Фантазии мужчины средних лет - Анатолий Тосс

Например, вот заголовок, набранный крупным шрифтом на обложке журнала, называющегося по-английски «Big Bang»: «Как растянуть Большой Взрыв на полторы минуты». И ниже: «А вы можете создать Вселенную?».

Или журнал с названием «Мы – Паучки». На нем заголовок передовой статьи гласил: «Как окутать любимого теплом и заботой».

Журнал «Псих Дом» блестел гламурной обложкой с надписью «Не путайте Психа с Энергетиком. Наши энергазмы заковыристее».

Были журналы и еще более узкой направленности. Например: «Придурки и Лунатики – десять путей соприкосновения. Секреты счастливой семьи».

Или: «Гороскопы на неделю. От Эйнштейнов до Химиков». Эти журналы выглядели не такими яркими, не такими глянцевыми, видимо, выпускались меньшими тиражами. Но тоже наверняка рентабельными.

– Дайте мне, пожалуйста, телефонную карточку и еще журнал «Мужское Братство», – попросил я сонную киоскершу. (Или киоскера. Я совсем запутался в этих трех родах родного языка.) Услышав про «братство», она оживилась.

– Последний экземпляр остался, – поделилась она со мной новостью. – Всегда расхватывали пуще других. Понятное дело – о раритетиках всем почитать интересно. Жизнь у них эксклюзивная, сотня-другая на всю Москву осталась. К тому же все они заметные: ученые, писатели, режиссеры – вот людям и интересно, чего они в следующий раз учудят. Так что всегда журнал разбирали. А последнее время просто сметают с полок. Когда это дело с пропажами началось.

– Какое дело с пропажами? – поинтересовался я.

– Ну как же. – Лицо киоскерши выразило удивление. – Вы чего, не знает? Пропадать стали. Вон, вчера Алексей Рубинштейн исчез, вы слышали наверняка, врач-кардиолог. Он какую-то новую методику изобрел, об нем много писали год тому назад. А тут исчез. Жена домой пришла, она у него релятивистка, а его в квартире нет. Так и не объявился. Это уже восьмой мужик за последний месяц пропадает. – Она наклонилась ко мне и проговорила, будто с опаской, заговорщицким голосом: – Тут ко мне один подходил, рассказывал, похоже, разбирается… Говорил, что на мужиков охота пошла. Кто, зачем – неизвестно. Уже и ФСБ этим делом заинтересовалась. Ясное дело, мужики у нас народное достояние. В Красную книгу внесены.

– И какие версии? – проявил я заинтересованность. – Что говорят, кому их похищать надо?

– Да кто его знает, – еще более осторожно прошептала киоскерша. – Может, это их ЦРУ выкрадывает. Они мужиков со всего света к себе всегда свозили. Они у них в почете. Помните, атомную бомбу в свое время разработали. Голливуд создали, ихний Вол-стрит, Лас-Вегас, да и много чего. У них вообще вся экономика и культура на мужиках построена. У них там считают, чем в стране мужиков больше, тем страна больше процветает. А где их нет, такой стране кранты. В Африке, например, я сама читала, вообще мужиков нема, одни биг-бэны. Вот у них сплошной «бэн» и происходит. Плодятся, как кролики, а толку никакого. А еще на Востоке…

Но я ее перебил:

– Чего-то я не уверен, что ЦРУ насильно их в Штаты привозит. Похищать, перевозить через границы, и не одного-двух, десятки, а то и сотни. – Я в сомнении покачал головой. – Маловероятно.

– То-то и оно, – поддакнула мне киоскерша. – Этот человек говорил, что это наши сами мужиков воруют. – Тут я изобразил изумление на своем лице. – Он сказал, что это силовые органы их похищают, чтобы потом на черных свалить.

– На черных? – переспросил я.

– Ну да, на всяких горных, – пояснила киоскерша. – Что это, мол, их работа. Чтобы повод был… Понимаете?

Но я не понимал:

– И куда же их тогда девают? Неужели убивают?

