Исцеление Вечностью - Евгений Георгиевич Санин

для нее что-то еще более приятное.

— Какая у тебя хорошая и удачная по планировке квартира! — принялся хвалить он. — Высокие потолки, большой коридор, и на кухне два окна! А какой вид из них — храм и река…

Он хотел добавить, что теперь это очень большая редкость в больших застроенных городах, но оглянувшись, осекся на полуслове.

Лицо Веры внезапно стало чужим и холодным.

Только тут он сообразил, что могла подумать она после оплошности Галины Степановны!

Молча допив полуостывший чай, он сказал, что пойдет в редакцию — знакомиться с коллективом.

Вера с трудом поднялась, вышла и вернулась с ключом:

— Вот, — сказала она и закашлялась. — Откроешь сам, когда вернешься…

— Хорошо, — согласился Александр, уныло вошел в свою комнату, чтобы взять сумку, и ахнул: рыжий кот, сидя на письменном столе, помечал и царапал когтями его рукописи!

— А ну, брысь! — воскликнул Александр и, видя, что кот не обращая на него никакого внимания, продолжает делать свое безобразное дело, подскочил и смахнул его со стола.

Смахнул и, оглянувшись, увидел Веру.

— Пожалуйста! — прислонившись к косяку двери, сквозь кашель сухо попросила она. — Не надо обижать моего кота… Это единственный мой друг…

— Но вы посмотрите, что он сделал с моими рукописями! — от возмущения забыв, что они перешли на «ты», принялся показывать изуродованные листы Александр. — Хорошо, что хоть второй экземпляр успел отцу Игорю передать!

— У тебя хоть второй экземпляр есть. А у меня он один… единственный друг! — с горечью заметила Вера.

Вспомнив, что имеет дело с безнадежно больным человеком, Александр положил рукопись на стол и примирительно сказал:

— Может, мне лучше остаться?

Вместо ответа Вера закашлялась и замахала руками. Мол, я и одна, без тебя справлюсь.

— Ну, тогда я пошел? — осторожно спросил Александр.

Вера закашлялась еще сильнее.

Александр вздохнул и вышел, ко всему прочему, еще и хлопнув с непривычки чужой дверью.

Такого начала знакомства он не мог представить себе даже в худшем сне!

2

… Прошло несколько дней морского путешествия.

Все шло как нельзя более благополучно: ветер попутный, небо почти безоблачное. Настроение у Клодия — приподнятое, как это бывало всегда перед началом великих дел. Из полутора своих тысяч рабов он взял с собой больше тридцати для услужения им по дороге. Лучшие вина. Самые изысканные яства. Шелковые одежды. И они ни в чем не знали недостатка.

Рабами-гребцами руководил новый, нанятый Клодием келевст: устрашающего вида испанец, с кулаками, как два кузнечных молота, и почти до глаз заросший аспидно-черной бородой.

Увидев его впервые, Альбин только ахнул и с опаской сказал начальнику:

— Где ты только нашел его? Ведь это явно бывший или будущий пират!

— Я живу только настоящим! — усмехнулся в ответ на это Клодий. — А кем он был или будет, меня не касается. Главное, что он отлично выполняет свою работу, и гребцы трепещут перед ним, как мелкие рыбешки перед акулой. И потом, я плачу ему столько, что ему просто невыгодно становиться пиратом! С ним я абсолютно спокоен и могу не опасаться того, что иногда бывает на судах богатых торговцев.

— Бунта? — уточнил умевший понимать начальника с полуслова Альбин.

— Именно!

— Но почему?

— А потому что он умеет держать гребцов и матросов в страхе и одним ногтем задавит любой сговор в самом его зародыше. Ты только взгляни на него. Ни один человек, да что человек — никакой шторм не свалит такого с ног. Это же — тигр! Лев! Скала! И главное, никого и ничего не боится, кроме своего единственного бога!

— Он что — христианин?! — Альбин с изумлением посмотрел на действительно звероподобного келевста, задававшего ритм гребцам оглушительными хлопками в ладоши.

— Этого мне еще только не хватало! — поморщился Клодий. — Нет, христианина, как добропорядочный и законопослушный римлянин, я, не задумываясь, немедленно сдал бы властям! Пусть делают с ним то, что он заслужил. А этот поклоняется Нептуну, правда, называя его по-эллински Посейдоном… Причем, верит в него так, как не верят в своих богов даже самые фанатичные поклонники Сараписа и Изиды!

Этот разговор оставил неприятный осадок в душе Альбина. Но теперь надо было как никогда таиться и терпеть — ради спасения Священных книг.

Вместе с Клодием он продолжал строить самые смелые планы на будущее. Ведь Аравия — это прямой выход к сказочно богатой Индии и шелковому пути с неведомого далекого Востока.

Оставаясь наедине, подолгу молился, прося Бога помочь ему спасти Священные книги.

Словом, по заповеди Христовой, воздавал кесарево — кесарю и Божие — Богу.

Казалось, так будет до самого конца пути. Как вдруг среди ночи Альбина срочно вызвал к себе Клодий.

— Не знаешь, зачем? — потягиваясь и зевая, спросил он посланного за ним слугу.

— Нет, господин! — с поклоном ответил тот.

— Чем он хоть занимается?

— Читает. То есть, слушает, что читает ему Грифон.

— Да-а? Не иначе, как сегодня начнется дождь — одеваясь, удивился Альбин. — И что же это он интересно читает?

— Не смею знать, господин! — виновато ответил раб. — В отличие от Грифона я не обучен грамоте. Но, кажется, какого-то Омара.

— Что?! — поперхнулся зевком Альбин. — Гомера?!!

— Вот-вот! — подтвердил раб. — Его самого!

— Этого еще только не хватало!..

Альбин мгновенно оделся и выскочил из своей каюты.

Клодий встретил его, полулежа на застланном мягкими подушками ложе, и вместо того, чтобы, по обыкновению, пригласить тоже прилечь, показал пальцем на свиток в руках стоявшего около канделябра Грифона:

— Что это?

Альбин вместо ответа неопределенно пожал плечами.

Тогда Клодий театральным жестом взял со столика пустой тубус, громко по слогам, прочитал:

— «Гомер. Илиада».

И приказал Грифону:

— Читай!

Тот поклонился и, даже не заглядывая в свиток, начал:

— «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога…»

— Довольно! — Клодий нетерпеливым жестом остановил Грифона и вопросительно посмотрел на Альбина: — И это, по-твоему, Гомер?

— Нет… — чуть слышно ответил тот.

— Я и сам слышу, что нет! — усмехнулся Клодий. — И поэтому спрашиваю у тебя: что это?

Альбин не ответил.

— Может, это ты, Грифон, что перепутал? — Клодий с притворной строгостью взглянул на раба.

— Как можно, господин! — испуганно ответил тот. — Мне достаточно один раз прочитать книгу и, какой бы она ни была сложной или большой, в точности запомнить ее навсегда! На Востоке, откуда я родом, многие обладают таким даром!

— Знаю! — оборвал раба Клодий и уже без улыбки, сухо спросил Альбина: — И потому в третий и последний раз спрашиваю у тебя: ЧТО ЭТО? А впрочем, постой! Я и сам все понял! Это то самое,