Возраст чувственности - Элизабет Бикон

Мужчина по-прежнему лежал неподвижно, лишь мышцы лица напряглись, когда он сжал зубы. Похоже, ему очень больно, но он не хочет пугать стонами ее маленькую сестру. Ей придется сидеть здесь, обняв напуганную Эстер, пока не подоспеет врач. Ровена подспудно знала, что не сможет еще раз посмотреть ему в глаза, в которых видела мольбу о помощи, хотя признаться себе в этом не посмела бы.

После событий сегодняшнего дня у мистера Уинтерли сложится о ней невысокое мнение. Она стояла, будто окаменевшая, а он делал все, чтобы спасти ребенка, о существовании которого ничего не знал до этого дня. Ровена поежилась от чувства собственной бесполезности и покосилась на Эстер. Хочется верить, девочке не передалось ее беспокойство. Вид раненого мужчины прямо перед глазами напоминал о войне и пережитом ужасе. Освободив руку, Ровена осторожно положила ладонь на лоб Уинтерли, словно хотела таким образом извиниться за бездействие. Тепло его кожи подействовало на нее неожиданно успокаивающе. Осмелев, она решилась внимательно осмотреть голову и убедилась, что кровь, к счастью, не течет из ушей. По непонятной причине Ровена сочла это благоприятным знаком. Жаль, что она не может понять его состояние лучше, ведь ей неизвестно, какие реакции должны быть у человека после подобной травмы.

Прошли годы, теперь Нейт остался в ее памяти молодым офицером, почти юношей, а не зрелым мужчиной. При этом он был храбрым воином, а не холеным джентльменом. Но странным образом беспокойство за Уинтерли и интерес к нему вытесняли мысли о муже. Ровена перевела дыхание. Сейчас она не должна поддаваться чувствам, а сохранять здравомыслие и способность действовать, которые могут понадобиться ей в любой момент, ведь под этими шелковистыми прядями может скрываться смертельная рана. Ровена вспомнила треск, который раздался при падении, казалось, от такого удара голова может расколоться пополам. Жаль, что на Уинтерли не было касторовой шляпы, без которой лорд Лафрен не выходил на улицу, – головной убор мог бы смягчить удар.

Кончиками пальцев Ровена стала перебирать пряди волос и сразу почувствовала, как Уинтерли напрягся. Вероятно, он боялся, что прикосновения причинят боль. Она отдернула руку. Столь внезапное желание прикоснуться к мужчине весьма странно и неуместно, учитывая обстоятельства. К ее удивлению, губы раненого растянулись в слабой улыбке. Даже в таком плачевном положении он хотел казаться не жалким, а прежним модником с Бонд-стрит. Если так, то его состояние не должно внушать опасений. Уинтерли шевельнул пальцами, будто стремился поднять руку и коснуться руки Ровены. Она накрыла его ладонь своей, он слабо сжал ее пальцы, и это показалось вполне естественным, ведь того хотели оба.

Сознание стрелой пронзило напоминание о данном себе слове никогда больше не выходить замуж и не искать внимания мужчин. Ровена поклялась себе в этом, стоя у тела мужа, в день, когда он умер. Однако она не могла найти в себе силы убрать ладонь. Ровена ощущала нечто большее, чем просто тепло человеческого тела, – нечто необъяснимое тонкой струйкой перетекало в ее тело и заставляло сердце трепетать. Она впервые отчетливо осознала, что прикоснулась к мистеру Уинтерли – загадочному и неприступному аристократу с безупречными манерами и внешностью византийского принца. Между ними была пропасть, но сейчас, держа его за руку, она забывала об этом. Ровена сидела, словно зачарованная, прислушиваясь к разливавшемуся внутри теплу, удивленная тем, что может после испытанного шока ощущать нечто подобное.