– Ты что, – замахала она на меня руками. – Как это можно мужиков убивать? Нет, свозят их в специальный центр, и они там разрабатывают для страны всякое-разное: оружие, компьютеры, телевизионные передачи.

– А где этот центр, на Колыме, что ли? – вспомнил я недалекое печальное прошлое.

– Ты чего, сынок. На какой Колыме? Под Москвой специальный центр строят. Не то Сколково, не то Пулково называется. Вот туда их и свозят. Да и то, пусть работают на благо отчизне.

– Плохо в это верится, – покачал я головой. – Чтобы насильно свозили. Рано или поздно все равно откроется. Да и зачем насильно? Предложили бы хорошие условия, зарплату, свободу для творчества, мы бы сами туда переехали. Недалеко ведь, под Москвой.

– Ну, не знаю, – согласилась со мной киоскерша. И тут до нее дошло: – А чего, ты тоже мужик, что ли?

Я понял, что проговорился. А напрасно. Ситуация, похоже, для нас, мужиков, ненадежная. В памяти сразу возник человек в спортивной куртке с рыжеватой щетиной, иномарка с затемненными окнами, от которых меня увезла прочь моя плеврита.

– Нет, какой я мужик, – пожал я беспечно плечами. – Я лунатик. Нас, лунатиков, всегда с мужиками путают.

– Ну да, ну да, – закивала головой киоскерша. Ее интерес ко мне сразу остыл.

Я шел вдоль по улице в поисках телефона-автомата, на ходу перелистывая журнал «Мужское Братство».

«Механические часы ручной сборки всегда надежнее и точнее. Да и стоят дороже», – гласил заголовок на первой странице.

«Рудимент или атавизм?» – задавал вопрос доктор философских наук Нихфраузен, сам, судя по фотографии, мужик.

Я пролистал несколько страниц. Ага, а вот и интервью с моим дружком Саней Рейном. Значит, я сразу могу сделать два важных вывода. Во-первых, он либо переместился вместе со мной, либо находился здесь всегда, в своей другой, параллельной жизни. Это и надо узнать, если удастся с ним встретиться.

Во-вторых, он по-прежнему мужик, раз печатается в глянце «Мужское Братство». В-третьих, он по-прежнему занимается телевидением и кино, режиссер или продюсер, я точно не знал, главное, что его судьба здесь не изменилась – кем он должен быть, тем и стал.

Впрочем, хватит догадок и предположений, пора было почитать интервью. Называлась статья достаточно двусмысленно:

«На каждый вкус не угодишь. Или все-таки угодишь?».

Первый вопрос журналистки:

«Александр, вечный вопрос для человека, посвятившего жизнь искусству: должны ли вы ориентироваться на большинство, то есть на пчелок и психов, или должны подключать все многопольные слои зрителей?»

«Как известно, – отвечал мой товарищ по старой, упрощенной, двупольной жизни, – потребности отдельных полов могут весьма сильно различаться. Это означает, что и вкусы различаются тоже. Конечно, можно ориентироваться на подавляющую часть аудитории, на большинство, иными словами. А для половых меньшинств создавать параллельные спутниковые программы. Но мы пошли по иному пути. Мы в студии «Мотор 16» считаем, что настоящее искусство выходит за рамки отдельного пола. Мы считаем, что настоящее искусство всегда многопольно.

Возьмите, например, Толстого. Да, Анна Каренина выведена, безусловно, как «пещерный», «гормональный» образ, но это не означает, что ее судьба может оставить кого-либо равнодушным. Независимо от половой принадлежности читателя. А Достоевский, например, вообще не определял пол своих героев. И думаю, умышленно. Пойдите, догадайтесь: кем был князь Мышкин? Не понятно, не известно, автор этого не уточнил. Наверняка умышленно. Псих он, или придурок, или лунатик? А может быть, и химик? Или энергетик? Но, как выясняется, это и не важно. Главное, чтобы искусство трогало за душу, чтобы читатель, а в нашем случае зритель, ассоциировал себя с героем, стал его частью.