Дерзкий любовник - Элизабет Лоуэлл

– Нет, не верю. Но будь я проклята, если понимаю, почему. Мы едва знаем друг друга, Чанс Уокер, но когда я с вами, то совершенно перестаю разбираться даже в собственных мыслях.

– Стоит мне лишь подумать, как ты уже высказалась, – протянул он. – Ну что ж, как по-твоему, не стоит ли нам получше узнать друг друга, играя в вопросы и ответы за ланчем? Что-то вроде детской игры в «Двадцать вопросов»?

Риба не могла не улыбнуться при мысли о возможности сыграть в детскую игру с таким человеком, как Чанс Уокер.

– Хорошо. Чур, я первая! – согласилась она, ловко собирая волосы в узел.

– Почему? – весело осведомился он.

– Вы гораздо выше и сильнее меня, поэтому пусть хоть в этом у меня будут преимущества.

Погладив ее щеку, Чанс испытующе взглянул в карие глаза с золотистыми искорками:

– Не бойся меня, chaton.

Чувствуя странную уязвимость за этими спокойными словами, Риба чуть повернула голову и поцеловала его жесткую ладонь.

– Я не боюсь твоей силы. Просто мне не по себе от твоих вопросов. – И, улыбнувшись в его ошеломленное лицо, добавила: – Неужели у тебя нет тайн, о которых ты предпочел бы не говорить?

Глаза вновь посветлели, рука опустилась, а взгляд стал непроницаемым. Он опять превратился в незнакомца, жестокого, уверенного в себе, неуязвимого.

– Ты имела в виду какие-то вполне определенные вопросы? – невозмутимо поинтересовался он. Темные усы не могли скрыть резких черт лица и проницательно-немигающего взгляда, которым он молча оценивал ее. Вызывающий, непобедимый, опасный Тигриный Бог, вырезанный из твердого неподдающегося камня.

– Нет, – пробормотала Риба.

В комнате несколько долгих минут царила мертвая тишина, пока наконец напряжение не покинуло Чанса. Его сжатое, словно стальная пружина, тело медленно расслабилось, и он снова коснулся ее щеки.

– Да, существуют вещи, о которых я предпочел бы умолчать.

– Именно те, которые и имеют хоть какое-то значение, не правда ли?

– У тебя есть жакет? – осведомился он вместо ответа. – На улице холодный ветер.

Риба уже хотела повторить вопрос, но вовремя вспомнила, что он сказал Тодду: «Еще раз попробуешь сделать такое, красавчик, и с тобой будет покончено!»

Нет, она не станет давить на него. С человеком, подобным Чансу, это не только опасно, но и ни к чему не приведет. С таким же успехом можно пытаться столкнуть с места гору.

Если он когда-нибудь будет доверять ей, сам все расскажет.

Да, если Чанс Уокер вообще способен кому-то доверять. Но ему придется это сделать, ведь без доверия ничего невозможно достичь, ни наслаждения, ни дружбы, ни, конечно, любви.

С чувством, близким к страху, Риба поняла, что жаждет изведать все это с Чансом, все и больше – то, для чего у нее не было названия, только осознание голода такого же безумного, как его поцелуи в тени, отбрасываемой дюной. Мысль об этом желании потрясла Рибу, шокировала и испугала.

– Кажется, я потеряла гребень, – небрежно бросила она, но рука, придерживающая узел волос, еле заметно дрожала.

Чанс улыбнулся и, сунув руку в карман тесно облегающих шерстяных слаксов, вытащил что-то и протянул ей. На ладони оказался простой гагатовый гребень, которым она сегодня сколола волосы.

– Этот? Или…

Он порылся в кармане жемчужно-серой замшевой рубашки.

– Этот?

В левой руке он держал еще один гребень из полированной слоновой кости, оставленный Рибой в Долине Смерти. Она взглянула на него, вспоминая ночь и дюны, где она почувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы смять все, возведенные самой же барьеры, которыми думала отгородиться от мира, и плакать в его объятиях, пока не ослабела до того, что не могла стоять. Потом его поцелуй… и все окружающее исчезло, когда они прижимались друг к другу и открывали заоблачные высоты страсти, которых, как считали, вообще не существовало на свете.

– Гагат, я думаю, – решил Чанс, видя, что Риба молчит, и, вставив гребень в блестящую массу волос, свернутых узлом, легко провел ладонью по ее голове.

– Просто позор скрывать такую красоту. Правда, есть и преимущества.

Зубы чуть прикусили мочку маленького уха.

Риба закрыла глаза, дрожа от властно заполонивших ее ощущений; горло сдавило, в груди с каждой минутой все сильнее разгоралось пламя. Когда язык пробрался в раковину уха, Риба издала невнятный звук и ухватилась за его плечи, пытаясь сохранить равновесие в этом бешено вращающемся мире. Она ощутила дрожь, пронизавшую Чанса, жар и напряженность тела, прижимавшегося к ней.

Чанс, тихо выругавшись, отстранился.

– Ланч, – хрипло пробормотал он.

– Если, конечно, в меню нет тебя… Почему я испытываю такое странное чувство, будто меня преследует тигр? – спросила Риба со смехом, хотя вовсе не намеревалась шутить.

Чанс хмыкнул и, чуть наклонившись, коснулся губами ее виска.

– Здесь нет поблизости ресторанов, в которых подают свежих мэнских омаров?

– Ну и ловок же ты менять темы, верно?

Чанс весело улыбнулся.

– Если ты не любишь омаров…

– Обожаю мэнских омаров, – прервала его она.

– Я тоже, только вот уже семь лет их не пробовал. – И увидев каким любопытством загорелись глаза Рибы, расхохотался. – Из тебя вышла бы превосходная кошка, – отсмеявшись, пробормотал он, – такая рыжевато-коричневая, гибкая, грациозная и на редкость любопытная.

– Когда-нибудь лесть тебе дорого обойдется.

– И что же я получу?

Риба улыбнулась совсем по-кошачьи и, не отвечая, вышла из кабинета.

Ресторанчик был маленьким, не претендовавшим на роскошь. Его владелец строго следовал принципу, гласившему, что посетители предпочитают тратить денежки на хорошую еду, а не на шикарную обстановку. В результате «Хаймиз» не пользовался вниманием туристов, искавших известные и куда более бросавшиеся в глаза пастбища.

Атмосфера в ресторане была располагающей, список вин – ограниченным, но хорошо подобранным, а клиентам не нравилось, когда на них глазеют посторонние люди. «Хаймиз» был одним из самых любимых ресторанов Джереми.

– Что случилось? – тихо спросил Чанс, почувствовав мгновенную перемену в Рибе, как только та оглядела зал.

– Джереми любил это место, – не повышая голоса, ответила она.

– Может, пойдем куда-нибудь еще? – предложил Чанс, сжимая ее ладонь обеими руками.

– Нет, – она покачала головой, чувствуя его тепло и скрытую силу. – С того дня в Долине Смерти… мне понемногу становится легче. Я уже могу смотреть на его снимок. Могу вспоминать все, что мы делали вместе, и при этом не плакать. Думаю, я смирилась с тем, что Джереми мертв.