Среди осколков - Татьяна Лакизюк

Примерно так выглядели все ее рассказы. Луна и смеялась, и вздыхала, и умилялась, и уже научилась не обращать внимания на все эти воспитательские штучки.

После чаепития Луна наконец-то смогла рассмотреть дом. На первом этаже кроме гостиной и кухни, где Фиччик уплетал горячие булочки, находилась кладовка, от пола до потолка уставленная банками с вареньем, и туалетная комната с удивительной круглой ванной.

Наверх вела винтовая лестница, перила которой были тщательно отполированы и поблескивали в свете солнечных лучей, освещающих дом через круглые оконца.

На втором этаже, точнее ярусе, Луна насчитала три комнаты. Спальня родителей, гардеробная и комната для гостей.

На третьем ярусе располагались спальня Сентарии и ее лаборатория. Луна загрустила, поняв, что ей придется спать далеко от Сентарии. Она-то предвкушала ночь, полную секретных разговоров. Сентария, не замечая перемены в настроении подруги, распахнула дверь в свою комнату.

– С ума сойти, – выдохнула Луна.

Во-первых, комната была круглой, во-вторых, в середине ее стояла круглая кровать, застеленная белоснежным покрывалом, в центре которой лежала желтая подушка, тоже идеально круглой формы. Кровать напоминала яичницу с желтком. Увидев подушку, Фиччик моментально занял ее и серьезно заявил, что никакая сила не заставит его покинуть столь мягкое ложе.

– Нет, Фиччик, – поправила Луна. – Мы будем ночевать в комнате для гостей, на втором ярусе.

Сентария вытаращила глаза:

– С чего ты взяла? Мы будем спать там.

Она подвела подругу к небольшой лестнице, которая вела на самый последний ярус. Ствол дома-дерева сужался кверху и комнатка-мансарда оказалась намного меньше остальных, что делало ее еще более уютной. На полу красовались пушистые белые ковры, похожие на облака, стены были выкрашены в нежно-голубой цвет, а с прозрачного потолка спускались трое качелей в форме птичьих гнезд, в которых лежали перины, застеленные мягкими одеялами.

– Вот это да, – прошептала Луна, любуясь стеклянным потолком. – Наверное, ночью здесь сказочно.

– А то, – рассмеялась Сентария. – Эту комнату сделали специально для мамы. Она хоть и не показывает, но сильно скучает по Кристаллиуму. А здесь хоть и мало места, зато много света и простора. Будто стоишь прямо в небе.

– Мы будем спать здесь? – выдохнула Луна.

Сентария кивнула, довольная произведенным впечатлением.

В этот момент они услышали, что кто-то скребется снизу в круглый люк, служивший входом в мансарду.

– У тебя есть мыши? – удивилась Луна.

– Ну погоди, я сейчас победю… побежу… побеждю эту проклятую дверь и покажу, кто здесь мышь! – донесся возмущенный голосок Фиччика.

Луна с Сентарией подняли люк за кольцо, и в круглый лаз пролез взъерошенный Фиччик, который из последних сил тащил наверх полюбившуюся ему подушку-желток.

Раздраженно бросив ее в ближайшее гнездо, он воинственно подлетел к подопечной:

– Это кто мышь? А?

– Никто! – выпалила Луна. – Ты – Адуляриус Лунфичилиус Бесстрашный, единственный представитель рода Вульпиус зербариум линксум волантес, а не какая-то там мышь.

Сентария с удивлением взглянула на подругу и подняла большой палец.

– Ладно, раз ты помнишь, что я величайший представитель своего рода, так уж и быть, сделаю вид, что слово «мышь» относилось не ко мне.

– Пойдемте в сад, – предложила Сентария.

Садом занимался в основном Полинг. Чароита тоже пыталась подключиться, но растения словно впитывали ее любовь к свободе. Огурцы по длинным плетям уползали на дорогу, тыквы принимали форму кучерявого облака, а лук, точно одуванчик, сбрасывал зеленые перья при малейшем дуновении ветра. Деревья же старались перещеголять друг друга, споря, кто из них красивее и наряднее, прямо как воздушные модницы. Они росли как им хотелось, принимая самые причудливые позы. Соперничество между деревьями привело к тому, что посмотреть на них приходил весь Смарагдиус и не только.

Когда Чароита попыталась посадить плющ, чтобы он красиво обвивал забор, это закончилось тем, что он стал расти вверх, уже давным-давно перегнав деревянный штакетник. Полингу приходилось брать огромные садовые ножницы и, взбираясь по лестнице, постоянно подстригать его, иначе они оказались бы ограждены от соседей глухой стеной до самого неба.

Поэтому Чароита оставила сад и переключилась на готовку. Она варила джем и варенье, делала фруктовый мармелад и воздушный зефир со вкусом кисловатой вишни, который за обе щеки уплетал не только сладкоежка Фиччик, но и Луна.

День пролетел незаметно, и в сумерках, когда на небе появилась первая звезда, подружки наконец-то устроились в мансарде, не забыв прихватить с собой пару светлячков, которые наполнили комнату уютным зеленоватым светом.

Девушки неожиданно замолчали. Весь день они предвкушали, как ночью вдоволь насплетничаются обо всем на свете, но теперь обе засмущались.

– Я все хотела спросить… – решилась наконец Сентария. – Тебе не кажется, что Аметрин стал, как бы это сказать, каким-то слишком взрослым, что ли? Мне неловко оставаться с ним наедине. Я начинаю краснеть и заикаться, словно тринадцатилетняя школьница.

– Ты и есть школьница. Просто пятнадцатилетняя, – хмыкнула Луна.

– Сравнила! В тринадцать лет девочки совсем другие.

– Да, не забивают себе голову всякими там Аметринами.

Сентария вздохнула.

– Он иногда так смотрит, что мне становится не по себе. Когда я оборачиваюсь, он делает вид, что занят чем-то другим. Неужели я могу ему нравиться?

– А почему бы нет? – Луна с недоумением взглянула на подругу.

– Разве я могу кому-то нравиться? Волосы как воронье гнездо, а брови? Ты хотя бы раз в жизни видела такой ядреный зеленый цвет? И никакой карандаш не берет. Я уже много раз пыталась их закрасить. А фигура? Вся какая-то нескладная, одни углы и кости. А этот ужасный курносый нос, да еще и с зелеными веснушками. Зелеными! Не то что у Аметрина – такие красивые, золотистые…

– Что за ерунда! – возмутилась Луна. – Перестань на себя наговаривать! Ты очень красивая! У тебя необычные волосы, словно зеленое облако, милые веснушки и стройная фигура. Кроме того, ты умная.

– Все говорят, что я умная. Лучше бы я была красивая.

– Можно подумать, у нас мало красивых девушек, которые часами прихорашиваются и глупо хихикают. Как Сильвина с Виоланой. Да с ними и поговорить не о чем, только и могут что тараторить про платья и украшения. А ты и красивая, и умная. Недаром Аметрин обратил на тебя внимание.

– Думаешь, обратил? – неуверенно спросила Сентария.

– Конечно! Иначе бы он не цеплялся к Ониксу. Ты нравишься им обоим, Аметрин это чувствует и ревнует.

– Я вообще сначала думала, что вы с Аметрином идеальная пара.