Остров и окрестные рассказы - Горан Петрович

— Возможно, — не очень уверенно согласился Хранислав. — Но сначала нужно переработать не вообразимые количества несчастья. Вы не можете и представить себе эти огромные горы пустой породы. Знаете, счастье теперь вовсе не прихоть судьбы. Просто нужны знания и современные технологии.

— И все же счастье это счастье. Когда его однажды найдешь, можно жить дальше, больше ни о чем не беспокоясь.

— Нет, молодой человек, — ответил Хранислав. — Когда мы находим кусочек счастья, то продаем его, чтобы можно было продолжить наши изыскания и исследования. Постоянные капиталовложения чрезвычайно важны.

— Хорошо, допустим, но ведь когда-то можно и остановиться.

— Ни одна компания не может себе этого позволить. Начинать разведывательные работы заново очень трудно...

— Не понимаю! — прервал я его. — Не понимаю смысла такой работы!

Хранислав замолчал. Воцарилась звонкая, как стекло, тишина. Станислава Т. посмотрела на меня испуганно. В глазах жены я заметил укоризненный блеск. Гость продолжал молчать, но цвет его лица изменился, теперь он стал красным.

— Простите, я погорячился, — мне хотелось выпутаться из неприятной ситуации.

— Не стоит извиняться, я и сам этого не понимаю, — признался он и снова отсутствующим взглядом посмотрел на глиняные горшки на окне.

Ну, с Богом

Расстались мы с ним на этой короткой фразе. Расцеловались, как это у нас принято. Станислава Т. через окно смотрела, как он устало удаляется по улице. Потом, вздыхая, принялась пальцем перекатывать жирно-коричневые комочки земли в своих горшках.

— Так вы говорите, что весной молодые побеги так густы, что в них могут запутаться солнечные лучи? — спросила она как бы у себя самой, не поворачиваясь в нашу сторону.

Я не нашел в себе сил что-нибудь ей ответить.

Тоненькие следы раков, ползущих вверх по течению

Удобно усевшись в плетеном кресле, с небрежно наброшенным на колени пледом, придерживая удочку, которую он получил в подарок от своих коллег в день выхода на пенсию, господин Павле озабоченно наблюдал за тем рукавом неба, который был виден с его балкона. Поверхность небесного свода была прозрачной. На дне можно было разглядеть тоненькие следы раков, ползущих вверх по течению. Это движение господин Павле замечал и раньше. Не было бы преувеличением даже сказать, что он его серьезно изучал. Начиная с весны холмы облаков с ворчливым кряхтением начинают подтаивать и разваливаться на небольшие льдины, которые потом тонут на нисходящих тропах. Как раз вовремя, делая доступным взгляду возвращение раков с их потомством.

Все это были ободряющие признаки того, что закидывать можно вертикально вверх — к самой высокой точке. Все же господин Павле никогда не увлекался рыбной ловлей. Во всяком случае, не занимался ею в привычном понимании этого слова. Он ловил рыбу без крючка. Наверху, к концу его лески привязано только свинцовое грузило и пестрый поплавок, просто для того, чтобы точно отметить, где именно он остановился, рассматривая небесный свод.

Как же непредсказуем этот мир, думал господин Павле, внимательно следя тем временем за все более яркими отблесками перламутровых улиток на дне неба. Правда, как и каждую весну, по-прежнему мягко наматывается клубок солнца, многие события происходят так же, как и всегда, и все же нельзя не согласиться с тем, что мир полон неожиданностей. Вот, к примеру, разве можно было предугадать, что по случаю выхода на пенсию он получит в подарок от коллег именно спининг. Он, который был совершенно равнодушен к рыбной ловле. Обычно в таких ситуациях дарят стенные часы. Что, по правде говоря, выглядит не совсем уместно.

Ласковое тепло позднего послеполудня скользило вниз по его лицу. На небосводе появились сияющие круги. Это, должно быть, где-то вне поля его зрения приводнился взрослый зимородок и гордо забил крыльями. Пестрый поплавок запрыгал. Какая-то женщина в доме через дорогу храбро высунулась из окна. Расстояние не позволяло ему хорошо расслышать, но, кажется, она пела. Во всяком случае, открывала рот. Круги с неба исчезли так же, как и появились. Потом замер поплавок.

Вот по небесному своду прошмыгнула красноперка

Что это там поет женщина из дома напротив, спрашивал себя господин Павле, напрягая слух. Ясно видно, как очаровательно открывается ее рот, как вздымается грудь, набирая воздуха, как в других окнах с любопытством и доброжелательностью появляются лица других жильцов, тоже старающихся расслышать ее голос. Конец марта, самое лучшее время для пения. Вот по небесному своду прошмыгнула красноперка. Хвостом задела поплавок. Леска дернулась. Удилище дрогнуло. Но на это никто не обратил внимания. Взгляды жильцов ближайших домов прикованы к поющей женщине. Эх, если бы он лучше слышал, мог бы тоже насладиться пением, а так остается только воображать роскошные арии.

Зажмурившись, господин Павле вдруг решился — сейчас он встанет и подойдет к ограждению балкона. Возможно, тогда он сможет разобрать мелодию. Такую непредусмотренную прогулку можно использовать и для того, чтобы попытаться прикоснуться к одной из нижних волн неба. Есть ли конец неожиданностям, которые подстерегают человека? Всего лишь несколько мгновений назад его интересовало только передвижение ползущих вверх по течению раков. Но об их путешествиях он уже сегодня размышлял. Прошмыгнула еще одна красноперка. Должно быть, с западной стороны приближалась целая огненная стая. Всегда так бывает, перед закатом огромного солнечного гнезда беглянки-красноперки заполоняют восточную, более медленную половину течения.

Темные травы скрывали местонахождение свинцового грузила

И господин Павле отставил удилище на заранее приготовленную возле кресла рогатину, расстался с пледом и, отважно приблизившись к балконной ограде, нагнулся вперед настолько, насколько позволил ему холодный металл. Похоже, женщина теперь пела еще прекраснее — и его дом, и соседний были усыпаны высунувшимися из окон головами внимательных слушателей. Итак, господин Павле по-прежнему ничего не слышал. Может быть, только какое-то тянущееся А-А-А! Правда, и в этом он не был вполне уверен. Голос женщины словно умышленно обходил стороной его ненадежные уши. Но зато в его глаза вливался еще один рукав небесного свода. Сверкающая гроздь пузырьков свидетельствовала о том, что там пребывают ракушки, которые имеют обыкновение коротать время в неумеренно продолжительных разговорах.

Слева от него находился соседский балкон, на котором стояла молодая супружеская пара, переехавшая сюда некоторое время назад. У господина Павле не было обыкновения слишком тесно общаться с соседями. Он просто тихо произносил: «Добрый день!» — да и то только тогда, когда день был действительно добрым. Не будет ли отступлением от правил обратиться к ним сейчас? Наверняка нет! Разумеется, и от них не скрылся этот мягкий плеск небес! И вообще, ему так хочется узнать, что же поет та женщина!

— Добрый день! — сказал господин Павле гораздо громче, чем требовалось, как это свойственно людям, страдающим от глухоты и одиночества. — Извините, соседи, а что поет та женщина?