Скитальцы - Кнут Гамсун

Ане Мария не попала в число укладчиц, укладчицами были Берет и Юсефине из Клейвы, а также Рагна и ещё одна девушка, которую им дали в помощницы. Но Ане Мария не попала в их число, ей даже не предложили поработать укладчицей. Женщины на скалах спросили Ане Марию, взяли её или нет? Неужели вы думаете, что я пойду на шхуну укладывать рыбу? — ответила она. Такая работа не по мне! Однако она была задета и прибавила злорадно: Пусть укладывает Юсефине из Клейвы, она вдова и может сама распоряжаться собой, а вот у Берет муж ходит здесь на одном из карбасов и дома остался двухлетний ребёнок, ей-то зачем это понадобилось? Но это хороший заработок, возразили ей женщины. Ане Мария бросила ядовито: Вот пусть и зарабатывает... как может!

Погрузка заняла несколько дней. Уже в первый день после обеда шкипер Скору спустился в трюм и спросил у Юсефине из Клейвы: Что с тобой, почему ты такая невесёлая? Дух тут тяжёлый, ответила она. А ты ступай в каюту, полежи, и тебе сразу полегчает. Юсефине начала было возражать, но шкипер увёл её в свою каюту. Вскоре она вышла оттуда, но попросила разрешения не возвращаться обратно на укладку, она боялась, что Берет и Рагна осудят её. Юсефине отвезли на берег, и она призналась женщинам на скалах, что не вынесла рыбного духа в трюме. Кто же теперь будет укладывать вместо тебя? — спросила Ане Мария. Думаю, шкипер решил, что Берет и Рагна сами управятся с укладкой, ответила Юсефине. Её слова заставили Ане Марию задуматься.

Ночью Ане Марию ни с того ни с сего обуяла честность, она достала трубку Скору, которую Каролус спрятал в ящик стола, и утром пришла с нею на скалы. Там она попросила у Августа корабельную шлюпку, чтобы добраться до шхуны.

Шкипер Скору сразу узнал свою трубку, он поблагодарил Ане Марию и налил ей вина. Кажется, это пенковая трубка? — спросила Ане Мария. Нет, она сделана из дерева, которое называется рута пахучая, у нас оно не растёт, ответил шкипер. Они немного поболтали. Ане Мария бросила взгляд в трюм. Там много женщин? — спросила она. Нет, ответил он, а какая разница? Ведь ты туда не пойдёшь? Мне этого никто не предлагал, ответила она. Скору: Да, мы подумали, что ты не пойдёшь на такую работу. А ты пошла бы? Нет, ответила Ане Мария.

Шкипер Скору принялся уговаривать её поработать вместо Юсефине, ему нужна укладчица, сказал он, теперь вот и Рагна обмолвилась, что неплохо бы передохнуть. Ане Мария как будто заколебалась. Разве только, чтобы выручить вас, неуверенно проговорила она. Но ей хотелось, чтобы он ещё разок попросил её об этом, и потому снова отказалась.

Шкипер рассердился: Ну знаешь, на тебя не угодишь!

Нет, он не стал уговаривать её, не сказал больше ни словечка, а просто ушёл в свою каюту.

Ане Мария спустилась в шлюпку и поплыла к берегу.

Она задыхалась от злости и чуть не плакала. Он ещё пожалеет! Может, сказать Каролусу, что шкипер приставал к ней в лесу? Каролус бы этого не стерпел, в этом она не сомневалась. Тогда же в лесу шкипер попросил Ане Марию набрать для него морошки — её в лесу было видимо-невидимо — и принести ему на шхуну; по доброте душевной она пообещала набрать ягод, но сказала, что лучше немного обождать: морошка ещё не совсем созрела. Теперь он получит свою морошку!

Женщинам на скалах Ане Мария призналась: она уже жалеет, что вернула шкиперу его трубку. Остался бы без трубки и поделом ему! Чем это он тебя так обидел? — спросили женщины. Чем обидел? Просил поработать в трюме, можно сказать, умолял! Но мне не по душе укладывать для него рыбу, не на такую напал!

