Охотники за магией - Юлия Галанина

Подперев щёкурукой, я разглядывала его.

Ряха совсем неизменился, — он был таким же большим и крепко сбитым. И обрубок его хвостаторчал так же воинственно.

ПровинциальныйОтстойник мало сталкивался с людьми, у которых хвост обрублен, поэтомупоявление бойца из Легиона, куда, как каждый знает, брали только отъявленныхмолодцов, которым в гражданской жизни укоротили хвосты за какие-топреступления, рыночная площадь встретила с любопытствующим ужасом.

Ряха откровеннонаслаждался боязливым вниманием.

Не успела я иглазом моргнуть, как стол передо мной оказался заставлен едой и питьем. Тривида варенья, пять сортов конфет, десяток пирожных, пять пирожков с повидлом,медовые орешки, вишнёвый компот, клюквенный кисель и брусничная вода со льдом.

Ряха оглядел столи решил, что чего-то не хватает, — через пару минут он вернулся с огромнымкувшином молока.

— Давай, ешьи пей! Может, ещё чего хочешь? — забеспокоился он. — Там ещё пастилабыла, давай возьму?

Себе Ряха взялвяленую рыбку и чекушку со слезой Медбрата.

— Спасибо,Ряха! — губы мои непроизвольно разъезжались в улыбке: давно никто такискренне не радовался встрече со мной и не выражал эту радость так наглядно. (Итак обильно.)

Чтобы не обидетьего, пришлось пить молоко и есть пирожки.

— Ряха, а ядумала, тебя убили во всех этих передрягах, — давясь повидлом, сообщила я.

— Скажешьтоже! — польщённо отозвался Ряха, ловким движением откусывая рыбке головуи отдирая брюшко. — Да, ребят полегло немало, да только не силой насвзяли, а хитростью. А потом распихали по разным гарнизонам, такие солдаты наулице не валяются, это даже эти, — он выразительно мотнул головой, видимопод «этими» подразумевая командование армии Пятого Угла, — понимают. Тампотерся, сям — вот сюда направили. Понимаешь, с таким украшением, — онснова мотнул головой, указывая теперь за плечо, на свой обрубленныйхвост, — лучше военную лямку тянуть. Да и дело-то привычное. А ты чего?

— А у меняздесь практика, — неохотно объяснила я. — По хозяйству. Впредставительстве Ракушки, видел, может, такие руины слегка заштопанные — этопредставительство и есть. Огрызок в народе называется.

— А что,здорово, — одобрил Ряха. — Значит, учёная?

— Угу… —печально подтвердила я.

— Да некисни, съешь вон вишенку, — пододвинул ко мне компот Ряха. — Тяжело вученье, легко в бою. Не боись, мы и из этого болота цивилизованное местосделаем. Вот увидишь!

А Ряха, как я ужезнала, слов на ветер не бросал…

* * *

Из Отстойниказапрещалось вывозить соль, селитру, железо, вёсла, оружие. Всё это былоконтрабандой. Почему нельзя было вёсла вывозить, — один Медбрат знал.

А вот сольдействительно была на вес золота. В Чреве Мира не так много насчитывалось мест,где её добывали. Были солеварни на озерах за Плетью, были кое-где месторождениякаменной соли в горах, но только в Отстойнике скважины, с помощью которыхдобывался галитовый рассол, располагались достаточно близко от побережья, такчто вываренную из рассола соль можно было легко доставлять к кораблям.

Хвост Коровыустановил на соль строжайшую монополию.

Ракушка этумонополию дерзко нарушала. Занимался этим как раз Лёд. Ну и Град с Профессором,конечно, подключались на заключительных этапах.

А Отстойник(возможно ещё и поэтому он назывался так, из-за соли) славился на всё ЧревоМира и своей соленой рыбой, и всё потому, что в изобилии имел обе составляющих,необходимых для получения такого дивного продукта. А уж соленую рыбу здешниеумельцы блистательно доводили до состояния и вяленой, и сушёной.

Местные властибыли, конечно же, повязаны с этим делом тысячами ниточек, поэтому препятствий кконтрабандному вывозу соли на остров не чинили.

А вот имперскихпредставителей нарушение монополии почему-то страшно раздражало… Вот иочередной указ о взятках на это намекал.

Указом дело неограничилось: когда я вернулась в представительство после нежданной встречи сРяхой, узнала, что события этого дня не кончились: в Огрызке силами местногоотделения Службы Надзора за Порядком провели обыск — и это практически натерритории независимого государства!

Ничего,естественно, не нашли.

А что они хотелинайти? Мешки с контрабандной солью под кроватью у Профессора?

Назревалдипломатический скандал.

Рассвет ужестрочил гневные ноты протеста, Град отправился наступать на мозоли темдолжностным лицам, которых указ о взятках непосредственно касался. Профессорразвешивал душистый перец в лавочке. Лёд вообще исчез, словно его и не былоникогда в Огрызке. А я пошла готовить ужин и греть воду для незапланированнойвечерней уборки.

* * *

Как скоровыяснилось, виновным в обыске нашего представительства был новый начальникСлужбы Надзора за Порядком. Прибыл он недавно. Ещё не освоился в Отстойнике ипринимал пока всё за чистую монету: и указы из столицы, и призывы действоватьнастойчиво и энергично.

Ничего, Отстойникещё и не таких обкатывал, очень скоро он поймёт, что Хвост Коровы там, заперевалами, а жить надо здесь. И желательно, в некотором подобии равновесия совсеми.

А покапредставительство Ракушки оскорбилось до глубины души. И всячески своюоскорблённость подчёркивало.

Надо было ответитьтак, чтобы в следующий раз Службу Надзора за Порядком, буде придет ей охотаслишком буквально понимать указы из столицы, остановили на дальних подступах кОгрызку свои же. Иначе жизни не будет.

Рассвет вовсюразвернул боевые действия на официальном фронте, Град — на неофициальном.

Лёд, похоже,перешёл к повстанческой войне, — сразу же после обыска он уехал нагалитовые скважины и добыча соли, почему-то, резко упала.

А самый страшныйудар нанёс Профессор.

Закончивразвешивать остатки душистого перца, он упаковал их в красивые пакетики,перевязал трогательными бантиками, и преподнёс в качестве презента своимпостоянным покупательницам, после чего взял огромный замок и закрыл «ЛавочкуЮжных Товаров».

И это былбеспощадный удар ниже пояса.

Отстойникпарализовало.

Жить без корицы,кардамона, гвоздики и ванили жёны и местных, и имперских чиновниковотказывались. Варить вкусные обеды, соответственно, тоже. А покупать пряностиони желали только у любезного Профессора. Жизнь вышеуказанных чиновников сталаневкусной и неласковой.

Общественноемнение вынесло гневный вердикт: «Вот так всегда, вместо того, чтобы настоящихразбойников ловить, честных беззащитных людей обижают».