Дерзкий любовник - Элизабет Лоуэлл

В его смехе не послышалось ни малейшего протеста.

– Доедай омара. Я просто наслаждаюсь, глядя, как ест самая неукротимая женщина на свете.

– Вовсе я не неукротимая, – пробормотала она, – и ты не ответил до конца на мой первый вопрос.

– Перу, Венесуэла, Аляска, Мадагаскар, Чили, Австралия, Бразилия, Северозападные территории, Шри-Ланка, Бирма, Колорадо, Калифорния, Африка, Монтана, Япония, Афганистан, Невада, Остров Святого Иоанна, Колумбия, Финляндия и Кашмир. Правда, не обязательно в таком порядке, зато в некоторых из этих мест пришлось побывать не однажды.

Она окинула его сердитым взглядом золотисто-карих глаз. Но Чанс только улыбнулся и снова поднес к губам бокал с вином.

– Ты же сама спросила, где я жил, с тех пор как родился, – рассудительно заметил он, отставляя бокал. – Правда, я мог забыть парочку стран. – Он пожал плечами. – Но несколько недель то тут, то там вряд ли считаются.

– А что ты делал после того, как уехал из Лайт-нинг Ридж?

– Когда? Кажется, я то и дело покидаю Лайтнинг Ридж, сколько себя помню.

– Нет, в тот раз, когда сестра вытащила тебя из джунглей.

– Некоторое время искал опалы. Глори работала и пыталась вдолбить мне, что в жизни есть гораздо более достойное занятие, чем пьянство, драки и шлюхи.

– Но тебе еще не было и пятнадцати, – в ужасе охнула Риба.

– Я выполнял мужскую работу с десяти лет. И уже в тринадцать был такого же роста и с такими же плечами, как сейчас. Но стал взрослым задолго до того, – спокойно и жестко пояснил Чанс. – В джунглях нет такого понятия, как ребенок. Только те, кто стараются выжить.

– А где сейчас твоя семья?

– Глори вышла замуж, – еле заметно улыбнулся Чанс. – В Лайтнинг Ридж появился старатель, бросил на нее всего лишь один взгляд и поклялся, что нашел единственную женщину, с которой готов провести оставшуюся жизнь. Когда он впервые объявил это, Глори рассмеялась. Потом пошла прогуляться с ним в пустыню, а когда вернулась, уже стала его женщиной. Это случилось так быстро… – он щелкнул пальцами, – зато осталось постоянным и вечным, как горы. Я никогда не мог понять, что это на них накатило… не мог все это время… если не считать последних десяти дней.

Риба внезапно подняла глаза от своего омара, но лицо Чанса было повернуто так, что тени от светильника на столе скрывали его глаза.

– Мой отец, – продолжал Чанс, все так же не поворачиваясь, – по-прежнему где-то в Африке, ищет голубые гранаты.

– Таких в природе не бывает, – возразила Риба, вытирая пальцы салфеткой и отодвигая тарелку, на которой не осталось ни кусочка бело-розового мяса.

– Тебе это известно и мне тоже, но отцу? Попробуй только намекнуть! Ведь у него есть карта! – резко рассмеялся Чанс.

– Твоя мать тоже с ним?

Чанс сделал знак официанту убрать посуду. Риба долго ждала ответа, но наконец поняла, что ничего не добьется.

– Это одна из тех тем, на которые ты предпочитаешь не говорить? – спокойно поинтересовалась она.

Чанс молча заплатил по счету и заговорил только, когда они подошли к машине:

– Ты должна сразу же возвращаться?

Риба подумала о том, что предстояло ей сегодня – о телефонных звонках из музеев, от коллекционеров и репортеров, которым не терпелось вновь разжечь старый скандал – Джереми и женщина моложе его на пятьдесят лет. Сама мысль об этом заставила ее вздохнуть и отвернуться. Все это время со дня смерти Джереми Риба неустанно трудилась, хотя Тим и Джина умоляли ее поехать куда-нибудь отдохнуть. Но теперь Риба стремилась лишь закончить каталог коллекции Джереми и узнать побольше о непостижимом, загадочном и захватывающем человеке, стоявшем так близко, почти касавшемся ее, ожидавшем ответа…

Но пока что новой работы с каталогом не предвидится. Что же касается мужчины…

– Хочешь поехать на пляж? – спросила Риба.

– Это один из твоих двадцати вопросов? – отпарировал Чанс, улыбаясь, но тут же кивнул: – Я провел так много времени во всех пустынях мира, что вода притягивает меня. Даже когда я не могу ее пить, – загадочно добавил он.

– Здесь рядом уединенный пляж. Ну… конечно, не совсем, – призналась Риба. – В южной Калифорнии на мой вкус нет ни одного достаточно уединенного пляжа. Но там по крайней мере можно сидеть и прислушиваться к шуму волн, и при этом тебя никто особенно не побеспокоит.

– Звучит неплохо, – решил Чанс, открывая Рибе дверцу ее красного «БМВ». – Я не привык находиться в самом центре двухмиллионного города.

Он усадил Рибу в машину, сам устроился на пассажирском сиденье и стал внимательно наблюдать, как Риба ловко пробирается в потоке автомобилей, запрудивших мостовую, и сворачивает к шоссе.

– Неплохо, – похвалил он, когда Риба на повороте сбросила скорость, и машина ответила низким рычанием сильного, но укрощенного зверя. – Я и забыл, каким удовольствием могут стать гладкая дорога и хороший автомобиль. Там, где я побывал, представление о лимузине сводится к потрепанному «лендроверу» двадцатилетней давности.

– Хочешь сесть за руль?

– Может быть, на обратном пути. Сейчас я получаю огромное наслаждение, просто наблюдая за тобой.

Риба быстро взглянула на Чанса и, увидев по его лицу, что тот говорит правду, улыбнулась, обрадованная тем, что он не принадлежит к тем мужчинам, которым во что бы то ни стало нужно занять место водителя. Она купила «БМВ» лишь потому, что этот автомобиль – для людей, которые любят сидеть за рулем. На шоссе встречались более роскошные, дорогие и мощные машины, но немногие из них доставляли большую радость любителям быстрой езды.

Через несколько минут они добрались до железной ограды частного пляжа. Охранник широко распахнул ворота, и Риба медленно подъехала к парковочной площадке, пытаясь найти место, чтобы поставить машину. Наконец ей удалось втиснуться между «мерседесом» и сверкающим черным «феррари». Чанс, молчавший все то время, пока она проезжала мимо десятка свободных мест, расположенных поближе к пляжу, испытующе взглянул на нее.

– Правило номер один для водителя в Южной Калифорнии, – пояснила Риба. – Никогда не ставить машину рядом с такой, которая смотрится хуже вашей. – Она показала на дорогие автомобили по обе стороны от «БМВ». – Зато можно быть уверенной, что владельцы этих машин так же опасаются поцарапать на них краску, как я – на своей.

– Искусство выживания в городе, – восхищенно покачал головой Чанс. – Я бы никогда не подумал о таком.

Риба вышла, открыла багажник и вытащила вылинявшее бежевое одеяло. Чанс поднял темную бровь.

– Еще один закон выживания? Ты часто делаешь это?

Холодная отстраненность тона заставила ее повернуться и посмотреть на него.

– Что именно?

– Привозишь мужчину и расстилаешь для него одеяло на частном пляже?