Прекрасная натурщица - Майя Блейк

Ей хотелось кричать. Но она подняла руки в умиротворяющем жесте:

– Рамон, пожалуйста, выслушай меня. То, что я сделала… Это было мое решение. Я не думаю, что у меня был выбор. – Ее голос надломился. Сглотнув, она покачала головой. – У меня не было выбора, – повторила она.

Рамон побледнел, но через мгновение выражение его лица стало напряженным и сердитым. Его глаза были почти черными и сверкали от ярости.

– У тебя был выбор. Ты могла обратиться ко мне. Но ты была слишком эгоистична, чтобы это сделать. Ты приняла решение самостоятельно.

– Боже мой, ты обвиняешь меня в стольких грехах! А как насчет тебя?

Он нахмурился:

– А что я?

– Ты сказал мне, будто ты больше не помолвлен, но через неделю я узнала, что ты мне врал!

Его подбородок дрогнул.

– И поэтому ты позвонила моему брату, а не мне? Ты переложила на него мою ответственность.

Она прерывисто выдохнула:

– Я ни на кого не перекладывала ответственность. Я не звонила Луису. Ему звонила моя мать.

Он сильнее нахмурился:

– Твоя мать?

Она с трудом кивнула:

– Ее выписали из больницы после химиотерапии. Она знала, что происходит, и ей было плохо от того, что она не может мне помочь. Я сказала ей, что мне не надо помогать, но она меня не слушала. Она решила, что обязана меня спасти. Она знала, что мы с Луисом близкие друзья, но потом решила, будто наши отношения переросли в нечто большее. Во всяком случае, она предположила, что он отец моего ребенка, и позвонила ему. По-видимому, она долго отчитывала его за уклонение от своих обязанностей. Луис не сказал ни слова, чтобы опровергнуть ее заявление. Он просто приехал ко мне на следующий день.

– И позволь мне угадать: именно тогда ты взяла с него клятву хранить от меня в тайне моего собственного ребенка? – спросил он с холодной яростью.

– Я собиралась сообщить тебе. Я не думала, что ты захочешь узнать об этом от Луиса. И я считала, что у меня есть время. Но потом все пошло наперекосяк.

Он сердито вдохнул:

– Но ты нашла время позвонить Луису во второй раз, чтобы он поддержал тебя во время процедуры.

Зуки была ошеломлена тем, что Рамон знает все подробности.

– Я не просила его приезжать, Рамон. Но он все равно был бы рядом со мной, даже если бы отказалась.

Он сухо рассмеялся:

– Ты пытаешься доказать мне, почему не связалась со мной?

– Как ты смеешь?

Он ударил рукой по столу, и Зуки вздрогнула.

– Я смею, потому что ты лишила меня моего ребенка, и ты виновата!

Она содрогнулась от обиды.

– Ты проповедуешь с высокого пьедестала. А ты не думал, что после того, как ты наврал мне о Светлане, я не желала иметь с тобой ничего общего? Или ты скажешь, что на фотографиях, сделанных через несколько недель после нашей с тобой близости, ваши двойники?

У него двигались желваки.

– Мы с тобой просто провели одну ночь вместе. Если память мне не изменяет, ты не хотела долгих отношений.

Для нее не стал неожиданностью тот факт, что Рамон оправдывал свои действия. Разве Зуки не слышала подобную версию об истории отношений от собственной матери, которую бросил муж? С ранней юности Зуки поклялась извлечь уроки из прошлого своей матери, но потом познакомилась с Луисом и понадеялась, что не все мужчины одинаковые.

Луис был один на миллион, и она доверяла ему полностью. К сожалению, она оказалась настолько глупа, что доверилась и его старшему брату.

Она не собиралась снова совершать ту же ошибку.

Посмотрев на Рамона, она покачала головой:

– Случилось слишком много событий. Кроме того, как насчет Светланы? Что она скажет о твоем предложении?

– Мы с ней расстались несколько месяцев назад, – отрезал он.

Зуки решила, что ее неожиданное волнение – побочный эффект от сложного разговора с Рамоном.

– На этот раз ты снова мне врешь? – спросила она.

Его глаза сверкнули.

– Она не имеет никакого отношения к нашему разговору.

Зуки хотела узнать подробности. Почему? Она понятия не имела. Отношения Рамона и Светланы не ее дело. У нее есть дела поважнее. Например, ее мать.

– Ты знал о финансовом завещании Луиса до сегодняшнего дня?

– Нет. Но он любил тебя. И меня не удивляет, что он оставил тебе наследство.

Ее голова по-прежнему шла кругом.

– Я не знаю, что сказать.

Рамон опять помрачнел.

– Если бы он был здесь прямо сейчас, что бы он, по-твоему, сказал о состоянии твоей матери?

Сердце Зуки сжалось, как только она представила себе энергичное лицо своего лучшего друга.

– Он помог бы мне выпросить эти деньги, одолжить их или украсть, чтобы помочь ей.

– Правильно. А что он сказал бы о твоей помощи мне продолжить род Акоста?

Она задохнулась, чувствуя себя загнанной в угол.

– Это несправедливо.

– Ты предпочитаешь лицемерие? Он оставил тебе деньги на помощь твоей матери. Если денег на ее лечение не хватит, я добавлю необходимую сумму. – Он сделал паузу, по-прежнему глядя на Зуки. – Ты позволишь своей гордости и упрямству встать на пути выздоровления твоей матери?

– Нет, конечно нет! Но я не могу тебе помочь, потому что ты предлагаешь такую… жестокую сделку.

– От этой сделки выиграем мы оба.

Сердце Зуки екнуло.

– Но врачи говорят, что не смогут ей помочь.

– Они ошибаются. – Он протянул ей новую папку.

Дрожащими руками она открыла ее и начала читать. Перед ней были названия лучших научных клиник и медицинских научно-исследовательских центров мира. Она знала о них. Потом она увидела письма от известных врачей, которые отвечали на запросы Рамона. По крайней мере шестеро врачей давали ее матери гораздо больше шансов на выздоровление, чем ее нынешний врач.

– Вся эта информация проверена дважды и даже трижды. Тебе надо просто согласиться, и твоя мать получит необходимое лечение.

Зуки закрыла глаза. Итак, у ее матери есть шанс на выздоровление. Луис, по-своему, заботился о ней даже из могилы. Но он одновременно сделал ее должником Рамона.

И отплатить Рамону Акоста она сможет только одним способом.

Зуки прочла документы, заметив рекомендации о том, что ее матери следует начать лечение немедленно, предпочтительно в Майами. Закрыв папку, Зуки подошла к дивану и села.

Стресс, который она испытывала с тех пор, как Рамон вошел в ее номер отеля, усилился. Ее сердце колотилось как сумасшедшее. Волнуясь, она вытащила шпильки из волос и почувствовала слабое облегчение. Однако ее мысли продолжали кружиться вокруг чудовищного предложения Рамона.