Три стервы - Титью Лекок

Жильбер изо всех сил смял стаканчик в кулаке и с яростью швырнул его в урну, после чего удалился едва не бегом.

Фреду пришло в голову, что изменение климата действительно влечет за собой самые неожиданные последствия.

Он поставил капучино на стол и, как обычно, почувствовал удовольствие от возвращения в стабильное, постоянное, неизменное окружение. На самом деле у Фреда на выполнение всей его работы уходило три часа. Еще нужно было несколько раз позвонить или ответить на звонки, но все равно оставалось, таким образом, почти пять часов, чтобы потихоньку читать или вести поиски в интернете. Той зимой он употребил свободное время на совершенствование программы для головоломки. Но сейчас он главным образом играл в сети. Утро было спокойным. Послеобеденное время тянулось медленно, и он смог пройти несколько квестов и собрать достаточно талисманов, чтобы купить волшебный щит, на который нацелился еще несколько недель назад. Было почти пять вечера, и значит, сотрудники вот-вот начнут слоняться по коридору, чтобы убить время. Поэтому он решил отвлечься от игры и проверить почту. Он ждал, пока загрузится страница, как вдруг на его столе возник стаканчик с капучино. Он поднял глаза – напротив него стоял Жильбер с примирительной улыбкой на губах.

– Это мне?

Жильбер утвердительно кивнул:

– Капучино. Все правильно, да?

– Э-э-э… Да, большое спасибо, но не стоило…

Его внимание привлекли два непрочитанных сообщения. Первое было от Алексии.

– Это чтоб извиниться, знаешь. Утром я отвратительно. Вел себя.

– Ерунда… – Фред щелкнул на письмо.

– Ты был прав по поводу счетов. Прости.

Я решила, что как-то не гуд разбежаться по телефону, и предпочла прислать мейл.

– Я завелся, потому что Кристина. Ты знаешь. Она мне очень нравится. Я никому не говорил. Но я влюбился.

Думаю, для тебя это не неожиданность. Мне кажется, я даже не должна объяснять тебе причины разрыва.

– Что? – завопил Фред.

– Ты тоже? Она тебе нравится, да? Правда?

Фред бросил на Жильбера обалдевший взгляд.

– Я знаю. У меня нет шансов. Не смотри на меня так.

– Ой… Погоди, Жильбер, сейчас неудачный момент, у меня срочное задание.

Жильбер поднял голову: в глазах светилось отчаяние, в горле застрял жалобный всхлип.

– Я жалок в твоих глазах. Ведь так, да? Ты злой, Фред. Злой. Нехорошо. Так ко мне относиться.

Он окинул стол яростным взглядом и перед уходом забрал стаканчик с капучино.

Но, знаешь, все было очень ми-ми-ми. Ты прикольный. До скорого. Целую. Алексия.

Фред застыл перед экраном. Он перечитал сообщение несколько раз подряд, но потрясение было таким сильным, что ему не удавалось сосредоточиться. Слова шли одно за другим, но не имели ни малейшего смысла, они сменяли друг друга в абсолютно произвольном порядке, но с постоянным повторением “не гуд, разбежаться, по телефону, мейл, ми-ми-ми, прикольный, скорого, целую”. Два позитивных слова, два негативных – с точки зрения математики, они взаимно уничтожаются. Он знал, что, читая мейл в первый раз, понял, что она от него уходит, но само послание было слишком милым, чтобы сообщать о разрыве. В конце концов до него дошло. Это ошибка. Или письмо не от нее, или адресовано не ему. Но когда он проверил отправителя и получателя, сомнения развеялись. Его бросили. После десятиминутного беззвучного перечисления всех полагающихся общих мест (это невозможно, как она может так поступить со мной, почему она мне ничего не сказала вчера и т. д.), Фред зациклился на неразрешимом вопросе “почему?”. Почему она ушла именно сейчас? Должно было произойти что-то, чего он не заметил. Наверное, он сказал или сделал что-то не то. Вроде она намекает на нечто конкретное, но на что… Нечто очевидное…

Он был совершенно ошарашен, но в его сознании сначала слабо, а потом все явственнее проступала уверенность в собственном полном ничтожестве. Словно бы прорвалась пелена и за ней проступила истина: ему не суждена даже крохотная капелька благополучия и душевного комфорта, нежности и счастья. Он по определению приговорен терпеть и мучиться, причем терпеть и мучиться в одиночестве. Фреду кое-что вспомнилось. Они возвращались с родителями из загородного дома. Ему было, наверное, лет восемь. Их машина мчалась по автостраде на полной скорости, и тут он заметил на обочине потерявшегося лабрадора. Вот-вот, осенило Фреда, я совсем как тот лабрадор – я уже не в машине и обречен бесцельно шататься по обочине. В одиночестве.

Он собрался выключить компьютер, но тут заметил еще одно сообщение и машинально кликнул на него. От Эмы.

Я кой-чего узнала насчет Шарлотты. Объясню потом. Я знаю, твой принцип “я ничего в жизни не делаю, особенно ничего полезного” не позволяет тебе выручить меня, но сегодня мне необходима помощь, и срочная. Можешь встретиться со мной в 19 ч. возле дома Шарлотты и Тюфяка?

Появление стороннего персонажа посреди накрывшего его маразма вернуло Фреду способность соображать. С точки зрения Фреда, никогда не получавшего личных писем, совпадение по времени этих двух мейлов никак не могло быть делом случая. Они вдруг предстали перед ним связанными между собой, словно две части одной шифровки. Он начал размышлять, почему Алексия его бросила. И как раз тогда, когда он смирился с тем, что ничего не понимает, Эма прислала ему ответ. Неожиданно вернулось воспоминание о вчерашнем вечере. Алексия сидит за компьютером, пытается убедить его помочь Эме и произносит: “Ты же ничем не занят”. Это единственное, что Алексия когда-либо сказала ему о нем самом. Как ни крути. Ему даже показалось, будто он припомнил: она тоже употребила слово “полезный” – как Эма. Вышло похоже на видеоигру, где нашими действиями управляет программа. И Фред решил эту игру продолжать, позитивно реагируя на события. Значит, придется ответить Эме “да”, никуда не денешься.

Тем же вечером, когда Эма объяснила, чего от него ждет, у Фреда мелькнула мысль, что брат, быть может, не так уж ошибается, ставя под сомнение ее психическое здоровье.

– Слушай, Эма, ты сама-то понимаешь, что это полный бред? Я едва знаком с ним и даже не догадываюсь, что могу ему наплести, он в это никогда не поверит.

По радио Даниэль Балавуан пел о том, что хочет умереть несчастным, но крик его души заглушался визгом кофемашины. У стойки завсегдатаи скандалили, обсуждая возможность реформирования Франции, а очередь к табачному прилавку росла из-за приближающегося джекпота в лотерее. Эма выбрала столик недалеко от окна, в темноватом углу, чтобы неотрывно следить за улицей. Взмахом руки она отмела все Фредовы опасения.

– Займет не больше получаса. Никуда идти не надо. Я никогда тебя ни о чем не просила, а теперь мне нужна крохотная услуга. – Быстрый взгляд в окно… – Ладно, для него еще слишком рано. Лучше расскажи, как там у тебя с твоей несовершеннолетней подружкой.

Уткнувшись носом в кружку, Фред пробормотал, что все нормально.