Муж на час - Наталья Баклина

— А как меня заметила, — продолжала тем временем Нина сплетничать про Лидушу, — сразу тон сменила: «Иван Иваныч, я всё поняла, обязательно передам, ровно в восемнадцать ноль-ноль!». И с работы в тот день, между прочим, ушла без пятнадцати шесть!

— И что? — очнулся Миша.

— А то, что свидание у них было, в восемнадцать ноль-ноль. Я даже день помню, когда это было: в пятницу, двадцать шестого! Ну, Люд, помнишь, ты ещё торт приносила с вишнями?

Людмила помнила. В тот день было двадцатилетие её брака, и она, не афишируя, принесла торт просто отметить, как она всем сказала, некую веху в своей биографии. К торту с вишнями принесла вишнёвый же ликёр, который в смеси с кока-колой дал вполне приятный на вкус коктейль, и они слегка назюзюкались этим коктейлем. Они славно тогда посидели, на огонёк подтянулись девчонки из дирекции архитектурных сооружений и принесли какие-то конфеты в коробке и ветчину. Потом пришла Княгиня и от себя добавила бальзам на травах. Да, а Лидуша тогда и вправду быстро ушла. А Людмила сидела долго, потому что Аркадий уезжал на выходные в Нижний Новгород, а Сонька отпросилась пожить у подружки за городом. Так что дома так никто и не вспомнил про двадцать лет её супружеского стажа.

Соседский рыжий петух, растопырив крылья, пытался залезть на пёструю курицу, но та сумела вывернуться из-под его лап и сбежала.

— Что, брат, не в настроении женщина? — посочувствовал из-за забора Игорь. — Бывает. Хотя у тебя вон их сколько, целый гарем, может, другая согласиться?

Но у петуха, похоже, пропала охота топтать кур. Он отошёл к краю проулка и принялся разгребать пыль когтистой лапой. В дыру забора напротив протиснулся толстый светло-коричневый щенок, подбежал к Игорю и звонко тявкнул, задрав тёмную мордочку.

— И тебе не болеть, — согласился тот.

— Джек, Джек, куда ты опять сбежал! — теперь в заборе напротив открылась калитка, из неё выбежал мальчишка.

— Здрасьте! — Мальчишка подхватил щенка под лапы — тот повис, показывая Игорю круглое розовое пузо — и потащил его обратно на свой участок.

Как же хорошо-то тут, господи! И какой же он дурак, что забросил стариков, столько лет никак толком не выберется, иногда по нескольку месяцев носа не кажет. А они ему не чужие, и кроме него у них никого нет. И они не виноваты, что он вырос полным идиотом, который совершенно не разбирается в людях. Хотя — нет худа без добра, как в простые работяги подался, так больше свободного времени появилось. Вон, сегодня даже время нашлось поделать кое-что по хозяйству. Дом ветшает потихонечку, дед не справляется, старый уже стал, устаёт быстро, вон, посреди дня поспать прилёг.

Игорь дышал, словно пил сладкий воздух, и жалел, что по собственной глупости столько лет лишал себя этого удовольствия. Пока со своим бизнесом крутился, времени на поездки на Луговую почти не было. А когда свободное время случалось, он отдыхал совсем в других местах. Вика не признавала, как она говорила «плебейских радостей», к которым причислялся и домик в деревне, предпочитала Крушавель или Ниццу. Наверное, и сейчас подставляет солнцу своё по-змеиному гибкое тело на берегу Средиземного моря. Или какого-нибудь океана — ему очень ясно представилось бронзовое от загара тело бывшей жены. А сволочь Петрысик натирает её маслом для загара. И та ничего, не возражает. Хотя когда-то презрительно губку оттопыривала: «Что за фамилия — Петрысик? Похоже на кличку дворовой собаки!» Интересно, может быть, она и фамилию его взяла? Была Виктория Захарова, стала Вика Петрысик!

