В поисках смысла - Евгений Анатольевич Аверин

но всегда дружно. Мы семья. И я предлагаю Вам войти в нее.

— Но я француз. И я католик.

— У каждого свои недостатки. Шучу. Я навел справки о Вас. Не обижайтесь, это необходимость. Кого попало, мы не принимаем.

— И я здесь?

— И вы здесь. Что скажете?

— Семья звучит так притягательно. У меня никого нет, а тут столько народу. Вы будете мне родственник?

— В определенном смысле. Как и Вы мне.

— Я согласен.

Я встал и обнял старого профессора, прижал трясущиеся плечи и поцеловал в лоб.

— Мы с Вами тут таких дел наворотим!

— Обещаете? — Улыбнулся тот, вытирая щеки.

Вечером мы собрались всем механическим цехом за столом. Рабочие чинно молчат. Француз с мастером перебирают общих знакомых из уральских купцов. Я рисую на листочках.

— Иван Иванович, — оторвался я, — знаете Шильдера?

— Полковник, приезжал в инженерное училище по пионерной надобности. Я туда обращался насчет службы, но было отказано.

— Понятно, откуда уши растут. Этотпионерный офицер очень любит морские прогулки. Давайте поможем ему, — я пододвигаю листки.

— Что это?

— Водный велосипед.

— О, мой Бог, — Пуадебар замер, — два корпуса?

— Это катамаран. Бочки железные запаяем. Или деревянные пока поставим. Цепь сделаете. Шестеренки.

— Это я рассчитаю. Но кто это придумал?

— Дыхание времени. Пора уже давно, а то гребут бедные матросы руками. Ноги сильнее намного.

— Невероятно! — француз расправил плечи и будто помолодел, — Вы даете это мне?

— Вам. Кстати, не знаете, почему древние греки не летали на воздушных шарах? Шелк или ткань плотная были, лак был, все условия. Но даже не задумывались.

— Вы хотите шар?

— Нет. Но об этом мы с Вами поговорим после.

Глава 4

Шильдер прислал письмо со срочным пожеланием видеть меня в Санкт-Петербурге. Все детали уже изготовлены, а сам он доработал клапан для шлема.

Только-только нам привезли заказанные реактивы, а тут собирайся. А может, наоборот? Пригласить его ко мне, пусть захватит детали. Здесь и опробуем. Там все-равно Нева еще не вскрылась, но вот-вот. Да и глаз посторонних много. А здесь в омуте опробуем. Я написал письмо и отправил.

Вчера пришли все долгожданные компоненты. Целый воз калийной селитры, другой воз с сахаром. Химическая лаборатория во главе с Рослиным все силы бросила на выделение легких фракций из каменноугольной смолы.

Михаил Ильич Веретенников прислал довольно толковый отчет о продажах и оперативной обстановке. Ничего тревожного не было. Покойный Илья Силыч в завещании оставил нам с Петровым пять процентов акций Каучуковой компании. Я даже не ожидал. Отказываться не стал, хоть и получил сполна денег за свою идею. В завещании приписано: «на перспективу умникам, чтоб добрым словом вспоминали и моего сыночка не забывали». Доход растет с каждым месяцем, даже на эти два с половиной процента можно жить не бедствуя. Михаил надеется, что производство расширим под мои идеи.

А меня больше волнуют лекарства. Растительное сырье все-же весьма дорого обходится. Вернусь если, надо свое производство химическое продумывать. Деятельность моих химиков — это самая затратная часть хозяйства. Особенно дорого обходятся всякие автоклавы и прочие установки. На мои вздохи Рослин не преклонен: «Изволили дать задание, так дайте и потребное к выполнению оного». И я даю.

Всю землю в поместьях распределили между крестьянами и вновь прибывшими до кустика. Барской земли нет. Зато теперь есть наши с Рыбиным мельница, круподерни и льняной заводик. Управляющий быстро понял, что приносит выгоду и вложился в производство. Для посадок льна куплены у обедневших помещиков по соседству и монастыря несколько пустошей, около трехсот десятин, в целом.

Сегодня я всех выгнал из лаборатории, оставил одного Химика и принялся колдовать. Рецепт карамельного топлива я вспомнил примерно. Сахар и селитру мелко перемололи на ручной мельнице, добавили немного окиси железа. Ее не было, но было железо и серная кислота. Рослин сделал. На спиртовке нагрели водяную баню, в которую поставили глиняный горшок. Из бересты мне сделали трубочку, с одной стороны заклеенную наглухо, куда я и запихал ложкой карамель, и центральный канал оставил в который воткнул тонкую трубку с порохом для запала. Заткнул бумажкой и понес испытывать, что получилось. Ракету привязали к палке и воткнули в рыхлый зернистый последний снег, что остался в тени.

Народу вывалило смотреть чуть не под сотню. Один из учеников-химиков поднес огонь. Белый дым ударил струей, трубка фыркнула и вьюном заметалась между елками.

— Работает! — Выдыхаю я.

— Это необыкновенно, не знаю как сказать, — задыхается Химик, — сахар и селитра.

— Никак не надо. Этот состав будет секретным, пока не сделаем другого. Потому что ракетами займемся позже. Мне нужна начинка для пирога, — перевожу я разговор.

Подошел Француз:

— Простите мне любопытство, Андрей Георгиевич, — акцент старого механика не раздражает, а придает шарм, — на чем летала ваша ракета? Я видел подобные забавы ученых. И даже запуски ракет Конгрива есть в моей памяти. У вашей нет дымного следа, характерного для порохового заряда. Это другое топливо. Разве я не прав?

— Ну конечно, правы, Иван Иванович, — обнимаю я его за плечо, — и нам, помимо прочих забав, предстоит создать корпус для этого топлива. Причем, в кратчайшие сроки.

— Ручного труда не достаточно для ваших запросов.

— Что же Вы хотите? Паровой молот?

— Это неплохо. Но быстрей сделаем на механической силе. Все же я механик, не забывайте. Я настаиваю на размещении кузни возле речки, что вытекает из болота. Мы ее запрудим и поставим колесо. Механический привод много облегчит работу.

— Время уйдет.

— Месяц, если будет распоряжение. Зато обойдемся без паровой дорогой машины.

Я уже видел подобные устройства. Колесо вращается от воды и передает импульс на горизонтальное колесо в сарае или доме вроде мельницы. А вот к нему подходят несколько линий передач механической энергии к различным потребителям. Выглядит, как система желобов и валов в них, которые двигаются вперед-назад, приводя в действие механизмы, порой, даже на значительном расстоянии. Раз берется, пусть делает. К тому же это соответствует концепции старца Амвросия.

— Берите деньги и не мешкайте, — киваю я.

Карл Андреевич приехал только через месяц. Он галантно поцеловал Алене ручку и обнялся со мной. Скафандр привез только один. Я ничего не спрашиваю. Сначала покормить, попоить, в баньке попарить, а там и сам расскажет.

— И думаю, Вы ждете от меня подробностей, — начал он за чаем после бани.

— Отдыхайте с дороги. Я всецело доверяю Вам. Если что-то получилось не так, значит, на то были веские причины.

— Удивительная выдержка, — усмехнулся он, — я бы не смог так. Но не буду тянуть. Все ваши изделия в полной безопасности. У