Золотая для троих - Конни Дженс

– А что потом? Ты серьезно насчет детей и всего прочего?

– Более чем. Сегодня ночью ты станешь полноценной частью стаи, мы дадим тебе имя и примем в семью. Потом я разберусь с лишними браслетами на твоих руках, но об этом пока можешь не думать. Им тебя здесь не найти.

Не могла сказать, что я была крайне обрадована или расстроена. Я ничего не почувствовала, только легкую недосказанность, которая серой дымкой все еще витала в воздухе. Или это из-за печки?.. Кто его знает.

– Если ты наелась – пойдем спать. Ночью ты должна быть отдохнувшей.

– А что будет ночью? Надеюсь мне не придется сожрать сырого зайца, которого прежде придется поймать?

Эдгар рассмеялся, и поднялся, утягивая меня за собой.

– Нет, зайцев есть не придется, обещаю.

– Хорошо если так.

Он вел меня по широкой лестнице наверх, оборачиваясь и бросая странные взгляды, будто что-то задумал и ему не терпится поделиться. Но он молчал, и только когда мы остановились у двери, встал за моей спиной и шепнул на ушко, опаляя дыханием:

– Надеюсь, тебе понравится.

Толкнув дверь он замолчал, а я открыла рот. Опять.

Просторная спальня была уставленная вазами с полевыми цветами, пушистыми и ароматными. Всюду горели свечи, так таинственно красиво смешивая свет, просачивающийся из-за закрытых ставен и теплые язычки на кончиках фитилей.

Крепкая деревянная кровать стояла посреди комнаты, накрытая несколькими вязаными из светлой шерсти покрывалами, заваленная маленькими подушками и под легким, воздушным балдахином.

Медленно, словно провоцируя меня на реакцию, Эдгар пальцами сжал край полотенца и потянул его вниз, вынуждая меня слабенько сопротивляться.

– А теперь спать, – шлепок по попке и я делаю первый шаг, оставшись полностью обнаженной под пристальным взглядом мужчины.

Нырнув в это текстильное облако, я блаженно закрыла глаза и уже сквозь дрему почувствовала, как тяжелое тело опустилось рядом, забрасывая на меня руку и притягивая к себе.   

– Спасибо…

– Спи, волчица.

Мне снилась сахарная вата и розовые лепестки, вместо привычных Гришиных картин и серого беспросветного асфальта. И тело, расслабившееся в такой офигительной постели, вытянулось и с удовольствием потянулось, прогоняя последние остатки сна.

Глаза я не открывала, прислушиваясь к собственным ощущениям, пытаясь приблизительно прикинуть сколько я проспала, но внутренний таймер отказывался работать, и я обидевшись, вновь зарылась носом в подушки.

Только когда щекотное дыхание пробежалось между лопаток и поползло ниже, я дернулась и попыталась разлепить веки, но меня тут же ощутимо, но аккуратно прикусили за мягкую половинку и лизнули.

Чужие губы бродили вокруг да около, и я сдавленно замычала, не понимая, сниться ли мне это. Для убедительности ладони опустились на полукружия и с удовольствием, медленно и размерено смяли, то раздвигая, то сдвигая ягодицы.

– Мм?

Эдгар промолчал, и горячим языком прошелся прямо между моих ножек, отчего я сжалась и застонала.

– Не удержался. Ты сладкая, женщина.

Эти его «женщина» можно было бы воспринимать как грубость, но рычащие нотки пробирали до костей, и я ахнула, стояло умелому языку прижаться к узкому входу в лоно и игриво погладить кончиком языка самую сладкую точку на женском теле.

– Раздвинь ножки шире, – жарко прошептал, и я тяжело дыша повиновалась.

*** 

Размазанная сладкой сонной патокой, я послушно расставила ноги, словно кошка прогнулась в пояснице, вознагражденная довольным рычанием. Горячее дыхание прокатилось по обнаженной покрывшейся мурашками коже, и я прикусила палец, сдерживая нетерпеливый стон.

Отчего то меня заводило то, что я не вижу его, и лишь послушно подставляю свое тело под жаркий взгляд, который физический ощущался в самых сокровенных уголках моего тела.

– Еще! – недовольно рыкнул он и широкой ладонью приподнял мои бедра, заставляя опереться на колени и судорожно поджать пальчики на ногах, замирая в колющем ожидании. – Только попробуй сдерживать стоны, женщина!

Грубоватый голос, заполненный вожделением и кипящим возбуждением, пронзил меня словно отрава заскакав по венам. 

Шершавые подушечки пальцев мягко коснулись пошло выставленных на обозрение складок и растерли по ним выступившую влагу.

Тогда впервые я подумала о его аппетитах. Сексуальный марафон, между самыми горячими действами которого проходит лишь несколько часов! От одной мысли, что я так желанна сводит скулы и под кожей пробегает разряд, вынуждающий меня призывно качнуть бедрами в надежде на внимание.

Его не нужно было просить дважды. Он будто чувствовал мое напряжение и медленно, доводя до крайней точки, протолкнул пальцы внутрь, растягивая напряженные в ожидании сладкой судороги мышцы.

– Ооо, боже…

Только хмык, и в следующую секунду горячие губы прижимаются к самому нетронутому отверстию на моем теле!

– Ой! – дернулась, растеряв все настроение и попыталась ускользнуть, но даже не обратив внимания на мои трепыхания, Эдгар придавил меня к постели рукой и продолжил свою экзекуцию, уверенно поглаживая языком тугое колечко и не прекращая медленно двигать пальцами по сочащемуся влагой лону. – Неее нааадо… Да ты издеваешься!

– Даже не начинал, волчица. Лежи смирно пока я тебя вылизываю!

Только от этой фразы у меня вновь выступили мурашки.

«Вылизываю!»

И не уныло и скомкано, а так, словно гордиться своим планом, уверен в себе, и я в этом совершенно ничего не понимаю!

А я не понимала!

Оральный секс и Гриша вещи сугубо не совместимые, и я уже давно махнула рукой надежде на взаимное желание сделать приятно своему партнеру. Все сухо, глухо и темно. Так можно было бы описать нашу прелюдию.

У Эдгара, судя по всему, был план не разогреть меня таким способом, а довести до края, до пика, вознося на самые высокие уровни, потому как давление языком увеличилось, и частота движения пальцев заметно ускорилась.

– А…а…а….

Подрагивая словно кукла, я впечатывалась носом в подушку, борясь с желанием застонать, пока мужчина увлеченно, с любовью и на совесть ласкал самые чувствительные точки, то и дело чередуя горячую страсть с медленной нежностью.

– Прошу… Это невыносимо!

– Аха, ты нетерпелива. Я же только начал!

– У меня нормального секса до попадания сюда не было! Не мучай меня!

Видимо сжалившись надо мной и моим подрагивающим от бурлившего желания телом, Эдгар оторвался от своего занятия и уже двумя ладонями накрыл мои ягодицы, сжимая и оттягивая их на себя.