Кен - Наталья Андреева

— Все, пока!

— Ты еще придешь, надеюсь?

«И не мечтай!» — подумала она про себя, но почему-то крикнула туда, наверх, в лестничный пролет, где была дверь его квартиры:

— Да!

Но все равно записала себе еще одно выигранное очко. Все-таки не осталась. И он не сказал прямо, что убил Женю. Хотя и признался в том, что вполне мог это сделать. А значит, им вдвоем по силам выиграть эту партию. И почему бы не сыграть в паре? Ведь было же так несколько лет назад.

Но до победы было еще далеко. Евгению Князеву убили вчера, и следствие по ее делу только-только набирало обороты. Выйдя из дома, где жил бывший муж, Ксения почувствовала странную тревогу и ноющую боль в груди. «Разве может болеть совесть?» — подумала Ксения. «Герман!» — вспомнила она.

Надо же было отправить следователя прямиком к нему, вернее, на квартиру своей приятельницы Валентины! Когда-то, еще до размена, они жили в одном доме, та на пятом этаже, Ксения на шестом. Здоровались, иногда разговаривали о пустяках и без сожаления расходились. Ксения близко сошлась с Валентиной во время своего развода. Обе переживали крушение брака почти одновременно и охотно делились друг с другом подробностями:

— А мой-то, а?

— А мой!

— Нет, ты только послушай!

— Какие же мужики сволочи!

Степень сволочизма обоих бывших мужей имела существенное различие. Если Ксения после развода впала в настоящую нищету, то приятельнице муж оставил и квартиру, и обстановку, и машину, да еще стал платить на ребенка такие алименты, что бывшей жене даже не пришлось устраиваться на работу. Она занялась собой и дальнейшим изучением явления сволочизма у мужчин и теперь могла по этой теме написать целую диссертацию. Ибо была вся обвешена бриллиантами, поменяла уже третью иномарку, а теперь собиралась отъехать в Париж. Наверное, последняя сволочь мужского пола, попавшая в ее поле зрения, оказалась совсем уж гнусной.

Ксения богатой знакомой не завидовала. Однако, зная ее свободные нравы, не постеснялась пристроить к ней на первое время Германа. Хотя бы на те несколько дней, что остались до отъезда приятельницы за границу.

Теперь же, войдя в открытую Германом дверь, она поняла, что та в Париж уже не собирается. По крайней мере в ближайшее время. И Герман того стоил. Для самой Ксении существовал только один идеал мужчины — ее бывший муж. Всех остальных она невольно с ним сравнивала. Преимущественно это было: хуже, намного хуже, совсем никуда не годится. Но, увидев Германа вместе с Женей, в баре, Ксения испытала легкую дрожь: «Ничего себе!» Это был совсем другой тип мужчины, чем ее бывший, но, без сомнения, самый опасный. У Германа были зеленые глаза и черные волосы. Когда он улыбался, все женщины в баре готовы были тут же, подбодрив себя бокалом шампанского, выскочить на сцену и исполнить танцевальный номер со стриптизом.

Но улыбался он в тот день редко. Причину его тайной грусти Ксения так и не узнала. Позже Герман бывал с ней откровенен только по некоторым незначительным фактам своей биографии, как-то: родился в Сочи, учился в обычной школе, потом работал спасателем на пляже. Ксения так поняла, что заработанных летом денег ему хватало на всю осень, зиму и половину весны. До нового наплыва отдыхающих. Спасение утопающих… и так далее.

Да и после того как Герман закончил школу, прошло уже девять лет! Неужели же все они прошли на сочинском пляже? Это был первый бой-френд, который оказался младше Евгении, но тут уж она не смогла устоять. Стесняться Женя Князева не привыкла. Сказав свое знаменитое: «Этот», — она пошла прямиком к столику, за которым с большим бокалом светлого пива сидел задумчивый зеленоглазый юноша. Конечно, в приглушенном освещении бара цвет его глаз невозможно было определить точно, но то, что он не «мальчик-лапочка», было понятно еще тогда. В романтических мелодрамах Герман мог бы играть только злодея-обольстителя, который вызывает у зрительниц тайную дрожь обожания, несмотря на замысел режиссера, навязывающего общественному мнению жутко отрицательный персонаж.

Возможно, он и в жизни был злодеем, но Ксения потащилась за подругой, мгновенно сообразив, что завтрак придется готовить снова на троих. Именно на нее Герман и посмотрел с интересом, проигнорировав Евгению Князеву. А та спокойно присела рядом с ним, указав Ксении ее место:

— Черри, сядь здесь.

Это чтобы он сразу понял, кто за все платит. Герман отбил мяч на лету:

— А ты кто? Богатая дочка богатых родителей или сама по себе?

Такими ударами пробить Женю Князеву было невозможно. Она была не звезда, но крепкая профессионалка:

— Я не только сама по себе. Я еще имею привычку хорошо оплачивать услуги тех, кто придется по мне.

И задумчивый Герман повертел в руках почти пустой бокал со светлым пивом:

— Мне ночевать негде.

— А за пиво ты заплатил? — спросила Женя.

И Герман рассмеялся:

— Да, но от стаканчика чего-нибудь покрепче не отказался бы.

И они друг друга прекрасно поняли. Женя догадалась, что деньги, потраченные только что Германом в баре, у него последние. И ночевать ему негде, кроме как на вокзале. Но не хочется. Следовательно, он продается. Или сдается внаем. Это уж как кто понимает. И она тут же достала тугой кошелек, чтобы сделать заказ.

Из бара они ушли втроем, и уже на улице, увидев машину новой приятельницы, Герман еще раз улыбнулся:

Не знаю, кому из нас больше повезло.

Ксения поняла только, что не ей. Потому что в тот вечер она выиграла не только его внимание к собственной персоне, но и ревность подруги. Ревность тем более непонятную, что о ней и бывшем ее муже Женя Князева говорила совершенно спокойно.

— Черри? Проходи, сокровище мое, не стесняйся.

Герман посторонился, ровно настолько, чтобы, проходя мимо, Ксения почувствовала его запах, его тело. У него всегда были скверные манеры. Ксения замялась в прихожей. Прислушалась к звукам, доносящимся из квартиры.

— Может, я не вовремя?

— Да брось'

Герман подтолкнул ее в сторону спальни. Ксения прекрасно знала расположение комнат в квартире приятельницы. Интересно, они уже легли, или еще не вставали?

— Герман, я не…

И уже знакомый женский голос из спальни:

— Герман! Кто там?

— Давай, давай!

Он выдвинул Ксению прямо туда, в удушливое облако крепких духов и звуков томной музыки, должна быть располагающих к… Ксению передернуло, потому что приятельница лежала в смятых простынях и курила. Ее алое белье застыло на растерзанном смелыми ласками теле кровавыми рубцами. Ксения подумала об этом, ей отчего-то стало вдруг противно.