Исмаил - Амир-Хосейн Фарди

Могаддам на подносе принес стакан чая, поставил его на столик и придвинул к стакану сахарницу. В это же время в помещение вошел еще один сотрудник. У него была белая, светлая кожа и редеющие кудрявые волосы. Он громким голосом поздоровался и, подойдя к Солеймани, обменялся с ним любезностями. Солеймани познакомил их:

— Уважаемый господин Хедаяти, заместитель директора филиала. А это господин Сеноубари, новый сотрудник.

Хедаяти рассмеялся. Глаза на его лице превратились в две горизонтальные узкие щелки.

— Ростом вы хоть куда, добро пожаловать.

Солеймани поправил галстук и сказал:

— Наш уважаемый господин Хедаяти очень старателен. В том числе он прилагает большие усилия выглядеть хорошо, чтобы люди думали, что он городской и никакого отношения к деревне не имеет. Однако по несчастливой случайности, как только он откроет рот и скажет два слова, так деревенское происхождение уважаемого становится всем ясным, и все усилия идут прахом!

Хедаяти не стал ждать, пока Солеймани договорит. Он сдавил руку Исмаила и сел за свой стол. Неторопливо передвинул и подравнял предметы на нем. Выглядело это так, как если бы и он был одним из предметов или необходимых приспособлений филиала. Потом Хедаяти поднял голову и сказал:

— Уважаемый господин директор, перед нашим новым сотрудником прошу вас разрешить мне не уточнять, из какой именно деревни прибыл сюда!

После чего он победно рассмеялся и сглотнул слюну. В тот же миг еще один сотрудник показался по эту сторону барьера. Он был худой и среднего роста. Одет он был в отутюженный костюм кремового цвета. Волосы его были пышными и одновременно прямыми, черными. Золотое пенсне придавало его худому лицу необыкновенно серьезный и решительный вид. Он тоже, перед тем как сесть за свой стол, подошел к Солеймани, и они поздоровались за руку. Солеймани представил ему Исмаила, затем сказал:

— Это господин Харири, учитель бухгалтерии. Это самый стильный работник нашего региона!

Харири рассмеялся и легким шагом пошел к своему столу. С появлением третьего сотрудника глаза Исмаила расширились от удивления. Сначала Исмаил подумал, что ошибается — но нет, это был он, Сафар, тот самый, кто недавно поселился в их районе и с кем разговаривал Али-Индус. Он был высокий, с каштановыми волосами, со светлыми глазами и кожей, в костюме кофейного цвета. Галстук так крепко был затянут под его выступающим кадыком, что издали напоминал кулак, который ему уперли в кадык. Исмаил негромко с удивлением сказал:

— Этот парень!

Сафар тоже, когда увидел его, подошел и спросил:

— Ты что тут делаешь, паренек из квартала?

Солеймани поинтересовался.

— Похоже, вы друг друга уже знаете?

Сафар ответил:

— Конечно. Имя уважаемого мне неизвестно, но в квартале я его несколько раз видел издалека.

— Это господин Сеноубари, Исмаил Сеноубари, — потом, обращаясь к Исмаилу, сказал: — А это господин Сафар Махрадж. Он недавно прибыл из села. Когда в первый день он вышел на работу, из предусмотрительности принес с собой домашние штаны, чтобы, если придется сесть на землю, а может быть, и лечь, не помять отутюженные брюки. Однако, к счастью — а может быть, к несчастью — такого случая не представилось. Господин также весьма прилежен как в работе, так и в супружеских вопросах. Например, на прошлой неделе ему очень понравилась одна дама. К делу он подошел весьма смышлено: узнав адрес ее квартиры, послал к ней свою сестру для предварительных переговоров с целью сватовства. Однако, к несчастью для господина Махраджа, для предоставления объяснений к дверям квартиры вышел муж этой дамы!

Хотя взрыв хохота сотрудников потряс помещение филиала, Сафар, не обращая на это внимания, приводил в порядок свой стол, готовясь к работе. Хедаяти, красный от смеха, сказал:

— Махрадж, черт тебя возьми, ответь же что-нибудь!

— Мне нечего сказать. Каждый разумный человек знает, что не надо откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

В это время с улицы вошли несколько клиентов и громко поздоровались. Солеймани подвел Исмаила к Хедаяти и сказал:

— Эй, уважаемый сельчанин, вручаю тебе Сеноубари, запускай его в дело!

— Слушаюсь, уважаемый начальник, так запустим в дело, что все деловые упадут!

— Посмотрим и оценим.

— Поглядим.

Солеймани сделал знак Исмаилу, чтобы тот садился рядом с Хедаяти. Исмаил пододвинул стул и сел.

— С вашего разрешения, господин Хедаяти.

— Добро пожаловать, стройный юноша, душа моя — жертва за тебя!

Исмаилу стало весело. Хедаяти брал бумажные деньги посетителей, которые они подавали, чаще всего, вложив их в сберегательные книжки, и вначале как следует подравнивал купюры, потом своими мясистыми белыми пальцами пересчитывал их, одновременно спрашивая у клиента сумму. Если видел, что сосчитанная им сумма совпадает с названной клиентом, то вносил ее в приход и в сберкнижку. Занимаясь этим, он спросил Исмаила:

— До сих пор в банке не работал?

— Нет, не работал.

— Значит, пробег — ноль километров.

— Да, так.

— И посвящение не проходил?

— Никак нет.

— Значит, это за мной! — затем, принимая через барьер сберегательную книжку от женщины, продолжил: — Работа в банке требует твоего внимания и собранности. У клиента, как правило, все мысли о его деньгах, и если ты ему недодашь, он обрушит на тебя тысячу бранных слов, однако, если ты ошибешься в его пользу, ни звука от него не услышишь, а если спросишь, будет так отрицать, что тебе стыдно станет. Как в азартной игре, ты понял? Ты слушаешь меня?

— Слушаю, конечно, продолжайте.

— Скажи-ка, ты женат или нет? Хотя по лицу твоему вижу, что нет.

— Неженат.

— Значит, только об этом и думаешь, так?

— Нет, не думаю.

— Как это не думаешь? А по глазкам твоим голубым видно, что ты горячий парень! Быстрее женись, это к твоей пользе, ты понял?

— Понял.

— В таких местах, для служащего банка очень легко найти женщину. Мы с утра до ночи работаем с деньгами, они и думают, что всякий раз, как захотим, можем взять себе. Но нужно быть очень внимательным. Женщина — как та же пачка купюр по сто туманов, следует очень тщательно пересчитать, чтобы не ошибиться ни в ту, ни в другую сторону, или чтобы фальшивку тебе не подсунули, потому что потом у тебя ее уже не возьмут, понимаешь?

— Понимаю.

— Очень хорошо, теперь возьми эту пачку двадцатитумановых и пересчитай. Хорошенько наблюдай за моими пальцами и делай так же.

И Хедаяти начал пересчитывать купюры, вложенные в одну из сберегательных книжек.

— Понятно тебе?