Среди осколков - Татьяна Лакизюк

Доехав до Флорессии, Луна отпустила Джемму на лужайку, и та тут же унеслась, смешно задирая копыта. Смарагдианские луга лоснились от свежей травы, вызывая приступы урчания в животе у вечно голодной Джеммы. Поесть лошадь любила ничуть не меньше Фиччика. Девушка улыбнулась и отправилась на поиски подруги.

После получаса поисков Луна увидела неутомимую испытательницу. Сентария в очках, делавших ее похожей на стрекозу сосредоточенно переливала в банку фиолетово-розовую жидкость.

– Луна! Как ты удачно заехала! – воскликнула та, мгновенно бросив свое занятие. – Я как раз заканчиваю, а потом раствор должен настаиваться целые сутки, и мне совершенно нечем будет заняться. Пока он не приготовится, я не смогу продолжать опыт. Я сама собиралась к тебе!

Сентария крепко обняла подругу, обдав ее каким-то новым запахом, от которого и Луна, и сидевший у нее на плече Фиччик мгновенно расчихались. Причем хранитель чихнул так, что кубарем скатился вниз и упал бы, если бы его не подхватил Оникс, подошедший поздороваться с Луной.

– Давно ты у нас не была.

Та рассеянно погладила Фиччика, который прыгал у нее на плече, тряся головой, словно пытался вытряхнуть из ушей непонятный звон.

– Да как-то не было времени. А кое у кого и до сих пор его нет.

– Да уж, Сентарию даже в каникулы невозможно вытащить из лаборатории, – немного грустно улыбнулся Оникс.

Та смущенно отвела глаза и принялась что-то смешивать в пузатой колбе.

– Ну ладно! Вижу, вам не до меня. Я хотел только поздороваться, – Оникс шутливо поклонился и приподнял воображаемую шляпу. – Приятно было повидаться.

– До свидания, Оникс, – растерянно сказали девушки.

– И часто он к тебе захаживает? – хитро прищурилась Луна, когда он ушел.

– Чаще, чем хотелось бы. Я ему нравлюсь, а он мне ни капельки. То есть нравится, но как друг… Ну ты понимаешь.

Сентария перелила раствор из колбы в высокий стакан, взяла с полки ядовито-розовый порошок и аккуратно отмерила его мерной ложкой.

– Оникс очень обиделся на меня, что я пришла на награждение с вами, а его забыла в Смарагдиусе. Он, оказывается, ждал меня возле дома, чтобы добираться вместе, а я ускакала с Эгирином, даже не взглянув в его сторону. А почему я должна о нем думать? Я же не виновата, что мне нравится другой.

Продолжая жаловаться, Сентария не заметила, что порошок заполнил мерную ложку и сыпется в раствор, который начал угрожающе вскипать.

– Что ты делаешь?! – воскликнул Серафим.

– Сама же говорила, – подхватила Луна, – что ядовито-розовые цвета сигнализируют об опасности и нужно добавлять их совсем чуть-чуть. А ты уже полстакана насыпала!

Сентария, словно очнувшись, посмотрела на то, что натворила. Розовый порошок, вступив в реакцию с раствором, превратился в вязкую желеобразную массу, которая начала расти и надуваться, словно мыльный пузырь.

Сообразив, что происходит, Сентария побледнела и закричала:

– Бежим!

Девушки с перепуганными хранителями бросились к выходу, но в ту же секунду раздался оглушительный хлопок.

Пузырь лопнул, обдав их розовой массой, которая попала на волосы, одежду и кожу и тут же застыла, словно бетон.

Фиччик опять затряс головой. К звону добавился противный писк, словно в барабанной перепонке засел комар.

Отовсюду к ним уже спешили люди в лабораторных одеждах. Впереди всех гигантскими прыжками несся бледный Оникс.

– Что случилось? Вы целы?

– Все нормально. Кроме самолюбия, ничто не пострадало, – ответила расстроенная Сентария. – Ну и внешнего вида. Кошмар, на кого мы похожи!

Застывшая масса свисала с волос розовыми сталактитами[8]. Такими же потеками была украшена одежда и обувь. У Фиччика под носом красовалась капля, которая раскачивалась от малейшего движения. Осознав, на что она похожа, хранитель попытался оторвать каплю и взвыл от боли.

– Сентария, – взвизгнул он. – Как убрать эту дрянь? Я не желаю быть посмешищем всего Смарагдиуса!

– Сейчас, Фиччик, – откликнулась та, с трудом сдерживая смех.

Быстро посовещавшись с Ониксом, Сентария сказала, что нужно смочить вату специальным раствором и несколько минут подержать, чтобы застывшая масса стала мягкой, тогда ее можно будет снять. Но Фиччика уже понесло.

– Ну все! Я останусь без носа! Без моего блестящего, гладкого, любознательного носа! – гнусаво причитал он.

– Фиччик, перестань! Ничего с твоим носом не случится. Сейчас мы быстренько снимем это, – попыталась утешить его Луна.

Невзирая на покрасневшие щеки и выступившие слезы, она все же умудрилась сохранить серьезный вид. Но в голосе ее не прозвучало должного сочувствия, что сразу заметил обиженный хранитель.

– Конечно! Тебе легко говорить. Ты с носом, а я без.

Препираться с Фиччиком можно было бесконечно. Поэтому Луна ограничилась тем, что погладила его по голове, ласково почесав за ушком. Капля на носу вновь закачалась, и девушка отошла, чтобы не расхохотаться в голос.

Тем временем все разбрелись по своим местам, оставив Сентарию убирать все это безобразие. Таков закон лаборатории. Отвлекся, испортил опыт – исправляй сам. Девушки окинули взглядом комнату, украшенную розовыми потеками, и хором вздохнули.

– Я никогда не выйду отсюда! – воскликнула Сентария, по трагичности превзойдя самого Фиччика.

– Глупости! Я тебе помогу, – заверила Луна.

– Но мы хотели провести этот день вместе.

– Мы и проведем.

– Совсем не так, как я себе представляла, – сокрушенно пробормотала Сентария и вдруг воодушевилась: – Знаешь что! Оставайся сегодня на ночь? Ты же ни разу не была у меня дома. У Эгирина была, у Аметрина была, даже у Кианита успела побывать, а у любимой подруги ни разу. Нужно это срочно исправить. И вообще, у меня еще никто не оставался с ночевкой, мы же сможем все-все обсудить!

Луна тут же загорелась этой идеей. Воодушевленные подруги быстро привели в порядок себя, комнату и, конечно, нос Фиччика, который теперь украшал пластырь, придающий хранителю очаровательный хулиганский вид.

Затем они зашли к Сардеру, который как раз собирался в Манибион, и попросили передать родителям, что Луна останется на ночь. Оставив Джемму под присмотром дворцовых конюших, они вприпрыжку, словно шестилетние девочки, побежали по зеленой мостовой, ведущей к деревеньке, где жила Сентария с родителями.

– Не верится, что я иду к тебе в гости! Я никогда в жизни не гостила у подруг. Потому что у меня их попросту не было, – восторженно тараторила Луна, торопясь к дому-дереву. – Это праздник какой-то. Да еще не просто так, а с ночевкой. С ума сойти!