Розовый костюм - Николь Келби

Теперь предстояло решить вторую задачу – сделать выкройку. Кейт раскатала на раскройном столе рулон коричневой бумаги. Сколько потребуется ткани – это вопрос чистой математики. Размеры Супруги П., снятые Кассини, были напечатаны на обратной стороне рисунка:

Обхват в груди: 90 сантиметров.

Талия: 67 сантиметров.

Верхняя часть бедер: 87,5 сантиметра.

Нижняя часть: 98 сантиметров.

Длина от талии до подола по боковому шву: 64 сантиметра.

Длина рукава от шеи: 54 сантиметра.

Длина от шеи до талии: 19 сантиметров.

Ширина плеча от середины спины до подмышки: 19,6 сантиметра.

Рост: 155 сантиметров.

Девяносто сантиметров плотной коричневой бумаги – этого вполне достаточно, чтобы скроить юбку. Что касается жакета, то тут гораздо сложнее: пятьдесят шесть сантиметров в длину или пятьдесят один? Если жакет должен завершаться ровно на линии бедра, то следует учесть легкую кривобокость Супруги П. В «Chez Ninon» такие вещи подгоняли во время примерки. А вот Шанель всегда учитывала это уже при раскрое. Супруга П. мгновенно догадается, что этот раскрой не настоящий, если Кейт не сумеет учесть всего. Кейт закрыла глаза и попыталась представить себе подол последней юбки, которую она подшивала, выполняя заказ Белого дома. Вроде бы справа юбка была на четыре сантиметра длиннее, чем слева. И левое плечо у Супруги П. чуть больше выдается вперед, чем правое.

Кейт прикинула, как должна пройти эта линия по подолу юбки – плавно, как бы сглаживая, делая незаметными «незначительные недостатки фигуры», как всегда называл такой тип кроя мистер Чарльз.

Отметив на коричневой бумаге четыре исходные точки, Кейт положила свое любимое французское лекало так, чтобы его края касались всех этих точек, и обвела контур карандашом. Ведя линию, она воображала себе историю создания этого костюма, различные подробности его появления на свет. Это всегда помогало ей понять, зачем вообще шили ту или иную вещь. Каждый вид одежды рассказывал Кейт свою историю. Подвенечное платье, например, одним лишь цветом могло выдать тайну брака, заключенного по расчету, или поведать волшебную сказку о любви. Возможно, думала Кейт, история этого розового костюма связана с прощением.

Создавая его, Шанель, безусловно, помнила об этом – каждый элемент, каждый шов жакета был сделан так, чтобы костюм был удобен в носке. Впоследствии Хозяйки рассказывали, что когда Супруга П. надевала этот розовый костюм, ей прощалось даже нежелание проводить каникулы в Кэмп-Дэвиде. Да и Шуинн говорил, что Президент хотел, чтобы розовый костюм непременно был именно «от Шанель», потому что надеялся на прощение – за все те неприятности, которые из-за него пришлось пережить его жене. Этот подарок – просьба о прощении, вот что это такое, думала Кейт. Что ж, весьма благородная история. Даже, пожалуй, вдохновляющая.

По всей вероятности, у Первой леди все-таки должны были быть часы? Или хотя бы у кого-то из ее окружения? Бесконечное ожидание просто убивало, но Кейт понимала: нечего было и надеяться, что Супруга П. придет вовремя. Еще до того, как она обрела нынешний статус, она постоянно повсюду опаздывала, причем по самым нелепым причинам. Однажды, например, она опоздала на примерку в «Chez Ninon», потому что нечаянно подожгла сигаретой заднее сиденье своего маленького красного автомобиля с откидным верхом, а потом тщетно пыталась найти на Парк-авеню кого-нибудь, кто имел бы под рукой достаточно холодной воды, чтобы потушить этот небольшой пожар. «С вызовом пожарных всегда слишком много хлопот», – сказала она.

