Владыка мира - Алекс Ратерфорд

– Это несправедливо.

Ну зачем она сменила тему? Сколько раз он пытался объяснить ей, что стоит ему посмотреть на страницу, слова будто перемешиваются и получается такая неразбериха, что понять невозможно? Но этого его мать, страстная любительница чтения, в толк взять не могла. Акбар встал. Его разговор с Хамидой пошел совсем не так, как он рассчитывал. И чем раньше они закончат его, тем лучше. Он ожидал, что мать безусловно поддержит его, а она вместо этого сначала набросилась на него – а затем увела разговор в сторону.

– Благодарю за совет, – натянуто бросил Акбар.

– Не обижайся. Я желаю тебе только добра. Ты будешь великим падишахом, и я горжусь тобой. Ты блестяще владеешь любым оружием. В стрельбе, верховой езде, борьбе и фехтовании нет тебе равных. Ты бесстрашен, чистосердечен и великодушен. Ты умеешь располагать к себе людей. Но ты должен научиться терпению и сотрудничеству с теми из твоего окружения, кто не стремится тотчас выполнять твои желания. И прежде всего помни, кого ты должен благодарить за бо́льшую часть своего нынешнего благополучия.

Акбар неподвижно стоял, выпрямив спину, когда Хамида встала и поцеловала его в лоб. К обиде от того, что она считает его беспечным и неблагодарным, примешивался гнев. Как и Байрам-хан, мать тоже видит в нем легкомысленного, гоняющегося за удовольствиями юнца, что стремится к власти, которая ему ни по возрасту, ни по заслугам. Рывком распахнув двери, он решительно зашагал в свои покои. Злиться на мать за ее слова было нельзя, но Акбар ничего не мог с собой поделать. Почему она его не понимает? Он так на нее надеялся…

Юноша все еще сидел в раздумьях, когда вошел его горчи.

– Что случилось?

– Махам-Анга просит тебя зайти к ней.

Что еще понадобилось от него кормилице, недовольно спрашивал себя Акбар, подходя к обитым серебром дверям, ведущим в ее покои. Может быть, Хамида попросила, чтобы Махам-Анга вместе с ней принялась увещевать его быть терпеливее и сдержаннее? Если так, их встреча будет короткой – очередные нравоучения ему ни к чему. Но во взгляде Махам-Анги, когда она приветствовала его, читались только любовь и тревога.

– В последнее время я заметила, что ты чем-то обеспокоен, и слуги сообщили мне, что сегодня вечером ты покинул покои своей матери стремглав, будто гневался. Акбар, что случилось?

Женщина пытливо смотрела на него ясными карими глазами и говорила мягко, как с ребенком. Она всегда его слушала и всегда понимала… Юноша почувствовал, как в нем вновь закипает обида. Кормилица слушала внимательно, не перебивая, только время от времени кивала головой. Когда наконец он смолк, первый вопрос Махам-Анги был:

– Что тебе на это сказала мать?

– Лишь набраться терпения.

– Она, конечно, права. Действовать поспешно неразумно, и тебе еще очень многому предстоит научиться.

Вот и кормилица с матерью заодно, думал Акбар. Но Махам-Анга продолжила:

– Именно поэтому я хотела с тобой поговорить. Я также обеспокоена. Вижу, что ты совсем скоро будешь готов править и что Байрам-хан – человек, без сомнения, достойный – признавать этого не хочет.

– Он не хочет лишаться своей власти. Со дня смерти моего отца на деле правителем был он. – Акбар говорил и не мог остановиться. – Теперь он понимает, что его власть слабеет. Он негодует, когда я укрепляю собственные позиции, как в случае, когда я решил переместить столицу сюда, в Агру.

– Быть может, он и в самом деле считает себя падишахом. Я знаю, что он назначает встречи коронованным особам через своих вельмож, не спрашивая твоего позволения. И еще я слышала, – она перешла на шепот, – не так давно он зашел еще дальше, пользуясь своим положением. Акбар, есть кое-что, что ты должен знать, но сначала ты должен пообещать, что никому не скажешь, что знаешь это от меня.

