигарету, после чего он стал внимательно слушать ее рассказ о преступлениях Сэч и Уолтерс и о том, как ее собственная жизнь оказалась связанной с судьбою дочери Амелии Сэч.

— Ты когда-нибудь слышал об этом деле? — спросила она Арчи, закончив свое повествование.

— Нет, не слышал. Но такого рода преступления мне знакомы и я знаю о Дайер. Ее дело затмевает все остальные хотя бы по количеству убитых. Занятно, что ты сейчас о них заговорила, — эта тема становится весьма важной. Правительство вплотную собирается заняться губителями младенцев.

— Что?! Это все еще продолжается?

— Еще как! Министр внутренних дел только что объявил о создании нового комитета для расследования дел о приемных детях. Подожди-ка минутку. — Арчи поднялся, порылся в пачке газет и подал ей вышедший во вторник номер «Дейли мейл». — Вот смотри: «Правительство идет в атаку на губителей младенцев». В наши дни это, конечно, делается по-другому — в основном детишек продают в страны, где брать ребенка на воспитание не дозволено законом, но суть все та же — нажиться на нежеланных детях. — Пока Джозефина читала статью, Арчи снова наполнил бокалы. — Какой же будет эта книга? Художественное описание дела Сэч и Уолтерс или современная его версия?

— Я пока не решила. Все это настолько не похоже на то, о чем я писала в последнее время, что роман не принял еще никаких определенных очертаний. Пожалуй, это больше всего похоже на моего «Кифа». Я хочу написать историю преступления, не превращая ее в детективный роман, то есть эта новая книга будет несколько напоминать мою первую, но только она будет основана на реальных событиях. Как бы то ни было, завтра я собираюсь перечитать все возможные репортерские отчеты о суде в газетах и узнать о Сэч и Уолтерс что только можно, но главное, что меня интересует, — каким образом преступления этих женщин отразились на окружавших их людях. После знакомства Сэч с Уолтерс последовала цепь событий, которая не оборвалась с их казнью. В эти события было вовлечено множество людей: их родные, матери младенцев, люди, следившие за ними в тюрьме. Множество людей, которых ничто, кроме этих двух женщин, не связывало, и чья жизнь благодаря им изменилась бесповоротно. Посмотри на то, что случилось с Элизабет Сэч, а ведь это произошло через пятнадцать лет после казни. Не думаю, что я бы взялась за такую книгу, если бы собственными глазами не увидела, какие нити тянутся за преступлениями.

— Занятно. Похоже, что твой роман начинается с того, чем большинство романов заканчиваются.

— Пожалуй, что так, — улыбнулась Джозефина. — Я, кажется, только сейчас сама это поняла. В детективных романах не так часто можно прочесть о последствиях происшедшего — о том, что жизнь продолжается, и о том, как именно она продолжается. Или о том, что она не продолжается — как в случае с Лиззи. — Джозефина поставила на минуту бокал и подбросила угли в камин. — Я рада, что тебя заинтересовала эта идея. После разговора с Селией у меня уже стали зарождаться сомнения. Она не очень-то меня поддержала.