Очевидно, ей это было известно по собственному опыту. Эту историю Кейт слышала от мистера Чарльза. «Но она все равно очень мила», – завершил он рассказ.

И уж он-то знал, что говорит. Он не только лично разговаривал с Супругой П., но и совершенно точно мог сказать, сколько градусов должно быть в помещении, чтобы она решилась раздеться до трусиков.

Кейт снова посмотрела на часы. Кружевное бальное платье для миссис Б. по-прежнему непременно требовалось доставить сегодня вечером. И тут уж никаких извинений быть не могло. Миссис Б. была тайным партнером «Chez Ninon», хотя никакой особой тайны из этого никто не делал – ее работы всегда выставлялись в первом ряду. Недавно она сильно похудела – снова обострилась болезнь, – и платье стало ей немного свободно в вырезе; это было нетрудно устранить, всего лишь посадив вырез на эластичную ленту. А вот чтобы добраться до ее дома в час пик, Кейт потребуется никак не меньше тридцати минут, – а это значит, что на работу останется еще на полчаса меньше времени. И вряд ли все эти секретные агенты, ассистенты и секретари из окружения Супруги П. в ближайшее время все-таки здесь появятся.

Она уже опаздывает на два часа двадцать две минуты, думала Кейт, хотя, возможно, сейчас она уже в соборе Святого Патрика. Лед в ведерке с шампанским совсем растаял. Одинокий хрустальный бокал на столике выглядел ужасно несчастным. Кейт сидела в демонстрационном зале, то и дело нервно меняя позу. То скрестит ноги. То сложит руки. То сунет их в карманы.

Одно дело – в знак уважения к Супруге П. копировать ее одежду для Мэгги Куинн, но совсем другое – иметь дело с самой Первой леди. Кейт думала о том, сколько всего может во время примерки пойти не так. Она, например, может вспотеть от волнения, и это испортит тонкий муслин. И потом в зале так накурено! Самой Кейт было совершенно все равно, если рядом кто-то курил. После примерки в туалетной комнате Супруги П. обычно повисало плотное серое облако дыма. Но вдруг она будет недовольна тем, что накурено в зале? Что, если она станет ругаться? Это будет просто ужасно. Чем дольше Кейт ждала, тем сильней убеждалась в том, что ничего хорошего из этой встречи не выйдет. Она закрыла глаза и представила себе лицо Супруги П. – ее улыбку, едва заметные веснушки на переносице, темные волосы. Совершеннейшая ирландка! Совершеннейшая красавица! Совершеннейшая – значит, нечеловечески прекрасная. Но именно такой она больше всего и нравилась Кейт.

Кейт вытащила бутылку шампанского из ведерка и внимательно ее осмотрела. Интересно, существует ли какой-то особый способ открывания таких бутылок? Вообще-то Кейт редко пила шампанское, но его цвет играл в ее работе весьма важную роль. Когда кто-то держит в руке бокал шампанского, этот бокал практически превращается в аксессуар. Цвет платья следует подбирать в соответствии с той разновидностью шампанского, которое будут подавать. Если шампанское выдержанное, даже если ему всего год или два, оно непременно приобретает золотистый оттенок; «Дом Периньон», например, обычно имеет оттенок светлого золота. А если шампанскому более пяти лет, то у него цвет более темный, цвет опавшей листвы. «Тэттингер», которое пили по особым случаям, всегда было золотистым; Кейт про себя называла это шампанское «церковным», потому что оно было того же цвета, что и сусальное золото на соборе Святого Патрика.

«Moët & Chandon» Хозяйки приберегали для особых клиентов. Например, для Супруги П. И всегда подавали именно его. NV[29]. Мисс Нона покупала это шампанское ящиками. Когда его наливали в хрустальные бокалы, оно отбрасывало вокруг отблеск разорванного в клочки светло-золотистого лунного света, отчего все вокруг становилось невыразимо прекрасным и невыносимо печальным. Подобные детали антуража были весьма существенны; они как бы отделяли модельеров от белошвеек.