Между тем даже юная Рагна однажды к вечеру поднялась из трюма и тоже заявила, что больше не может выдержать рыбного духа. Надо же, от горшка два вершка, а уже считает себя достаточно взрослой, чтобы вертеть хвостом перед шкипером, подумала Берет. А всё потому, что этот хардангерец любезно позволял уставшим или занемогшим укладчицам отдыхать в его каюте! Вчера у него побывала одна из помощниц, спускавших рыбу в трюм, вот Рагна и решила напомнить о себе, засмеялась Берет. Выйдя на палубу и увидев там Рагну, шкипер поспешил ей на помощь: Ты, кажется, устала, ступай приляг в каюте!

Однако на палубе находился и Эдеварт. Теперь он был на шхуне за штурмана — вёл счета и следил за порядком, а в ту минуту стоял наверху на вантах. Услыхав разговор, он мигом скатился на палубу. Рагна сразу поняла его намерения. Нет-нет, я не хочу лежать, если можно, я посижу тут на свежем воздухе, сказала она.

Долго ей сидеть не пришлось, может, Берет и не была гордячкой, зато злой и завистливой она была точно, Бог свидетель, поэтому она крикнула в открытый люк: С чего это я одна должна укладывать всю рыбу? Рагна поторопилась успокоить её: Не думай, будто я хотела пойти в каюту, я просто сижу на палубе!..

Эдеварт ещё не был искушён в безумствах этого мира, но питал нежную симпатию к Рагне и понимал, что шкиперу Скору едва ли можно доверять, ведь ему ничего не стоило начать целовать Рагну в каюте! Верить ему было никак нельзя. Рагна и сама отказала шкиперу, а когда он ушёл, скорчила ему вслед рожу: Он думает, я из тех, кого легко уговорить! Эдеварту были приятны эти слова. Если тебя внизу мутит, не ходи туда. Я позову кого-нибудь другого, сказал он. Но Рагна ответила, что ей уже лучше, и снова спустилась в трюм.

Наступило воскресенье, укладкой рыбы в тот день не занимались. Многие жители отправились в церковь, но Ане Мария решила, что пойдёт пасти скот, кому-то ведь надо за ним присматривать, вот она и пойдёт. Каролус предложил пойти вместо неё, но она решительно отказалась. Несколько дней Каролус с женой были в ссоре из-за трубки, которую Ане Мария вернула владельцу. Почему ты её вернула? — спросил Каролус. Почему вернула? А ты что, собирался её присвоить? — Я мог бы купить её, отдал бы деньги при расчёте. — Ну что ж, это ещё не поздно. Возразить было нечего, и потому Каролус рассердился ещё больше. Думаешь, он захочет расстаться со своей трубкой, после того как ты вернула её? — сказал он. Кто знает, ответила она. Кто знает? А вот я знаю, что тебе не следовало трогать эту трубку! Прости, я виновата! — сказала Ане Мария.

На том разговор и закончился. Но Каролус продолжал дуться, а его жена несколько дней ходила мрачнее тучи. Нынче она решила помириться с мужем и предложила, что пойдёт сама пасти скот. Я и слышать не хочу, чтобы ты показывался на пастбище в воскресенье, это неприлично, сказала она.

Видно, у Ане Марии был свой расчёт, она порхала вокруг овец и коров, словно мотылек вокруг лампы, а потом погнала их к скалам, на которых сушили рыбу и где поблизости стояла «Чайка», ей хотелось узнать, есть ли кто-нибудь на борту. Она принарядилась, но это не иначе как по случаю воскресенья, а не по какой-либо другой причине. Покрасовавшись перед шкипером Скору, который прогуливался по палубе, она погнала скотину по косогору к лесу и болоту.

И точно — шкипер поспешил следом за ней.

Доброе утро! Ты не забыла про морошку, о которой я просил? — поинтересовался он.

А тебе не терпится?

Да, время идёт. Завтра последний день погрузки, и, если ветер позволит, мы сразу и отправимся.

Я всё ждала, чтобы морошка созрела, сказала она.