Владыка мира - Алекс Ратерфорд

Но в то же время другая часть разума Акбара твердила ему, что такой план постыден. Он обязан поехать в Дели и встретиться с Байрам-ханом лицом к лицу, поведать о своих мыслях. С другой стороны… Падишах уже тысячу раз пытался так сделать, и каждый раз Байрам-хан уводил разговор в сторону, оставляя его ни с чем. Если бы мать поддержала Акбара, то было бы по-другому, но Хамида ясно обозначила все, что думает… Погодите-ка… Может быть, как раз и пришло время показать ей, а также Байрам-хану, что он достиг зрелости, что может думать и действовать от своего имени?

– Махам-Анга, будь моим писцом и напиши Байрам-хану то, что сказала мне. Но обязательно добавь, что я буду всегда чтить его… что он мне как отец.

– Разумеется.

Акбар наблюдал, как кормилица подошла к низкому палисандровому столику, инкрустированному медью, где она держала нефритовую чернильницу и перо, и села перед ним, скрестив ноги. Минуту-другую, при свете лампад, отбрасывавших блики на ее сильную, крупную фигуру, она, поджав под себя ноги, сочиняла письмо, которое, как надеялся Акбар, даст ему свободу. Он знал, что ей можно доверить подобрать нужные слова.

– Как мог ты быть таким беспечным и неблагодарным?! – Хамида трясла Акбара за плечи. – Кто тебя на это надоумил?

– Никто.

Юноша вовсе не собирался выдавать Махам-Ангу. Она ведь искренне была на его стороне, и – так или иначе – это было только его собственное решение. На мгновение Акбар думал, что Хамида сейчас надает ему пощечин. Он никогда не видел ее такой разгневанной.

– Ты не стал даже дожидаться, пока он вернется из Дели, а ведь это совсем недолго!.. И, что еще хуже, ты не имел смелости рассказать мне, отправился вместо этого на охоту, а я должна здесь получать письма уже от самого Байрам-хана!

Акбар вспыхнул от ее слов – это была чистая правда. Как только падишах скрепил письмо печатью и послал в Дели гонца, он отправился в четырехдневный поход, охотиться на тигра. И по правде говоря, это его решение происходило скорее от нежелания предстать перед матерью, чем от желания развлечься на славу. Акбар собирался рассказать ей сразу по возвращении… даже в мыслях подбирал слова. Но оказалось, что он неверно рассчитал скорость, с которой гонец преодолевал расстояния между Агрой и Дели. Хамида встретила его в его покоях.

– И что пишет Байрам-хан?

– Что без предупреждения и каких-либо объяснений ты отправил его в хадж и он сожалеет, что не может попрощаться лично. Я немедленно ответила, убеждая его вернуться ко двору. Мой посыльный застал его тогда, когда он был еще в нескольких днях пути от Дели. И вот что он ответил, послушай.

Голосом, дрожащим от нахлынувших чувств, она зачитала: «Ты очень добра, госпожа, и просишь меня вернуться, но я не могу. Твой сын, падишах, счел нужным приказать мне совершить хадж. Равно как я был верен твоему мужу, который в бою спас мне жизнь, я должен быть верен твоему сыну. Да благословят твой дом небеса, и да пребудет в Индостане их сила».

– Байрам-хан был твоим лучшим другом и советником, Акбар. Но вместо благодарности ты отринул и оскорбил его… просто отослал, как какого-нибудь конюха.

– Я всегда буду благодарен ему. Но Байрам-хан не понимает, что я готов править – и ты этого также не видишь. Возвратившись, он увидит, как я преуспел, и получит достойное место при дворе.

Акбар говорил твердо, даже при том, что его снедали собственные сомнения, – которыми он ни с кем не делился, – относительно опалы Байрам-хана и того, как он поступил, однако постарался от них отмахнуться. Разве он был не прав? Возможно, впервые в жизни юноша стал сомневаться в принятом решении. А мать продолжала его упрекать:

– Тебе еще так многому нужно научиться… Почему ты думаешь, что такой гордый человек, как Байрам-хан, захочет в дальнейшем подвергнуться риску претерпеть от тебя новые оскорбления? Он уже не вернется к нам, и это будет для тебя потерей.

Но все то время, пока Хамида говорила, у Акбара перед глазами стояло лицо Махам-Анги. Кормилица была одним из самых приближенных его доверенных лиц, и она согласилась с отставкой Байрам-хана… Нельзя позволять матери заставить его усомниться в собственном решении. Если он призовет старого советника, то завоевать право на власть будет труднее прежнего. Кроме того, колебания и проявления слабости – не лучший способ управлять собственной знатью… Падишах отвел взгляд. Хамида на секунду замешкалась.

– Глупец, – прошептала она наконец.

С тех пор минул месяц…

Акбар, пошевелившись во сне, придвинулся поближе к Майяле, которая обвивала его своим теплым обнаженным телом. Их любовные игры были долги и страстны, и теперь, лежа в полусне, он ощущал глубокую и полную удовлетворенность.

– Повелитель… Повелитель, проснись.

Акбар почувствовал, что его трясут за плечо, и открыл сонные глаза, перед которыми предстало сухое морщинистое лицо хранительницы гарема, смотревшей сверху вниз на него.

– Что такое? – Падишах привычно потянулся за своим кинжалом. Даже в гареме правитель должен всегда быть готов к нападению.

– Приехал гонец, слуга Ахмед-хана. Говорит, что у него вести, которые нельзя отложить.

– Очень хорошо.

Акбар поднялся, завернулся в простыню, сунул ноги в остроносые красные кожаные шлепанцы и проследовал за старухой к дверям гарема. Снаружи, за спинами стражей у входа, он увидел слугу. Человек был грязным и уставшим, но более всего Акбара поразил его взгляд.

– В чем дело?

– Дурные вести, повелитель. Около четырех недель тому назад Байрам-хан и десять его человек подверглись нападению на охоте около его лагеря на берегу реки Шамбал.

– А Байрам-хан? – У падишаха отлила от лица кровь. Он уже догадался, каким будет ответ.

– Убит, повелитель, вместе со всеми, кто охотился вместе с ним.

– Ты уверен?

– Да. Другие его слуги обнаружили тела, наполовину скрытые в тростнике вдоль берега реки.

– Я хочу допросить их. Я должен точно знать, что они нашли.

– Сейчас они на пути в Агру после отправления похоронного обряда. У меня были сведения от гонца, которого они послали впереди себя, я встретился с ним на большом постоялом дворе в Долпуре. Узнав, кто я такой, он рассказал мне, что произошло, и отдал мне это письмо для тебя; оно написано старшим командиром Байрам-хана.

Слуга вынул свернутый лист бумаги из своего пыльной зеленой кожаной сумки. Когда Акбар открыл его, на землю выпала вторая свернутая записка с темно-красными пятнами на уголке. Падишах поднял ее, затем возвратил первое письмо слуге.

– Прочти его мне.

– Повелитель, – начал читать слуга, – с прискорбием сообщаю тебе, что Байрам-хан убит. Его тело и тела наших людей были найдены на берегу реки Шамбал. Все они были убиты стрелами, многим стреляли в спину. У Байрам-хана – ужасно об этом говорить – была отрублена голова, мы нашли ее на расстоянии нескольких ярдов на берегу. Все драгоценности, деньги и оружие исчезли. Мы безуспешно искали знаки, которые указали бы нам, какой дорогой ушли нападавшие. Возможно, они сбежали на лодке. В доказательство того, о чем я сообщаю, посылаю бумагу, найденную на теле Байрам-хана.