Скитальцы - Кнут Гамсун

Всё шло своим чередом, работа прерывалась лишь по воскресеньям и в дождливую погоду, тогда рыбу не трогали, она так и оставалась лежать в штабелях. Шкипер Скору ещё с Лофотенов отправил домой приехавших с ним из Бергена мойщика рыбы и ещё одного человека, здесь они были бы лишние, работы летом для них тут не нашлось; сам Скору нередко навещал других шкиперов в ближайших селениях, где тоже сушили рыбу, и Август с Эдевартом оставались на борту одни. Однако они не бездельничали и времени зря не теряли: пока Август готовил еду и наблюдал, как идёт сушка, Эдеварт покрасил судно, отскреб и просмолил мачту и бушприт; когда требовалось закрывать рыбу от дождя, они сходили на берег и работали наравне со всеми. Заехав ненадолго в Поллен, Скору не нашёл ни одного праздного человека; ему всё больше и больше нравились эти двое нурланнцев, не последнюю роль сыграло в этом и золотое кольцо, которое Август подарил шкиперу. В глазах шкипера это был слишком дорогой подарок, но добродушный и щедрый Август не видел в том ничего особенного. Во всех селениях шкипер Скору расхваливал своего сушильщика, что весьма способствовало известности Августа.

Однажды вечером шкипер вернулся из очередной поездки особенно весёлый и довольный жизнью. Ему захотелось устроить для своих друзей пирушку с закуской на борту и танцами на берегу. Августа он попросил отыскать музыканта, и тот с улыбкой согласился. Кроме того, ему поручалось найти самый большой сеновал и пригласить девушек для танцев. Август опять кивнул. Но где взять мяса, свежего мяса — ведь морские птицы находятся под охраной, а охота на боровую дичь запрещена. Август показал на овец, что паслись на косогоре среди кустов, и сказал: Выбирай любую!

В северных усадьбах не было постоянных пастухов, и скот часто пасся рядом со скалами, на которых сушили рыбу. Овцы отъелись на свежем корме, и шкипер Скору спросил Ане Марию, не продаст ли она ему кладеного барана для его пирушки. Хорошо, она поговорит об этом с Каролусом. На другой день она сказала, что Каролус согласен, и шкипер попросил её пойти с ним на пастбище и выбрать барана. Ане Мария отсутствовала всего ничего, вернулась она одна, запыхавшаяся, растрёпанная, и снова принялась за работу. Женщины и девушки многозначительно переглянулись, их это как будто позабавило. Ты что, не нашла овец? — спросили они у Ане Марии. Куда ты дела шкипера? Уж не приставал ли он к тебе? Ане Мария не отвечала. Вскоре с пастбища вернулся и шкипер Скору, он сразу поднялся на борт и там приложил к глазу холодную примочку.

Пришлось Августу снова выступить в роли посредника и самому купить барана. Для него это было плевое дело; Каролус и Ане Мария сделали вид, будто ничего не случилось, и тут же продали ему барана; Каролус даже разрешил устроить танцы в своём сеновале.

Пирушка удалась на славу, все веселились от души, гостей угощали самогоном, крендельками, а желающих — вином, купленным у лавочника. К местным кавалерам прибавились гости — два молодых шкипера, дамами были жительницы селения, а музыкантом — сам Август со своей гармонью. Не каждый день можно было увидеть Августа, играющего на гармони, музыка была, как на свадьбе, — даже шкиперы не слышали подобной игры.

Значит, всё устроилось как нельзя лучше? Да, однако у Эдеварта было тяжело на душе. Тяжело потому, что на праздник пришла и Рагна, малышка Рагна, ставшая совсем взрослой и весьма красивой девушкой, да, она тоже пришла на праздник, и шкиперы наперебой приглашали её танцевать. Впрочем, и Каролус не очень-то веселился, глядя, как его жена отплясывает со шкипером Скору, она не пропустила ни одного танца. Ну что тут поделаешь! Ане Мария, молодая, бойкая женщина, любила покружиться в танце и была не прочь, чтобы за ней поухаживали, как до замужества; надо думать, она находила шкипера Скору превосходным танцором, он был силён, как медведь, и легко кружил её в танце. Немало значило и то, что шкипер с поклоном благодарил её за каждый танец, Ане Мария не привыкла к столь любезному обращению, так с ней не обходились, даже когда она была невестой!

