Фантазии мужчины средних лет - Анатолий Тосс

– А почему секс должен утомлять? Не работа ведь, – откликнулась Аркадия, когда я поделился своим открытием. – Наоборот, он заряжает. Энергия, она и должна заряжать. А что, бывает по-другому?

Я задумался и не стал ей рассказывать, как бывает. Зачем переносить на малознакомого человека свой негативный опыт.

После того как мы по очереди побывали в душе, смыли, оттерли плевричную накипь, мы снова оказались на кухне. Аркадия заварила кофе, смастерила завтрак.

– Я сейчас на репетицию, – начала она строить планы. – А потом, перед спектаклем, у меня перерыв большой будет. Тогда я к тебе и прибегу. Ты только никуда не выходи и никому не звони. Мы же не знаем, может, они тебя по всему городу разыскивают.

– Кто они? – не сразу понял я.

– Как кто? Те, кто за тобой следил. От кого ты вчера убегал.

Надо же, я совсем оторвался, полностью позабыл о вчерашних перипетиях, о подстерегающей меня опасности. Надо же, как меня плевритная Аркадия прозомбировала!

– Главный вопрос теперь даже не тот, кто и почему за мной охотится, – ответил я после длительной паузы. – Главный вопрос: где я сейчас нахожусь?

Аркадия взглянула на меня с удивлением.

– Как где? В России, в Москве.

– Я понимаю, – отозвался я. – А кстати, какой сейчас год. Да ладно год, какой век хотя бы?

– Ну, ты даешь. Двадцать первый, конечно.

– Значит, во времени я, похоже, не переместился. В пространстве тоже. Тогда где же я нахожусь? Куда я попал? Как попал?

Чашка кофе застыла в руке плевриты. Она даже жевать перестала, так и окаменела с непрожеванным куском во рту.

– Пойми же ты, произошло что-то совершенно невероятное: либо я брежу последние сутки, причем брежу по полной программе, со всеми полагающимися спецэффектами. Либо вся моя предыдущая жизнь, с детством, юностью, знакомыми, любовными связями и прочее… вся она оказалась бредом. Хотя тоже очень реальным.

– Я ничего не понимаю – покачала головой сидящая напротив Аркадия. – Ты о чем?

– Что неясно? – Несмотря на свежее спокойствие утра, я, похоже, разволновался. – Я же говорю, я вчера утром вышел из дома, и с того момента все изменилось. Это идиотское преследование… затем ты. Я до вчерашнего утра не подозревал, что на свете существуют плевриты. Не говоря уже про остальные шестнадцать полов. Пойми, я жил в мире, в котором было только два пола: мужчины и женщины. И их было примерно поровну. То есть женщин побольше, конечно, но не намного. И я представления не имею, как я ухитрился оказаться… – Но она меня перебила.

– Только два пола?! – пробормотала она с непрожеванным куском во рту. Потом рассмеялась. – Как такое может быть? Вы же должны были с тоски помереть.

– А что, похоже, так и получилось: мужики и повымерли. Ты же сама говорила, что их, в смысле, нас, совсем мало осталось. От скуки или не от скуки, не знаю. Но вполне возможно, что и от скуки.

Я замолчал, Аркадия тоже перестала смеяться, все же о печальном разговор зашел, о почти полном исчезновении целого пола. Я собрался с мыслями и продолжил:

– Видишь, тебе теперь кажется, что я брежу. Но я клянусь, там, откуда я, всего два пола: мужчины и женщины. И больше никого. Поверь мне, я там жил много лет. Если бы были, я бы знал. Нет там больше никого. Ни плеврит, ни пчелок, ни психов… То есть психи имеются, но к сексу это никакого отношения не имеет. Обычные клинические психи из обычного двухполого мира.

– Поэтому ты меня за женщину принял? – наконец догадалась Аркадия. – И между ног полез.

– Ну да, – согласился я. – Я же никого другого не встречал, не знал, что иные принципы существуют. – Но главное, понимаешь, я из другого измерения. Я, своего рода, пришелец. И теперь основная задача разобраться, что произошло: где я сейчас нахожусь, как я очутился в этом шестнадцатиполовом мире и куда исчез мой двуполый? В котором я провел столько лет.

Я замолчал. Плеврита молчала тоже. Мы так и доели завтрак в полной тишине.

– Знаешь что, я все же побегу, я уже на репетицию опаздываю, – поднялась с кухонного стула Аркадия. – А главреж у нас не любит, когда актеры на репетицию опаздывают. Жутко ругается. А потом, после репетиции, сразу к тебе. Ладно? И все обсудим.

– Конечно, – вяло произнес я, заново погружаясь в свои мысли.

Я промучился несколько часов: ну, действительно, где я нахожусь? Как я сюда попал? Ведь на самом деле ничего, кроме многополости, не изменилось. Москва такая же – шумная, хаотичная, завлекающая. Архитектурный облик тоже, похоже, не изменился. Даже на улицах ездили знакомые, привычные машины, в основном иномарки – «форды», «тойоты», «мерседесы», но и наши отечественные тоже попадались. В общем, никаких существенных отличий. А это означало, что я в том же времени, в том же городе… И тем не менее он другой, принципиально другой, ломающий мои устоявшиеся представления о жизни, о генетике, вообще о биологическом устройстве природы.

Конечно, я полтора года находился в полном добровольном заточении – роман писал. Из дома почти не выходил, только по вечерам, да и то раза два в неделю, не чаще, в магазин за продуктами набег делал. С людьми не общался. Только Люба ко мне иногда заскакивала, тоже по вечерам, мы с ней любовью занимались, а потом она уходила, я ее на ночь не оставлял. По опыту знал: оставишь – потеряешь для работы следующий день, а может быть, и еще пару. Захочет позавтракать вместе, придется вести ее куда-нибудь в кафе, затем еще один сеанс любви, полуденный, я расслаблюсь, потеряю концентрацию, выйду из режима, из правильного писательского состояния – он ведь требует погружения, отрыва от реальности. И все, прощай недописанная книга. Люба захочет в кино, в магазины, на вечеринку, и пошло, поехало – разлом, катастрофа, полная подмена меня. Кто придумал, что за каждым великим мужчиной стоит женщина? Полная чушь. Мужчина становится великим только вопреки женщине. А сколько мужчин не стали великими из-за того, что попали под женский пресс?

Стоп, ты отвлекся, перебил я себя. Основная, главная мысль заключается в том, что за эти полтора года мир настолько измениться не мог, чтобы в нем появились новые человеческие существа неведомых мне полов. Да еще взрослые, успевшие вырасти, пройти детство, отрочество. Значит, существуют два варианта: либо мне это снится, либо я куда-то все же переместился. Если снится, то рано или поздно я проснусь, и выяснится, что Аркадии не существует, а плевритная любовь – плод моей фантазии. Тогда о ней можно будет написать новую книгу. Потому что такого сюжетного поворота, по-моему, еще не было. Во всяком случае, я ничего подобного не читал.

А если я переместился, трансформировался… Тогда надо постараться понять, как такое могло случиться. С помощью какого механизма трансформация произошла? И куда именно? Где я нахожусь?

И тут меня осенило. Простая, сама по себе напрашивающаяся мысль. А есть ли в этом многополом мире люди, которые меня знают по прежней, двуполой жизни? Не переместились ли они вместе со мной? В принципе почему бы и нет? Если перемещение возможно, то почему только для меня? И главное, если они переместились, как они устроились? Не узнали ли они что-либо такое, что даст ответ на основной вопрос: где я нахожусь? И откуда взялся этот мир?