В поисках смысла - Евгений Анатольевич Аверин

за какие грехи такие вериги?» — ужаснулся он, услыхав про крепление тридцати фунтовых подошв. «За непослушание ходить будут, — усмехнулся я, — делай, не бойся. Во зло не употребим».

Со шлемами и манишками быстро не получилось. Их делали из отожженного медного листа и армировали прутами. Нас с Шильдером позвали для согласования деталей и доделок.

А по возвращении ожидала меня неприятная новость. Письмо принесли Михаилу, что Веретенников-старший находится при смерти. Михаил Ильич дождался меня и умолял ехать с ним. Отказать нельзя. Полковник заверил, что проследит за выполнением заказа и заберет себе. Быстро собрались и не жалея денег, помчались домой на почтовых.

Вечером второго дня я стоял у мертвого тела. Мы не успели. Со слов родных, удар сделался. Еле языком ворочал, но был в сознании. Промучился неделю да и преставился.

На похоронах весь Сулич был. Даже губернатор Баумгартен приехал. Увиделись и с Гурским.

— Так вот, Андрей Георгиевич, — в сторонке от крестов он заговорил со мной, — живешь, да в какой момент предстанешь пред Господа, то и не ведаешь.

— Все там будем, — кивнул я, — вопрос, с чем?

— Спаси Господь нас всех.

— Как там наш общий знакомый поживает, господин Тростянский?

— Хорошо поживает. Истребовал разрешение на лечение за границей, да и уехал. Сначала в Италию. А теперь вроде как в Англии. Имением интересуетесь? Он через меня очень желает продать его казне. Ну, это дело еще не ясное. Наслышан я, что занялись морскими вопросами? — Перевел он разговор на нужную тему.

— Есть такое. Неужели вы курируете и это?

— Ну что Вы. У меня свои дела, про которые лучше и не знать.

— А мы вновь на Вы перешли?

— Перестань, видишь же, что я стеснен разговором, но другого удобного места может не статься.

— Тогда не тяни.

— Очень заинтересовались твоими исследованиями англичане.

— Как, уже?!

— Так, в Англию товар попал. Теперь желают патент на производство.

— А, ты про это, — я выдохнул, — одни уже заходили через местных. Пока удалось просчитать.

— Молодцы. А ты что-то уже другое придумал? То-то встрепенулся.

— Придумал. За мной наблюдение установлено?

— А как же.

— И кто по мне работает?

— Никто еще не работает. Ты встречался с Великим Князем Николаем Павловичем. Негласный надсмотр в целях безопасности Наследника. Так положено.

— Ты же не только это мне хотел сказать?

— К сожалению, не только это. Прошли слухи о возможной экспедиции на помощь в Бразилию. Теперь иностранные дипломаты предполагают разное. Либо людям Лангсдорфа истинно нужна помощь по причине болезней и прочих невзгод, либо они нашли что-то такое, чего сами вывезти не могут. И как понимаешь, в последнее поверят охотнее.

— Я думаю, в самой экспедиции есть агенты, как ваши, так и их.

— Конечно, есть. Даже не секрет, кто. Художник один, что делает зарисовки, на англичан работает. Но человек не сильно толковый, хоть и немец.

— И вы терпите?

— Не так просто его заменить. Да если пришлют взамен толкового, намучаемся.

— Потом на русских замените?

— Тоже на немцев. Вы же не задумавшись обратились к Берду?

— По рекомендации Шильдера. Я ему поверил.

— Вот именно. Не делайте всех немцев чудовищами. Но если хотите русскую партию, то рекомендую посмотреть купца Всеволжского. Гвардейский офицер, впрочем, войны счастливо избежал. Откупился двумя стами сорока пятью душами в ополчение да деньгами на обмундирование. Статский советник. Купец первой гильдии. Восходит к самым древним родам земли русской. Десятки тысяч душ, миллионы десятин земли и морских вод на Каспии. Огромное состояние. Ему инженер Соболевский не так давно два парохода построил, без всякого патента Фултона. Вы же знаете, что Берд строит по его патенту?

— А Соболевский не стал?

— Да. Такой вот русский технический бунт, — улыбнулся Дмитрий Семенович, — так вот, выгнал купец этого инженера недавно без копейки жалования. За ворота завода выкинул, так, что пришлось ему с семьей пешком сто с лишком верст до Перми идти.

— Поругались. Что ли?

— Подробностей не знаю.

— А чем этот Соболесвкий занимается?

— Металлом. А орден получил за термоламп. На светильном газе.

— Да ты что! Какое полезное изобретение.

— Да уж. Только бюрократы затянули дело. Обиделся он и к Всеволжскому подался.

— Не хорошо так со специалистами поступать.

— А до этого француза обманул. Изобрел он ему конную тягу. Чтоб баржи тянуть легко. Патент даже выправили, а денег с купца ни гроша не получил. Только заемное письмо, так под него ссужать не торопятся. Пропадает сейчас в Петербурге без средств совершенно. А про своих крестьян и говорить нечего. Вытягивает все жилы. А ты говоришь, немцы не нравятся.

— Вот в этом и беда. Свои хуже чужих.

— Не ты один этим заботишься.

— А что за француз пропадает? И Соболевский? Если оба в Питере, так позову их в гости. Раны душевные залечивать.

— Позови, коль хочешь. Я тебе адреса скажу. Напиши, сам передам. Завтра уезжаю на почтовых.

— А что поучаствовать в них, думаешь, польза будет?

— Рослина пригрел, так те не хуже станут. Ты у нас известный странноприимец, куда только полиция смотрит, — хитрая полуулыбка не к месту на кладбище, но нас уже никто не видит.

Он прав. Первое обстоятельство таково, что число желающих войти в семью превысило все ожидания. Егор доложил, что даже после самого жесткого отбора бойцов набирается более пятисот человек по разным местам. И у большинства нелады с законом. А у меня они под присмотром. В города их старейшины не отпускают, а в наши земли полиция не суется. А если и приезжает грозный чиновник с проверкой, то никого не находит и удаляется, сытый и веселый. Среди прочих оказалось два водолаза из казаков с Яика, которые что-то с властями не поделили. Было три, один не успел убежать. Вот их я Егору не отдал, поселил в Чижове до особых распоряжений.

Я предложил приводить ко мне для клятвы только начальников любого ранга, даже десятских. И продвижение со мной согласовывать. А новых пусть старейшины оценивают и за них отвечают. На том и порешили. Если я в отлучке, то так удобней. А если погибну? Это я еще не продумывал.

Зато обговорил с Егором тактику.

— Ты пойми, Егор Тимофеевич, — внушал я, — наша сила в скрытности и невидимости. Умение собрать из ничего в одном месте команду и также быстро рассеять, вот что нужно.

— Это понятно. Тогда зачем охранную компанию завели?

— Жертва своего рода. Для отвода глаз. Кого сосчитали, того и знают. Не свети народ без надобности.

— Так полагаю, чтоб побороть нас, в кучу собрать постараются?

— Правильно полагаешь. Против государственной силы не выстоит никакая