– Будь уверена. Так что там о Байрам-хане и положении?

– Говорят, он обогащался за счет государственной казны. А именно, забрал драгоценное бриллиантовое ожерелье с застежкой в виде украшенного драгоценными камнями павлина из добычи, найденной в лагере Хему после твоей крупной победы в Панипате. Визирь Хему учел ожерелье в своих счетных книгах как одну из самых крупных ценностей его владельца, но ни один из твоих чиновников не смог его найти. В результате кое-кого из воинов, которые, как предполагалось, охраняли груды добычи, выпороли за недосмотр.

– И ты уверена, что его взял Байрам-хан?

– Да. Сначала я не верила этим историям – пустых слухов при дворе всегда предостаточно, и в особенности в гареме, где порой сплетничают от скуки. Но несколько недель назад твой молочный брат сказал, что у него есть для меня кое-что любопытное. Он рассказал мне о наложнице, которая до недавнего времени жила в гареме Байрам-хана и видела это ожерелье своими собственными глазами – то есть сама его носила. Кажется, Байрам-хану нравится, чтобы его нынешние наложницы надевали его, когда остаются обнаженными в его присутствии. Мой сын не понимал важности рассказанного – он просто думал, что позабавит меня, поведав о привычках Байрам-хана. Я не подала виду, и он понятия не имеет, что я узнала ожерелье по его описанию.

– Я не верю, что Байрам-хан мог так поступить.

– Может быть, он не считает это воровством. Возможно, думает, что имел на это право. В конце концов, он был регентом в течение четырех лет, а власть меняет людей самым странным образом, Акбар.

– Но зачем брать ожерелье тайком? Зачем доставлять неприятности другим?

– Хороший вопрос.

Падишах на мгновение задумался. Лгать Махам-Анге не было нужды. И историей она поделилась, только узнав о его тревогах. Байрам-хан, очевидно, погряз в своей власти и привилегиях, которые она давала. И Акбар решился.

– Махам-Анга, то, что ты рассказала, убеждает меня еще больше в том, что я должен освободиться от его опеки.

– Во времена твоих деда и отца человек заплатил бы жизнью за обман падишаха.

– Что? – Акбар ошеломленно уставился на нее. – Нет, нет, об этом не может быть и речи. Я всем обязан Байрам-хану, и я все еще доверил бы ему свою жизнь. Мне не жаль для него и этого бриллиантового ожерелья, пусть и роскошного. Но я должен избавиться от его влияния. Я должен править сам.

Махам-Анга, казалось, на мгновение задумалась.

– Вот и хорошо… Когда твой отец захотел избавиться от твоих дядей-изменников, он послал их паломниками в Мекку. Байрам-хан сейчас в Дели, осматривает укрепления, верно? Пошли ему письмо. Скажи ему, насколько ты ценишь его преданность своим интересам, но объясни, что боишься, как бы он не истощил себя в служении империи. Скажи, что желаешь, чтобы он совершил хадж – его ум и тело освежатся, и он сможет молиться о безопасности и процветании империи, в становление которой он так много вложил. Ты – падишах. Он должен повиноваться.

Акбар прислонился к терракотовой шелковой подушке и погрузился в размышления. Предложение Махам-Анги вполне годилось для того, чтобы избавиться от Байрам-хана. Ему потребуется более года, чтобы осуществить хадж. Он должен будет поехать на побережье Гуджарата, к паломническому порту Камбей, и оттуда сесть на судно на Аравию. На том берегу его ждет долгий путь по суше через пустыню в Мекку. К тому времени, когда Байрам-хан в конце концов возвратится, Акбар возьмет под свой контроль все ветви власти. Он будет в состоянии отправить своего наставника на почетный отдых, подыскав ему какие-нибудь богатые поместья.