Может, пойдём освежимся? — предложил ей шкипер Скору. Нет, не стоит, ответила Ане Мария. У меня есть бутылочка вина, сказал он. Я не пью вина, ответила она.

Шкипер вышел один и прислонился к стене сеновала. К нему подошла Ольга по прозвищу Бисерный Поясок. Сама-то она родилась в соседнем приходе, но жила тут в услужении у лавочника; Ольга была невысокая, темноглазая и гибкая, как ива, хотя хорошенькой её не назвал бы никто. Но что за беда! Слишком курносая, но и это не беда! Шкипер Скору поболтал с ней, угостил вином из своей фляжки, посмотрел на её поясок, потрогал его и сказал, что никогда не видел такой красоты.

А Ане Мария сидела внутри и всё, как есть, видела в открытые ворота сеновала, в конце концов она стала танцевать со своим мужем, но это было совсем не то, что со шкипером, Каролус неуклюже перебирал ногами, не кланялся и не благодарил её за танец — у Ане Марии были причины для недовольства. Почему у него холодные руки, хотя на дворе жаркое лето, почему они такие потные, уж не выпил ли он лишнего — от него несло перегаром, и он даже не попытался это скрыть, пожевав жареного кофе, как сделал шкипер Скору.

Скору вернулся со своей дамой, и теперь они танцевали без роздыха, даже не уходили на место, так и стояли, бессовестные, посреди площадки и ждали следующего танца; Скору совсем обезумел, если танец ему особенно нравился, он кричал музыканту: Играй подольше, сыграй ещё раз!

Да, это было настоящее веселье!

Наконец Августу потребовался отдых, большой палец на правой руке у него побелел и потерял чувствительность — шёлковый ремень был слишком тесен; два незнакомых шкипера вытащили по далеру и дали ему за игру. Они не считали, что это много, — такой игры им слышать ещё не доводилось. Шкиперы поинтересовались, где это Август выучился так играть, но Август и им не ответил на этот вопрос. В перерыве шкиперы курили трубки и болтали с дамами. Эдеварт разносил напитки.

Случайно или нет, но на сеновале вдруг запахло дымом. Свет туда попадал только через открытые ворота, и потому внутри царил полумрак, огня не было видно, но дымом пахло определённо. Все стали принюхиваться и оглядываться по сторонам. Шкиперы прикрыли свои трубки ладонью, потом и вовсе погасили их. Неожиданно в левом углу, где лежало сено, взметнулся огонь. Воды! — послышались крики, воды! Женщины закричали, Каролус и его соседи бросились домой за вёдрами, начался переполох, Эдеварт помчался за вёдрами на борт «Чайки». Шкипер Скору собирался выйти с Ольгой на свежий воздух, но как увидел огонь, он тут же развернулся, сорвал с себя куртку, бросил её на пламя и начал топтать. Это было сделано быстро и ловко, пламя он затоптал, куртка, правда, обгорела, но Скору даже не обратил на это внимания; вот это мужик, герой, его ситцевая рубашка в лиловую клетку так и мелькала в углу, где лежало сено, на поясе блестел нож в серебряных ножнах. Ане Мария не отрывала от него глаз и всё повторяла: Он же испортил свою куртку!

Когда появились вёдра с водой, гасить было уже нечего, и люди выпили воду на дымящееся сено. Однако Каролус долго ещё не мог успокоиться: на сеновале у него хранилось много сена и, сгори оно, благополучию Каролуса был бы нанесён чувствительный урон. Я тебе заплачу за сено! — пообещал шкипер Скору в присутствии всех. Такой он был человек, этот шкипер! Каролус пожал ему руку и поблагодарил, взволнованная Ане Мария тоже подала шкиперу руку и смахнула труху и пепел с его куртки. Скору сказал: Не благодарите меня, это кто-то из нас своей трубкой поджег сено. Он огляделся, ища глазами своих гостей, но шкиперов не было видно, они незаметно улизнули во время переполоха. Двоих девушек тоже не досчитались, но Ольга была тут.