Ливонская ловушка - Мик Зандис

– Рассказывать люди любят, но больше о том, чего не знают. Особенно малым детям, чтобы засыпали быстрее. А правда в том, если воинов в Мергере не хватит, землю ливов защищать некому будет.

– Может, и так. Только… – потянул свою линию Кирьянс, но в этот момент со стороны леса послышалось движение, и собеседники вскочили на ноги. Уго поднял лежащий рядом с ним боевой топор, Кирьянс взялся за рукоятку длинного меча в кожаных ножнах. К костру подлетел запыхавшийся юноша.

– Там, – тяжело дыша, указал он в сторону быстро темнеющего леса. – Чужие. Германцы. В белых плащах. С крестами.

– Много? Куда идут? – Уго уже знаками созывал к себе главную ударную силу своего воинства, то же делал и Кирьянс.

– Не знаю. Кажется, их немного. Как пальцев на двух руках. Половина в плащах, с мечами, остальные в темное одеты. И не идут никуда, к ночлегу готовятся.

– Сборщики подати?

– Не похоже. Налегке идут, без обоза.

– Тебя заметили? – спросил Кирьянс.

– Нет. Точно нет. Я их как увидел, сразу ушел.

Уго осмотрел собравшихся. Вокруг него стояли закаленные вояки, украшенные шрамами многих схваток. Положиться, твердо знал он, можно было на каждого. Люди Кирьянса тоже выглядели как на подбор, но не было в их глазах азарта близкой битвы, а в позах – бесшабашной раскованности, как у мергеровцев. Он повернулся к Кирьянсу.

– Твои эти места лучше знают. Обойди германцев сзади. Мы ударим первыми, с ближайшей стороны.

– Ударим? Зачем? Как бы нам на себя беду не накликать. – В раздумье Кирьянс узловатыми пальцами поскреб затылок. – Лучше переместимся от беды подальше. Германцы, как осенние мухи. Прихлопнешь нескольких, остальные только злей становятся. И числа им нет. Вдруг у них большой отряд неподалеку?

– Ладно, – согласился Уго. – Подойдем ближе, увидим, что к чему, и решим. Только ты со своими встань так, чтобы ни один из германцев уйти не смог, если что. Думаю, это приблудный отряд, с пути сбились. Но если твои за ними еще кого-то увидят, просто дайте нам знать и уходите.

– Ну разве что… – Кирьянс в сомнении покачал головой, но больше перечить не стал и сделал рукой знак своим. Его воины растворились в темноте и стали неотличимы от толстых сосновых стволов или кустов можжевельника.

Сквозь прорехи в облаках луна поливала землю мертвенно белым светом. Хвоя и старые листья стелились под ногами мягким ковром, скрадывая шаги. На отдаленной поляне весело плясали сполохи огня, звучали беспечные голоса, фыркали лошади. Уго первым пробрался к опушке леса. Костер горел посреди поляны. Чуть поодаль стояли три шатра из белой ткани с изображением крестов и красных мечей. Единственный часовой прогуливался в десяти шагах от кромки деревьев. У костра, разделенные пламенем, расположились две группы людей. В одной из них на воинах были белые плащи с крестами, как на ткани шатров. Вторая группа, состоящая из слуг или оруженосцев, была облачена в малоприметные серые одеяния. На костре жарилось мясо, и его аромат ветер нес прямо к притаившимся воинам Уго. Дальше за второй группой на лужайке паслись стреноженные лошади. Только чудом германцы не вышли прямо на ливов. Похоже, меченосцы отбились от какого-то другого, гораздо большего отряда и были в полной уверенности, что никто в окрестностях не посмеет посягнуть на их безопасность.

Уго вгляделся в людей на поляне. В бликах костра, без военного облачения, они мало чем отличались от его соплеменников. Совсем еще молодые парни ни сложением, ни изнеженными лицами не напоминали свирепых рубак. Как такой народ смог заполонить древние земли ливов?

Трое лучников спрятались за стволами ближайших сосен в ожидании команды. Но Уго не спешил, стараясь определить, вышел ли уже на позицию со своими воинами Кирьянс. В чем-то старейшина Мустанума был прав. Если уничтожить этот отряд, на его поиски могут прийти другие. Не буди лихо, пока оно тихо. Отчего германцев так мало? Обычно они перемещаются гораздо большими силами. Конечно, если они отбились от основного отряда и исчезнут в лесу без следа… Мало ли вокруг других племен?

Часовой сделал очередной круг, и что-то привлекло его внимание с противоположной стороны. Он остановился спиной к Уго, частично перекрывая ему обзор, и старейшина коротко взмахнул рукой. Лезвие топора с лета вошло часовому в шею чуть ниже затылка. Германец рухнул с коротким вздохом. Его сотоварищи у костра вскочили, и в тот же миг из-за стволов в них понеслись стрелы. Трое упали сразу, остальные бросились к оружию, но еще двоих настигли точно брошенные дротики. Оставшиеся, определив направление атаки, метнулись к дальней опушке леса. В спине одного из них торчала стрела, он еще не осознавал, что ранен, и на бегу стрела качалась, как звериный хвост. Беглец почти достиг первых деревьев, когда навстречу ему вылетел дротик. Грудь другого пронзил меч. Из-за деревьев выступили воины Кирьянса. Двое безоружных пришельцев метнулись назад, и в спину одного из них вонзилось копье. Вся поляна уже была заполнена ливами, и последний меченосец, умоляя о пощаде, пал на колени.

Уго вырвал завязший в шее часового топор и подошел к пленнику. Вблизи, при свете костра было видно, что германец еще совсем молод. Его розовые, как у женщины, щеки едва окаймлял легкий пушок, на ногах были хорошо выделанные сапоги. Увидав Уго, он замолчал и, протянув руку к болтающей на груди Уго бляхе, покорно склонил голову. К пленникам подошел и Кирьянс. От быстрой ходьбы или бега дыхание его сбилось, лоб покрывала испарина.

– Этот, кажется, из знатного рода будет, – указал он на розовощекого. – За него немалый выкуп получить можно.

– Выкуп? – покачал головой Уго. – Скажи медведице, что ее детеныша косули поймали. Она весь лес разнесет. Их вокруг тьма несметная. Лучше с ними не связываться.

– Так что с ним тогда делать? Отпустить?

– Отпустить? Это вряд ли.

Уго взмахнул топором, и розовощекая голова подкатилась к ногам Кирьянса. Старейшина, отступив на шаг, застыл, как каменное изваяние.

Лошади и оружие – добыча сама по себе была знатная. Но главное добро могло скрываться в шатрах.

Подойдя к одному из них, Уго, не выпуская из правой руки топора, распахнул полог и застыл в недоумении. Посреди шатра сидел человек в красной холщовой рубахе под зеленой накидкой, сапоги его были совсем короткие, перетянутые вокруг ног кожаными ремешками, немного удивленное лицо гладко выбрито. В руках он держал странного вида деревянное изделие с натянутыми вдоль узкой доски струнами. При виде Уго человек улыбнулся, тронул струны пальцами, и по шатру разнесся музыкальный аккорд.

– Ты кто такой? – опешив от неожиданности, спросил Уго, и только тогда сообразил, что германец все равно не поймет его вопроса. Ливы легко осваивали языки куршей, земгалов или кривичей, даже германцев, но чужаки никогда не говорили на их языке.

– Меня зовут Вальтер, – ответил человек на языке ливов, приведя Уго в еще большее замешательство. – А вы, наверное, гость рыцаря Рейнгольда и хотите послушать музыку?