Петрысик когда-то был его компаньоном по бизнесу. Когда Игорю загорелось выйти на прямую торговлю с немцами и итальянцами, Петрысика ему, как он тогда думал, бог послал. К тому времени Игорь уже восемь лет занимался продажами сантехники — знал оптовые фирмы, где можно было купить подешевле, и держал несколько точек на строительных рынках Москвы, где можно было продать подороже. На разницу между «купить» и «продать» жил. Жил вполне неплохо, довольно быстро собрал на однокомнатную квартирку, куда и переехал от стариков. Хотя и жилось ему у Анны Николаевны и Сергея Савельича как у родителей (будь у него мать с отцом, он предполагал, что именно так бы и жилось), но пять лет жизни с ними под одной крышей сбили ту охоту, что накопилась за годы, когда Игоря отпускали к ним из интерната по выходным или погостить на каникулах. Жить со стариками было хорошо, но ему захотелось самостоятельности. Да и девушек, которые вдруг стали в изобилии появляться в его жизни, нужно было куда-то приводить.

Вспоминая то время, он не мог различить деталей — все его подружки сливались в некий собирательный образ. Эдакая блондинка в мини-юбке с густо намазанными ресницами и губами и мятной жвачкой во рту. Инструкция по употреблению была простой и незатейливой: коктейль в баре ночной дискотеки, пара «медляков» в обжимку в потной толпе, бросок «на хату» с заездом по дороге в магазин за фруктами, вином и презервативами. И утреннее «тебе пора, крошка, я позвоню». Вика на этом фоне выделялась, как ястреб среди кур. Как куница среди сусликов. Гибкая, стремительная, с твёрдыми мускулами под смуглой кожей, с косой чёрной чёлкой, спадающей на один глаз, круглой родинкой на левом плече. С ней инструкция не сработала. Точнее, забуксовала на первом же пункте. Коктейль она заказала безалкогольный, «медляк» танцевала на дистанции, не позволяя себя обнимать, а лишь касаясь Игоря то бедром, то грудью, то коленом, изгибаясь во время танца. Наблюдая за игрой гибкого, затянутого в чёрные брючки и чёрную же майку тела — майка мерцала искрами в полумраке — Игорь тогда распалился так, что без дальнейших предисловий предложил ехать к нему. И она согласилась, и уже в машине начала льнуть и тереться, и ему пришлось парковаться в каком-то дворе, потому что ехать дальше не было никакой возможности. И он уже не вспоминал ни о презервативе, ни о своей роли мачо-соблазнителя. А она, когда всё закончилось, как-то очень быстро исчезла, не оставив ему своего телефона и даже имени не назвав. В общем, в тот раз употребили его.

В эту дискотеку он ходил пять вечеров подряд, игнорируя все заигрывания и обещающие взгляды очередных блондинок в мини-юбках. Он искал брюнетку с родинкой. На пятый вечер она появилась, не сразу его узнала, потом вроде вспомнила. Вика вела себя так, словно между ними ничего не было. Ну, разве что один у другого попросил закурить, не больше! Её отстранённость настолько не вписывалась во все его сложившиеся к тому времени представления о женщинах, что он попался. Это была женщина-вызов, женщина-добыча! И право обладать этой женщиной ему надо было заслужить.

Он и служил, и доказывал свои права все десять лет, что они жили вместе. Даже рождение Стёпки ничего не изменило — только добавило Захарову ответственности, потому что Вике пришлось оставить работу инструктора по фитнессу и сидеть с ребёнком дома, а он был их единственный кормилец и добытчик. Впрочем, сидела Вика недолго, уже в полгода нашла сыну няньку и опять стала бегать в фитнесс-центр, буквально за месяц возвратив фигуре прежнее идеальное состояние. Нет, даже лучше прежнего — её грудь и бёдра после родов стали чуть пышнее. И когда Игорь при случае увидел в спортклубе, какими глазами смотрят на его жену местные качки, он понял, что должен что-то делать. Что должен взобраться на такой уровень, на такой пьедестал, откуда все эти соперники покажутся ей размером с тараканов.