Розовый костюм - Николь Келби

– Этот твой Пит – просто безнадежный романтик, верно?

– Или грязный старикашка.

Дверцы поезда уже закрывались. Кейт успела вскочить в вагон в последнюю секунду.

А Патрик стоял на платформе и улыбался, но выглядел он очень печальным и ужасно одиноким.

– А какой у тебя пирог-то? – крикнула ему Кейт.

Но он не расслышал. Впрочем, она надеялась, что это тот самый знаменитый пирог Пег – посыпанный хрустящей желтой крошкой.

Когда, ближе к вечеру, в «Chez Ninon» позвонили из Белого дома, раскрой от Шанель еще так и не пришел. Прошло уже восемь дней с тех пор, как мисс Нона послала Шанель встречный счет через «Вестерн Юнион». Из Белого дома обычно звонил Кей Макгован, директор демонстрационного зала Кассини; именно он координировал пошив и покупку вещей для президентского гардероба. Но на этот раз это оказался не кто-то из помощников или секретарей и не помощник секретаря, а та, кого газета «Женская одежда на каждый день» назвала «Ее Элегантность»: сама супруга Президента. Полудетский жеманный шепот, аристократический тон – пока мисс Нона с ней разговаривала, у нее от волнения вспотели ладони.

– Я бы хотела сама увидеть этот раскрой, – сказала Супруга П. – Я не уверена, будет ли костюм из такой тяжелой ткани хорош для повседневной носки.

– Разумеется, – сказала мисс Нона. – Вам удобно в четыре часа?

Ей было удобно.

Как только мисс Нона повесила телефонную трубку, мисс Софи сказала:

– Я полагаю, у тебя есть какой-то план?

– У меня есть ее размеры, муслин, карандаш, бумага и… Кейт.

– Ну, значит, и план у тебя тоже имеется.

Мистер Чарльз, конечно, вполне мог создать пробный вариант костюма, но он был слишком занят и слишком ценен, чтобы можно было тратить его драгоценное время, а то и, не дай бог, потерять его. Каждый день приезжали со всех концов Европы женщины, желавшие, чтобы именно он сшил для них тот или иной костюм. Хозяйки «Chez Ninon» по вполне очевидным причинам не могли сами осуществить операцию с пробным раскроем. Это могла сделать только Кейт. Она, как объясняли Хозяйки, – единственный человек, с которым Супруга П. никогда не встречалась и никогда больше не встретится. Собственно, такова была участь всех девушек, работавших в мастерской: они были как бы невидимы. Так что если бы Кейт сделала раскрой, а Супруга П. во время примерки обнаружила бы, что это «не Шанель», Хозяйки просто устроили бы большой шум и сказали, что допущена ошибка и одна из девушек, а именно Кейт, просто забыла заказать раскрой и, разумеется, теперь будет уволена. А затем они легко перенесли бы встречу с высокопоставленной клиенткой на следующую неделю, надеясь, что к тому времени Шанель все-таки пришлет обещанное.

– Значит, я буду уволена?

– Не придирайся к деталям, Кейт, – сказала мисс Нона.

– Мы бы тебя никогда не уволили, – сказала Софи.

– Конечно же, нет! – поддержала ее Нона.

Всех остальных отослали домой пораньше. «Главное, чтобы не было свидетелей!» – рассмеялся мистер Чарльз и вместе с девушками удалился через заднюю дверь ателье. Заверения Хозяек Кейт не успокоили: сидя в хозяйском кабинете на краешке изящного, обитого шелком диванчика и слушая, как над головой у нее поскрипывает тяжелый хрустальный светильник, она чувствовала себя весьма неуютно. Кейт казалось, что все ее бросили. Мисс Нона и мисс Софи, старые и обвешанные украшениями, пристроились, точно птички на жердочке, за своим письменным столиком «времен Людовика XIV». Столик, естественно, был подделкой. Стены, потолок и пол в комнате были стеклянные, чуть голубоватые, точно флакон для духов. Все здесь располагало к мечтам, а не к настоящей жизни. За спиной у Хозяек в огромном, во всю стену, окне, как в раме, виднелось небо над Парк-авеню, серое, иссеченное дождем.

