Гром над Араратом - Георгий Григорьянц

опрокинув лоток с благовонными маслами. Раздался грохот бьющегося стела, из бутылок на пол потекло масло. Береника схватила склянку с мускусом и плеснула в лицо стражника, затем в него полетела горсть черного молотого перца. Стражник скривился от крайне неприятного запаха мускуса, начал тереть глаза руками, вдобавок поскользнулся и упал, барахтаясь в пролитом на полу масле. Глаза ужасно запекло, он взревел, тем самым известив стражу, где искать преступника. Береника, прикрыв лицо платком, вместе со своим спутником выбежала из лавки на другую торговую улицу.

Базар зашумел еще громче, все смешалось: стражники, не разбирая дороги, неслись по торговым улицам, сметая все на своем пути, покатились по дорожкам дыни, арбузы, персики, абрикосы, торговцы прижались к краям рядов, покупатели попрятались, собаки залаяли, куры, почувствовав угрозу, вдруг полетели, петухи в испуге пронзительно запели. Один из стражников с мечом в руке, наступив на спелую хурму, заскользил и врезался в развал с орехами, и жареные фисташки дождем брызнули во все стороны. Кто‑то закричал: «Богатым будешь!»6. Другой стражник, пытаясь схватить беглеца, угодил в скотный ряд, перепугав коз и овец. Приподняв голову, уперся в морду бородатого козла, который заблеял, как бы говоря: «У старого козла крепки рога»!

Береника и Сетос разделились, последний тут же смешался с толпой. Погоня сосредоточилась на девушке, которая, быстро уходя от преследователей, перебегала с одной торговой улицы на другую, карабкаясь по стенам и ловко запрыгивая на крыши лавок. Народ, который ранее привычно торговался, спорил и ругался, увидев суматоху, сначала испугался, но затем вошел в азарт: все начали бегать с места на место, туда, откуда погоня была лучше видна. В одеоне прервалась дискуссия; царь, его начальник охраны Меружан, а затем и все остальные, услышав шум, встали со своих мест, чтобы с возвышения наблюдать за происходящим на базаре.

Береника взобралась на крышу лавки, туда же лезли со всех сторон стражники; она начала прыгать с крыши на крышу, побежала по постройкам, совершая прыжки и пируэты, а затем, когда базар остался позади, прыгнула на стену противоположного дома, повиснув на руках. Казалось, прыжок рискованный, но, оттолкнувшись от стены, поджав колени, удобно приземлилась. В узком коридоре между постройками она неслась навстречу стражникам, легко обегая их, запрыгивая на стены. На пути вырос огромный детина. Она прыгнула и, оттолкнувшись от его головы, перелетела десяток изумленных мужчин, аккуратно приземлившись позади них.

Вооруженных людей прибывало больше и больше, казалось, беглецу не уйти, впереди высокий каменный забор царского сада. Бежать некуда. Вся охрана, вооруженная мечами, начала прижимать беглеца к стене, но он, сделав с разбега затяжной кувырок, оказался над стеной, оттолкнулся руками от препятствия, выполнил очередной трюк и исчез в саду. Стражники закричали, разделились и побежали к воротам сада.

Народ окончательно потерял дар речи, когда человек в темной одежде и красном поясе начал подъем по стене дворца. Двигаясь вверх с высокой скоростью, он иногда прыгал, отрывая обе ноги от земли, и повисал на руках. Все выше и выше карабкался по вертикальной стене на глазах у тысяч зрителей, которые с неподдельным интересом наблюдали за одержимым верхолазом. Беренику никто не мог узнать; в мужском облачении и с платком на лице, она чувствовала себя свободно и, ставя носки ног на зацепки, а иногда и повисая только на руках, красиво и грациозно, используя прекрасную координацию тела, лезла все выше и выше, чувствуя себя расслабленно и уверенно. На четвертом этаже влезла в окно и исчезла внутри здания.

Стража бросилась во дворец, начался повальный обыск огромного строения. Пугая многочисленную придворную челядь, армию поваров и шумный гарем, стражники врывались в покои, переворачивая столы и стулья, рыская под кроватями и копаясь в сундуках. Преступника нигде не было.

В личные апартаменты Береники вбежали два охранника. Она сидела перед зеркалом, которое было сделано из отполированного до блеска обсидиана7, в красивой расшитой узором ночной рубашке, и с улыбкой на устах расчесывала гребнем свои пышные светлые волосы. Изобразив смятение и вскрикнув, она отбежала в угол и, прикрыв грудь руками, закричала:

– Что вам нужно, что случилось?

– Сюда мог войти мужчина в темной одежде. Ты видела? – заорал стражник.

– Сюда никто не входил! – испуганно отвечала девушка.

Не слушая девицу, один стражник метнулся к сундуку, выбросил из него всю одежду, а другой залез под кровать и даже выглянул в окно. Убедившись, что посторонних нет, они ушли. Береника со спокойным видом подошла к зеркалу, села, продолжая расчесывать гребнем волосы.

Внутреннее убранство покоев Береники было небогатым, с минимумом мебели и необходимыми вещами. Великолепный сундук работы пунических мастеров из кедра с пластинками из слоновой кости имел панели с рельефами, на которых изображены сюжетные сценки: прибытие кораблей, сбор урожая, солдаты, несущие добычу, плененные ассирийцы и персы. Она привезла сундук с собой из Финикии, и он всегда напоминал ей о жизни у моря. На полу были рассыпаны нежные лепестки крокуса и несколько щепоток шафрана, который усиливал желание.

Береника заплела свои светлые волосы в косы и убрала их под головной убор саккос. Она знала, что в Армении, впрочем, как и в Греции, и Риме, ее считали особенно красивой: белокурыми женщинами, по представлению людей, были богини, хотя и у греков, и у римлян натуральные светлые волосы редкость. Взяв в руки кольцо, которое ей передал Сетос и которое просто лежало на столике и тем самым не привлекало внимания, в задумчивости поднесла его к глазам, повертела, а затем положила в шкатулку, где хранились украшения.

Дверь с шумом открылась, и на пороге возник Тигран‑младший. Встревоженный и недоумевающий, он приблизился к Беренике, положил руки ей на плечи, внимательно посмотрел на ее изображение в зеркале и сказал:

– Я испугался за тебя. Произошло невероятное: кто‑то проник во дворец, взобравшись по стене. Наверное, очередной убийца моего отца. Спрятаться негде. Несомненно, его найдут.

Береника, прижавшись щекой к его теплой руке, ласково говорила:

– Главное, что ты вне опасности.

Развернувшись, она посмотрела на юношу своими голубыми глазами, похожими на два глубоких озера, и, притянув его к себе, поцеловала.

– Твои чары неотразимы, – говорил он. – Ты обрекла меня на муки любви, пленив мое сердце.

– Твое сердце пылает от любви ко мне, – шептали ее губы, напоминающие яркие рубины.

– Только ты любишь меня, остальные ненавидят. Сумасбродный отец не хочет оставлять мне престол. При первой же возможности убью его! И разгоню его царедворцев, которые ни во что меня не ставят и относятся, как мальчишке.

Он был готов вечно наслаждаться созерцанием своей Береники, а она молча целовала его.

– Я хочу растоптать брата, – уже не так уверенно говорил Тигран-младший, а она, поднявшись со стула, прижалась к нему, обняла и поцеловала