Размышления Ровены прервал резкий, словно предупреждающий об опасности крик птицы. Эстер зашевелилась, пытаясь освободиться из ее объятий. Ровена очнулась и сразу вспомнила, где они и что произошло. Сейчас она не могла отпустить сестру, как и оставить лежащего на земле мужчину. Было бы неправильно бросить его, как раненого воина на поле боя.

– Осторожнее, милая, ты можешь сделать больно себе и мистеру Уинтерли, если будешь вертеться. Не хочу, чтобы ты причинила себе еще больше вреда, пока тебя не осмотрит доктор Харбери и скажет, что твоя последняя попытка убиться насмерть не закончилась серьезной травмой.

– Я не хотела сделать ему ничего плохого, Ро, – прошептала Эстер, сдерживая слезы, которые снова показались на ее глазах.

– О, милая моя, я знаю, и он тоже это поймет, когда придет в себя.

Воспользовавшись возможностью переключить внимание на сестру, она высвободила руку из пальцев Уинтерли и погладила белокурые локоны Эстер. Та подняла на нее заплаканные глаза.

– Все очень тебя любят, милая, ты ведь это знаешь, правда?

Сестра захлопала голубыми глазами и посмотрела на нее с сомнением:

– Не думаю, что сейчас многие бы с тобой согласились.

– Этот джентльмен спас тебе жизнь, потому что ты ему понравилась.

– Это хорошо, правда?

Ровена заметила, как губы мистера Уинтерли слегка шевельнулись, словно наивное высказывание девочки его развеселило. Даже в таком положении он, кажется, считал сестру достаточно милой для всех потраченных на ее спасение усилий.

– Да, очень хорошо, дорогая, – кивнула Ровена и позволила себе еще раз посмотреть на Уинтерли, задержав взгляд на красивых волосах и отменного качества костюме. Она пришла к выводу, что людям с такой привлекательной внешностью надо запретить носить столь искусно сшитые вещи. Правда, сейчас он не выглядел блестящим денди, отчего Ровене по непонятной причине стало грустно.

– Кто-то идет, – прошептала Эстер.

– Возблагодарим небеса за это, да, моя милая? – улыбнулась Ровена и, сделав усилие, повернулась. От долгого сидения в одной позе спина затекла, а она даже этого не заметила. Пожалуй, нет причин так нервничать. Лежащий рядом мужчина не позволит смерти забрать его так легко, как Нейта, ушедшего из жизни всего через несколько минут после того, как она нашла его, окровавленного, на поле боя.

– Я обязательно возблагодарю, – произнесла Эстер так уверенно, что сестра не могла ей не поверить.

– Мы сделаем это вместе, – заверила она девочку.

Мужчина зашевелил губами, будто собирался что-то сказать.

– Почему они идут через кусты, Ровена? Ведь Джек должен был объяснить, где нас искать. Почему они не спешат?

Ровена посмотрела на часы-медальоны, подаренные матерью Нейта на свадьбу, будто та уже тогда знала, что им предстоит отсчитывать часы их совместной жизни. Удивительно, но еще не прошло и получаса. Сердце забилось сильнее и затрепетало. Помощь подоспела слишком рано, даже учитывая, что Джек действительно бегает очень быстро. По расчетам Ровены, их должны были найти не раньше чем через час.

– Возможно, это кто-то из твоих друзей, сбежавших от скучного урока. Он не хочет, чтобы его нашли, и прячется здесь, в дальнем углу парка, – беззаботно, как ей казалось, произнесла Ровена и вгляделась в плотный ряд вечнозеленых кустарников, посаженных лордом Лафреном на границе парка и леса, чтобы дикие растения не проникли в его дивный сад.

Внезапно замолкли птицы, даже воздух будто сгустился; в наступившей тишине стало отчетливо слышно, как царапает когтями ствол дерева белка, поднимаясь все выше, чтобы укрыться от опасности. Природа замерла, даже ветка не шелохнулась под зверьком, будто мир насторожился, готовый наблюдать за тем, что будет.