– И когда они обещали приехать? – спросила Кейт.

– Скоро, – сказала мисс Софи.

– Даже слишком скоро, – сказала мисс Нона.

Позолота, голубые стены, голубой пол, старухи в блестящих украшениях – все это похоже на какую-то византийскую мозаику, думала Кейт. Все «византийское» в последнее время служило для мистера Чарльза вдохновением в области дизайна. «Это особенный стиль, весь такой позолоченный и прихотливый», – объяснял он Кейт. В данный момент все вокруг казалось ей «византийским».

– А нельзя ли было просто объяснить супруге Президента, что Шанель уже выслала раскрой костюма и он просто немного задержался по вине почты?

В ответ Хозяйки только засмеялись.

– Ведь раскрой скоро будет получен, правда? – продолжала Кейт.

Мисс Нона ласково потрепала ее по плечу.

– Вся надежда только на тебя, дорогая.

– Но ведь они же могут спросить, куда подевались все остальные. Мистер Чарльз. Вы. Шуинн.

– А ты им скажешь, что я внезапно заболела, – сказала мисс Нона, – и все бросились сопровождать меня в больницу.

– Скажи, что она на пороге смерти, – предложила мисс Софи, – но по-прежнему не унывает.

– И мое внезапное выздоровление всех поистине потрясет! Все будут на седьмом небе от счастья.

– И от удивления, – прибавила мисс Софи.

Кстати, в нечто подобное вполне можно было поверить. Духи уже не способны были скрыть исходивший от мисс Ноны кисловатый запах старости; сумерки следовали за ней повсюду, куда бы она ни пошла. Супруга П. действительно решит, что Нона при смерти, – во всяком случае, Кейт иногда казалось, что она и впрямь медленно умирает.

Итак, отдав все необходимые приказания, Хозяйки встали. Настала пора им исчезнуть. Стеклянный пол всегда был слишком скользким, особенно во время дождя, потому что мальчишки-разносчики вечно оставляли мокрые следы. Мисс Софи на всякий случай взяла мисс Нону под руку.

– Осторожней, тут скользко, – сказала Кейт.

– Ты очень милая девочка.

– Да, очень милая, не правда ли? Просто удивительно, до чего милая.

И обе старушки, шаркая, двинулись по голубому стеклянному полу к двери. Сейчас они казались и меньше ростом, и медлительней, и горбились куда сильней, чем обычно, словно на глазах превращались лишь в воспоминание – и Кейт, глядя на них, чувствовала, как у нее щемит сердце. И все же обе старые дамы были абсолютно «византийскими».

Кейт понимала, что это словечко как-то чересчур ей полюбилось, однако оно невероятно подходило почти ко всему, что ее сейчас окружало, что с ней в эти дни происходило. По просьбе Белого дома Хозяйки «Chez Ninon» теперь «импортировали» из Парижа дизайнерские вещи Юбера де Живанши. И в обязанности Кейт входило сперва удалить ярлык Живанши – вместо него она вшивала ярлычок «Chez Ninon», – а потом убедить Мейв несколько изменить модель в соответствии со вкусами Кассини: тут пришить бант, там сделать дополнительную вытачку. Затем всю эту, слегка измененную одежду отправляли Супруге П. То же самое она делала и с вещами от Нины Риччи, Диора и прочих знаменитых дизайнеров. В «Chez Ninon» поступало и видоизменялось такое пугающее количество французской одежды, что Кейт начинала задумываться, не грозит ли опасность ее бессмертной душе. Но отец Джон сказал, что волноваться не стоит. «Обманывать, конечно, нехорошо, но это отнюдь не Заповедь», – завершил он их разговор и на всякий случай велел дважды прочесть «Аве, Мария». И вот теперь, когда снова возник вопрос о подделке и это касалось самой Шанель, Кейт легко могла себе представить, сколько «Аве, Мария» и «Отче наш» ей нужно будет прочесть, чтобы искупить очередной «творческий подвиг». Впрочем, думать об этом ей совсем не хотелось.