Мольба о милосердии - Барбара Картленд

— Вы приписываете мне слова, которых я не говорил, — возразил граф.

— До обеда еще далеко, — вставил лорд Лэмптон. — Не могу ли я увидеться с вами днем?

Прежде чем Мариста успела ответить, Летти сказала:

— Конечно, нет! До вечера мы с сестрой должны придумать, что нам надеть. Нас несколько лет никуда не приглашали, но мы, разумеется, не хотим быть похожими на нищую невесту короля из сказки!

— Уж не считаете ли вы этим королем меня? — засмеялся лорд Лэмптон.

— Ну конечно же, нет, — ответила девушка. — Я уже говорила, что в моих глазах ваш дядюшка превратился из злобного Людоеда в Короля замка!

— И я чрезвычайно рад этому превращению, — заметил граф.

Глаза его при этом заблестели, и Мариста подумала, что он тоже очарован Летти.

«Он, конечно, не захочет жениться на ней, — размышляла она. — Он вернется в Лондон и оставит Летти с разбитым сердцем, и это будет так же отвратительно, как то, что из-за него,., умерла маменька».

Как только Руфус неторопливо поволок коляску восвояси, Мариста, не в силах сдержать беспокойства, спросила:

— Что ты думаешь о графе?

— Он просто ошеломителен, — заявила Летти. — И хотя папенька был гораздо красивее и обаятельнее, я думаю, у него не было никаких шансов победить.

— Почему ты так считаешь? — Мариста вовсе не. ожидала от сестры подобных слов.

— Потому что я абсолютно уверена: идти против графа все равно что пытаться пробить головой стены замковой башни.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, но я спрашиваю, что ты думаешь о нем как о мужчине.

— Большой и старый! — фыркнула Летти.

Девушки дружно расхохотались.

Когда они перевели дух, Летти призналась:

— Знаешь, Мариста, читая пьесы, я всегда думала, флиртовать и быть остроумной довольно трудно, но в общении с лордом Лэмптоном я поняла, что это получается вполне естественно и легко.

— Я ни разу не слышала, чтобы ты с кем-нибудь говорила так, как сегодня с графом, — заметила Мариста.

— У меня просто раньше не было возможности. Но пьесы, которые я читала, научили меня находить остроумные ответы и увлекли игрой, которую один автор назвал «словесной дуэлью».

— Ты вела себя весьма умно, дорогая, — похвалила сестру Мариста, — и в то же время все-таки немного грубовато. И не надо было так сразу принимать приглашение графа.

Летти пожала плечами.

— Какое это имеет значение? Ты, так же как я, хочешь познакомиться с графом и его друзьями. Но едва он начнет скучать, как тут же вернется в Лондон, и мы никогда больше его не увидим.

Мариста с удивлением взглянула на сестру.

— С чего ты решила, что он начнет скучать?

— Так мне сказал лорд Лэмптон. Он говорит, его дядюшка начинает скучать, не успев приехать на новое место, и тут же опять отправляется в путешествие.

Она нагнулась вперед и накрыла ладонью руку сестры.

— Но не волнуйся, дорогуша. Я собираюсь наслаждаться жизнью и не принимать всерьез все, что мне скажут. Я понимаю, граф и его племянник не задержатся здесь более чем на несколько дней.

Она легонько вздохнула.

— Я буду скучать, когда они уедут, но у меня хватает ума понять, что это неизбежно.

— Мудрые слова, — согласилась Мариста.

— А ты? Тебе удалось уговорить его не брать с нас арендную плату?

— Не знаю, — помотала головой Мариста. — Была минута, когда мне показалось, будто все безнадежно, и я уже хотела уехать, но тут вошел лорд Лэмптон и начал говорить о тебе. А потом графу вдруг захотелось посмотреть наш дом и познакомиться со всей нашей семьей.

Так что я думаю, хотя боюсь высказать это вслух, он мог бы пойти нам навстречу, если мы будем очень, очень тактичны и не разозлим его.

Летти вскрикнула от радости.

— Мариста, какая ты умная! Но, наверное, тебе было трудно говорить ему все время «да, да, да»?

Мариста немного помолчала, а затем произнесла:

— Я думаю, не оттого ли граф скучает, что вокруг него слишком много людей, говорящих ему «да, да, да».

— Может быть, — не стала возражать Летти. — Но, помнится, маменька всегда говорила, мужчины любят чувствовать свою правоту и ненавидят, когда женщины спорят с ними.

— А папенька однажды сказал, — вспомнила Мариста, — что больше всего любит хорошую охоту и не слишком ценит женщин и лис, которых можно легко догнать!

— Узнаю папеньку! — воскликнула Летти, и они весело рассмеялись.

Когда сестры вернулись домой и отвели Руфуса в стойло, Летти сказала:

— Ну а теперь, Мариста, надо спешить. Ты не хуже меня знаешь, нам .надо придумать, во что одеться. Но, видит Бог, выбор у нас небогатый.

— Пусть принимает нас такими, какие мы есть, — обронила Мариста. — Вспомни, ты сама говорила: во что бы мы ни нарядились, граф все равно скоро начнет скучать — так что нечего думать о том, какое впечатление мы на него произведем. Главное, чтобы, мы сами остались довольны.

— Вот это я называю — мудрая мысль, — оживилась Летти. — Но, знаешь, он такой надменный, что мне хочется его поразить. И именно это, Мариста мы сделаем.

Мариста посмотрела на себя в зеркало.

— Мне кажется, мы выглядим несколько.., театрально.

— Ерунда! — фыркнула Летти. — А даже если и так, то по крайней мере мужчины будут смотреть на нас.

Кроме того, не забывай, все остальные женщины будут увешаны драгоценностями.

— Остальные женщины? — переспросила Мариста.

— Домашний прием, — пояснила Летти. — Лорд Лэмптон сказал мне, что гости приедут в течение дня.

— Я и понятия не имела, — пробормотала Мариста.

Пораженная внезапно пришедшей в голову мыслью, она посмотрела на сестру с испугом.

Мариста вспомнила рассказы отца о шумных и зачастую весьма неприличных приемах, которые аристократы устраивали в Лондоне, — в ее представлении они ассоциировались с оргиями древних римлян.

Летти догадалась, о чем она думает, и улыбнулась.

— Не будь смешной, Мариста! Ты можешь считать графа распутником и негодяем, но в замке живет его сестра, и он вряд ли станет делать что-то предосудительное в ее присутствии.

— Его сестра?

— Я думала, он тебе сказал. Он приехал сюда потому, что его сестра, леди Лэмптон, больна и врачи рекомендовали ей морской воздух. После этого граф и соизволил вспомнить о нашем замке.

Мариста вздохнула.

Она подумала, что было бы гораздо лучше, если б он и дальше о нем не вспоминал.