Чемодан миссис Синклер - Луиза Уолтерс

Тогда что же такого моя бабушка сделала «матери этого ребенка»? Может, речь вовсе не о бабушке? Не стоит забывать, что английский не был родным языком деда. Думал он, естественно, по-польски. Возможно, не все мысли ему удавалось правильно перевести на чужой язык. Могло ли что-то исказиться или утратиться при переводе? Жаль, я не могу задать эти вопросы своей матери, живой и здравствующей. Нет, подобное начисто исключено. Остается лишь бабушка, моя любимая бабуня.

А бабуне уже 109 лет.

Я поднимаю глаза от письма и вижу Дженну, выходящую из клиники. Она легко сбегает вниз по ступенькам и кратчайшей дорогой (начисто игнорируя табличку «По траве не ходить») идет к моей машине. Можно возвращаться. Дженна сообщает мне, что приняла таблетку, и улыбается так, словно удачно поторговалась на распродаже. Мне знакома эта улыбка.

«Маркусу оки-чмоки и все такое. Натали». Открытка представляет собой красный картонный прямоугольник, на который наклеено розовое фетровое сердце. Скорее всего, самоделка. Над всеми «i» вместо точек – маленькие сердечки. Поначалу открытка кажется мне слишком легкомысленной и даже глупой, но затем я меняю свое мнение. Нет в ней ни легкомыслия, ни глупости. Бесхитростное, искреннее и трогательное послание. Решаю оставить ее себе. Скорее всего, парень, принесший нам несколько коробок книг в мягких обложках, и был этим Маркусом. Он пришел не один, а с подругой. Оба тащили по две коробки. Девушку он называл Ким.

(Эту открытку я нашла в романе «Бог мелочей», написанном индийской писательницей Арундати Рой. Роман был выпущен издательством «Харпер перенниэл». Нам принесли не коммерческий, а так называемый предварительный экземпляр, который издательство рассылало с целью рекламы. Место ему – возле входной двери, под окном, среди книжечек по 30 пенсов каждая.)

С моей кошкой Тарой мы прожили немало счастливых лет. По вечерам, когда я возвращалась с работы, она встречала меня, грациозно выгибая спину. По воскресеньям, когда я садилась читать или, что бывало реже, смотрела фильм, она устраивалась у меня на коленях. В отличие от многих котов и кошек, она была верным и преданным зверем. Я почти не сомневалась, что она любит меня так же сильно, как я ее. В прошлую субботу, вернувшись домой, я не сразу смогла войти. На дверном коврике лежала неподвижная, окоченевшая Тара.

Когда стемнело и никто не мог видеть, чем я занимаюсь, я отнесла Тару на задний двор, где у меня крохотный садик, и похоронила под сливой.

Устройством в «Старину и современность» я во многом обязана своей интуиции. Филип тогда подумывал открыть в магазине второй зал для современных изданий. Ему требовался кто-нибудь, кто взял бы на себя эту сторону торговли и одновременно помогал бы ему с букинистикой. Мне нравится думать, что определенную роль в моем устройстве на работу сыграл и мой недавно полученный диплом по английской литературе. Филип говорит, что ему тогда понравилась моя дружеская, лишенная претенциозности манера общения и моя готовность, в числе прочего, заниматься уборкой. Он почувствовал, что я отлично впишусь в обстановку его магазина.

В те давние дни мы вдвоем и составляли нашу маленькую сплоченную команду. Всего два человека на весь магазин, открытый с девяти утра до пяти вечера (а зачастую и позже, ибо Филип не торопился запирать двери). Мы работали по шесть дней в неделю. Я жертвовала субботами без возражений. Круг моего общения был весьма узок. Рядом с Филипом мне было интересно. Он умел пошутить, удивлял меня своими тонкими наблюдениями за людьми, иногда бывал излишне критичен. С самого первого дня мне было хорошо рядом с ним.

Наш магазин разрастался, и возникла потребность в третьем сотруднике. Так появилась Софи – девушка, приятная во всех отношениях, умная и добрая. Просто находка для магазина. Поначалу я ее недолюбливала. Мне хотелось, чтобы магазин и Филип по-прежнему принадлежали только мне. Я ревновала симпатичную Софи и к магазину, и к Филипу. К счастью, я преодолела эту дурацкую ревность.

По субботам за Софи заезжает Мэтт, ее приятель. Они часто приглашают меня пойти с ними потусоваться. Планы такие: набрать еды в китайском ресторане или в пиццерии, а потом пойти к ним смотреть фильм. Они будут только рады моей компании. Я всегда вежливо отказываюсь.

– Роберта, идем с нами, – говорит Софи. – Сменишь обстановку, развеешься.

– Нет, – всегда отвечаю я. – Мне надо Тару кормить.

Софи встряхивает головой:

– Так это же решаемо. Сгоняй домой, покорми свое животное, а потом к нам. Отлично проведем вечер. Это всего-навсего кошка, а не ребенок, которого нельзя оставить одного. Тебе тоже нужно иногда развлекаться.

С Филипом у нас чисто рабочие отношения, но мы умеем и пошутить, и посмеяться, что частенько и бывает. Мы редко говорим о нашей жизни за пределами магазина. Насколько я понимаю, лет двенадцать или тринадцать назад Филип купил этот дом постройки восемнадцатого века, в котором разместил свое заведение. У меня такое чувство, что он не залезал ни в какие долги и не брал кредитов. Как-то мы с Софи заговорили о возможных источниках дохода нашего босса. Филип мог выиграть в лотерею. Или получить наследство. Естественно, его самого о таких вещах мы никогда не спрашиваем. В иные месяцы «Старине и современности» удается выходить на нулевой баланс, когда ни прибыли, ни убытка. Но чаще к концу месяца мы приходим с дефицитом. Прибыльным бывает лишь декабрь, да и то не всегда. Однако Филипу каким-то образом удается держаться на плаву. Более того, у него нашлись деньги на обустройство квартиры на верхнем этаже. Комфорт и элегантность. Филип ценит простоту. Главный элемент его жилища, конечно же, книги. Огромное количество книг из его частной коллекции. Много картин. В основном эстампы, но есть и несколько живописных полотен. Все они в простых, но изящных рамах. И очень много комнатных растений, что для мужчины весьма необычно. В просторной гостиной – вишнево-красный диван, о котором я уже говорила, а также старое кресло-качалка. В углу – небольшой телевизор. Никаких плейстейшенов, икс-боксов, или как там еще называют этих игровых монстров. Только небольшая коллекция тщательно подобранных фильмов на DVD. Пару слов о кухне. Она тоже небольшая и функциональная. Все в жилище Филипа просто и старомодно. По крайней мере, претендует на простоту и старомодность.

Одной из недавних идей Софи (Филип ценит ее «свежий подход») было переоборудование одного из помещений магазина под кафетерий. Едва услышав о ее предложении, Филип тут же наложил вето. Втайне я была ему за это благодарна. Но такова уж наша Софи. Она слишком… современна.

– У нас что, филиал какого-нибудь паршивого «Бордерса»?[3]– взвился Филип. – Неудивительно, что их сеть на грани банкротства!

У него за спиной Софи показывает ему язык.

Конечно, сказано это было в шутку. Но Филип прав. Мы небольшой, но независимый магазин. Для нас главное – книги. Печатное слово.