Геноцид - Алексей Калугин

Раф подхватил с пола мешок, вытряхнул из него утку и тут же схватил ее обеими руками, не давая возможности взмахнуть крыльями. Утка протестующе закрякала и принялась вертеть головой, норовя использовать клюв как последний аргумент в споре с более сильным противником. Одной рукой прижав утку к боку, Раф другой схватил ее за шею. Птица еще пару раз крякнула и затихла, уяснив, что дальнейшее сопротивление бессмысленно.

Раф подошел к лежанке и присел на корточки рядом с Виираппаном. Старик накинул браслет утке на голову, опустил его до основания шеи, которая, кстати, оказалась ненамного тоньше его запястья, подогнал по размеру и повернул так, чтобы было видно табло.

До назначенного кем-то срока оставалось четыре минуты пятьдесят две секунды.

Раф пустил утку на пол. Птица тут же отбежала на расстояние, казавшееся ей безопасным, искоса глянула на внимательно наблюдавших за ней людей, крякнула для порядка, взмахнула крыльями и встряхнулась, расправляя помятые перья. Покрутив головой, утка обнаружила посторонний предмет у себя на шее и, конечно же, попыталась его снять. Но плоскому клюву никак не удавалось подцепить гладкий пластик, и после нескольких неудачных попыток утка оставила это дело. Люди явно не внушали птице доверия. Поэтому она отошла к самой двери и там присела, не теряя бдительности и внимательно наблюдая за людьми.

На таймере одна минута и сорок четыре секунды.

А что, если ничего не произойдет? – подумал Раф. Ничего из ряда вон выходящего. Ничего необычного. Вообще – ничего! Что тогда?

– Сейчас… – прошептал старик и крепко схватил Рафа за руку.

Пять секунд на таймере.

Четыре.

Ничего не произойдет, мысленно произнес Раф.

Три.

Очень уверенно, между прочим, произнес.

Две.

Он даже собрался повторить это вслух.

Одна.

А то ведь старик расстроится…

Утка исчезла.

Исчезла точно по расписанию, – когда на таймере загорелись нули.

Первой мыслью Рафа было то, что утка сделалась невидимой. Поэтому он тут же схватил сеть и кинул ее туда, где секунду назад сидела птица. Сеть упала на пол так, что ясно стало – нет под ней ничего.

Раф посмотрел на Виираппана.

Взгляд старика сиял так, будто он глотнул настоя зап-запа, а губы были растянуты в улыбке, глупее которой Раф в жизни не видел.

– Где моя утка? – спросил Раф.

Серьезно спросил, по-деловому.

– Не знаю, – еще шире улыбнулся Виираппан. – Быть может, в ином мире.

Раф озадаченно почесал щеку.

– И когда она вернется назад?

– Понятия не имею, – развел руками старик. – Быть может, никогда.

– Как это, никогда? – недовольно насупился Раф. – Ты, вообще-то, знаешь, сколько стоит утка?

Виираппан удивленно посмотрел на Рафа.

– Ты ведь сам предложил провести испытание на птице.

Раф задумался, вспоминая, как все было на самом деле.

Да, пожалуй, старик прав, он сам предложил нацепить браслет с таймером утке на шею. Но ведь он не предполагал, что утка исчезнет!.. Честно говоря, он вообще не думал о том, что может произойти. Ему просто передался интерес и азарт Виираппана. Как наваждение. Или дурная болезнь. Что, в общем, почти одно и то же, ежели привяжется, так не отстанет.

– Тебе кажется, что утка – слишком большая плата за то, что мы увидели?

Раф посмотрел на Виираппана, чтобы убедиться, что старик не шутит.

– Я лично ничего не вижу. – Раф подтянул к себе пустую сеть, скомкал и кинул в угол. – Вообще ничего.

Старик протянул Рафу пустую чашку.

– Налей, пожалуйста, хмеля.

Раф наклонил над чашкой чайник, но из носика выкатились только несколько капель.

С чайником в руке Раф поднялся на ноги и вышел за дверь. По щеке хлестнул порывистый ветер. Дождь, как оказалось, уже закончился. Лишь мелкие капли, срываемые ветром с гребней волн, летели в лицо.

Вытряхнув за борт распаренный хмель, Раф вернулся в надстройку, наполнил чайник водой и поставил на огонь.

– Ты знаешь, – произнес задумчиво Виираппан, глядя в потолок, будто обращался не к Рафу, а к кому-то, кто сидел на крыше надстройки и внимательно его слушал. – Я ожидал чего-то подобного. – Не отрывая взгляда от потолка, старик дважды суетливо кивнул. – Да-да! Таймер – это возможность вернуться назад для каждого, кто пожелает им воспользоваться. Что-то вроде спасательного пузыря, что кидают с плота человеку, смытому волной. – Виираппан наклонил голову и сосредоточенно потер пальцами виски. – Все это нужно как следует обдумать.

– А что, если птица просто исчезла? – спросил уныло Раф.

Ему было жалко пропавшую утку.

– Что значит «просто исчезла»? – недовольно сдвинул брови старик.

– Так же, как исчезает вода из чана, если оставить его на солнце, – объяснил Раф.

– Нет, – покачал головой Виираппан. – Нет! – Он решительно, отчасти возмущенно даже, взмахнул рукой. – Это явления совершенно иного порядка!

– А по мне так одно и то же, – пожал плечами Раф. – Было – и нет. Вот и вся философия.

– Философия, говоришь? – прищурился лукаво Виираппан.

– Ну, или что-то вроде того, – махнул рукой Раф.

Чувствуя, что ступил на зыбкую почву, Раф с деловым видом взялся за приготовление хмеля.

Сложив руки на коленях, Виираппан пристально наблюдал за всем, что делал Раф. Как будто боялся, что хозяин подсыплет гостю яда в чашку.

– Так что там насчет философии? – снова спросил Виираппан, принимая из рук плотогона чашку горячего хмеля.

– Ничего, – Раф отвел взгляд в сторону.

Он и сам не понимал, с чего вдруг заговорил об этом.

Старик отпил хмеля, довольно причмокнул губами и провел ладонью по бороде.

– Куда ты собираешься плыть после того, как закончится шторм?

Раф пока еще не думал об этом. Никаких срочных дел у него не было. Можно было отправиться в Лунную заводь, чтобы поставить сеть на баррабульку, – после шторма ее там не то что сетью, корзинами таскали. Мелкая рыбешка, колючая, с тремя острыми шипами на спине, но вкусная, особенно если ее зажарить. Ну, а ту, что не съешь, можно на рыбий жир перетопить. Тростник рубить сейчас смысла нет. Низкий он еще – стебель тонкий, не волокнистый. Плести из такого циновки – морока одна. На Квадратном острове вроде бы тоже делать нечего. Но почему бы не заскочить? Со знакомыми повидаться, а заодно посмотреть, что сейчас на базаре в цене, чем покупатель интересуется. У Рафа десятка полтора выделанных рыбьих шкур да три корзины вяленой рыбьей спинки в чулане лежит. Ежели цена хорошая, так и отдать можно кому-то из постоянных торговцев, – не самому же за прилавком стоять. Имелось еще у Рафа давнее намерение заняться промыслом морских раков. Спрос на морского рака всегда стабильный как на Квадратном острове, так и среди плоскоглазых. А у кого еще уголь выменяешь, если не у плоскоглазых? Брать у перекупщиков с Квадратного острова – почти вдвое накладнее получается. Да и сам Раф суп из морского рака очень даже любил. Но эта затея, в отличие от всех прочих, требовала основательной подготовки.