Мольба о милосердии - Барбара Картленд

Но жалеть о том, что ей не хватило настойчивости отказаться от приглашения, было уже поздно.

Войдя в холл, они увидели множество лакеев, снующих туда-сюда.

Из гостиной доносились голоса, и Мариста почувствовала, как сильно забилось сердце и пересохли губы.

Но глаза Летти искрились радостью, и, пока они поднимались по лестнице, устланной новым ковром, Мариста заметила, что сестра ничуть не смущается, — напротив, она вся полна предвкушения первого в ее жизни большого приема.

— Мисс Мариста, мисс Летиция и сэр Энтони Рокбурн, милорд! — объявил дворецкий.

Свечи в огромных хрустальных люстрах были зажжены, и Маристе почудилось, будто граф идет к ним из моря огня.

Воображение шепнуло ей: если он не продал душу дьяволу, то, возможно, он сам — дьявол.

«Я его ненавижу! Ненавижу!» — подумала она и, присаживаясь в реверансе, изо всех сил старалась не смотреть на него.

— Я хочу представить вас моим друзьям, — сказал граф и повел Маристу к группе модно одетых людей, стоявших в дальнем конце гостиной.

Как и предсказывала Летти, дамы ослепляли блеском драгоценностей и казались Маристе не только необычайно красивыми, но надменными и враждебными.

Несомненно, их враждебность была вызвана тем, что мужчины все как один восхищенно уставились на Летти.

В эту минуту Мариста была готова отдать все на свете, лишь бы оказаться сейчас в Довкот-Хаусе.

Кто-то, вероятнее всего, граф, сунул ей в руку бокал с шампанским, и она схватила его с такой силой, с какой утопающий хватается за соломинку.

Пока граф представлял Маристу, она услышала десяток разных имен, но не смогла запомнить ни одного, потому что все лица, за исключением графа и лорда Лэмптона, от волнения казались ей расплывчатыми пятнами.

Потом сестра графа, дама, на свой лад не менее внушительная, чем он сам, обратилась к Маристе:

— Как я понимаю, прежде чем стать собственностью моего брата, этот замок принадлежал вам. Я даже не могла себе представить, что здание может стоять так близко к морю.

— Он был построен во времена норманнов, — ответила Мариста. — Мой отец рассказывал, на дозорной башне всегда дежурили воины, смотрели, не приближаются ли враги с суши или по морю.

— Как увлекательно! — воскликнула леди Лэмптон; было очевидно, что ей действительно крайне интересно услышанное.

Но больше Мариста ничего не успела сказать, потому что граф приблизился к ней, и едва она почувствовала его присутствие, как тут же умолкла.

— Раз уж вы заговорили о замке, — вмешался граф, — то я надеюсь, что вы расскажете мне о потайных ходах, которые, полагаю, имеются в разных частях здания.

Мариста на миг оцепенела.

— Если таковые и имеются, — очнувшись, молвила она, — а я не утверждаю, что это так, — то они известны лишь главе рода Рокбурнов, и это знание он передаст только старшему сыну, и никому больше.

— То есть я должен спросить вашего брата?

— Я совершенно уверена, Энтони не расскажет вам того, что должно быть известно только Рокбурнам.

Она увидела, как азартно сверкнули глаза графа, и подумала, что и в этой игре он твердо намерен добиться победы.

— Я думаю, хотя, конечно, могу ошибаться, — произнес граф, — что эта важная тайна известна вам тоже, и, мне кажется, вы не захотите оставить меня, как владельца замка, в неведении. В противном случае, когда я умру, она будет утрачена навсегда.

— Я не подтверждала наличия каких-то тайн, милорд, — возразила Мариста.

— Если вы не хотите говорить мне об этом, — невозмутимо продолжал граф, — то что вы скажете о контрабандистах, которые, как я понимаю, по-прежнему используют в своих целях пещеры под замком?

Мариста насторожилась.

Она хорошо знала, что, когда улов оказывался никудышным, рыбаки переправлялись через Ла-Манш за товарами: их продажа позволяла смельчакам протянуть до тех пор, пока сети вновь не вернутся к ним полными.

Кроме того она подозревала, что самые бедные деревенские жители тоже нередко к ним присоединялись.

Мариста, как и ее отец, закрывала на это глаза, тем более у нее имелись и личные причины не задавать слишком много вопросов.

Она поспешно ответила, стараясь держаться так же непринужденно, как Летти:

— Не представляю, кто мог поведать вам эту бессмыслицу, милорд. На этой части побережья контрабандистов до сих пор не было, зато на Ромнейских болотах, я слышала, их очень много. Говорят, они чрезвычайно опасны и не дают покоя местным жителям.

Граф иронично усмехнулся.

— Мне хорошо известно, мисс Рокбурн, что происходит на Ромнейских болотах, но контрабанда давно превратилась в общенациональный бизнес по всему южному побережью. А что может быть удобнее для такой деятельности, чем пещеры под замком?

В это время к Маристе подошел Энтони.

— Джентльмены просят представить… — сказал он, но, уловив последние слова графа, тут же перебил себя:

— Вы говорите о пещерах?

— — Его светлости наговорили много чепухи насчет того, что их используют контрабандисты, — пояснила девушка.

При этом она смотрела на брата и по выражению его глаз поняла, что это вовсе не чепуха, а чистая правда, как, впрочем, она и подозревала.

Тем не менее он сказал графу:

— Нельзя верить всему, что вы здесь услышите, милорд. Местные жители обожают пугать приезжих историями о разбойниках, грабителях и контрабандистах.

— Из этого списка меня особенно интересуют контрабандисты, — спокойно ответил граф. — Дело в том, что виконт Мелвилл, военно-морской министр, просил меня проследить за ними, пока я здесь.

Мариста заметила, что эти слова почему-то сразу задели Энтони и он насторожился.

— — Надеюсь, вам уже известно, — продолжал между тем граф, — что таможенный флот не в силах справиться с контрабандистами, которые везут через Пролив золото для Наполеона, дабы он мог продолжать войну.

Граф бросил на молодого человека проницательный взгляд и закончил:

— Именно поэтому флот днем и ночью патрулирует Ла-Манш, чтобы не допустить вывоза золота во"

Францию.

— Я могу кое-что к этому добавить! — вставил подошедший к ним джентльмен.

— Что же, Рэндольф? — спросил граф, но тотчас спохватился. — Простите, сначала я должен представить вас. Мисс Мариста, разрешите представить вам лорда Рэндольфа Алдингтона, он прикомандирован к Адмиралтейству.

Лорд Рэндольф поклонился.

Делая реверанс, Мариста подумала, что этот темноволосый человек с не правильными чертами лица выглядит довольно зловеще.

— Счастлив познакомиться с вами, мисс Мариста, — улыбнулся лорд Рэндольф. — Я уже представлен вашей сестре и готов поклясться, что вы обе тоже ввезены сюда контрабандой, только не из Франции, а прямо с Венеры.