64 - Хидео Ёкояма

И так далее…

Возраст девочки послужит защитой; детективы будут упорно настаивать на том, чтобы и имена ее родителей остались в тайне. Никаких сенсационных репортажей на первых полосах: «Полиция ловит воображаемого похитителя»; «Похищение оказалось подстроенным». Если где-то что-то и появится, то короткие язвительные заметки. Гнев журналистов постепенно уляжется, как и желание докопаться до сути истории. Даже если кто-то проявит упорство, концов уже будет не найти. Ведь что им известно? Гэмбу. Отец-предприниматель. Девочка-старшеклассница, ученица частной школы. Семнадцать лет. Муниципальные власти и школа будут связаны законом о неразглашении данных; пытаться что-то выяснить у них – все равно что пробивать лбом кирпичные стены. А тем временем уголовный розыск убедит семью уехать из префектуры.

А главное, на их стороне – власть вымысла. Вряд ли что-то удастся раскопать, основываясь на возрасте девочки или ее учебе. Никаких доказательств ее существования на самом деле нет.

«Похищение не касается администрации. И никого, кроме нас, тоже».

Слова Микуры воплотятся в жизнь. Пресса так и не узнает правды, не говоря уже о широкой публике. Детективы выбрали похищение. Они заранее знали, что им придется инсценировать похищение. Да, такая версия казалась Миками все более и более правдоподобной. Общественность ни о чем не узнает, пока все не будет кончено. В префектуральном управлении полиции бушует торнадо, но со стороны это всего лишь буря в стакане воды. Никто не умрет, никто не пострадает. Позже скажут, что все было подстроено, так что шумных протестов, скорее всего, тоже удастся избежать. Похищение – дело настолько серьезное, что из-за него отменят визит комиссара. Однако никто не рискует, никого не накажут… Да, это единственный надежный выход.

Уголовный розыск готовился к эндшпилю. Токио окажется в центре урагана. Вот они бы ужаснулись, если бы им сказали, что мистификация стала частью партии уголовного розыска префектуры Д.!

«Вот именно… они собираются сказать Токио правду».

Умолчание сродни сокрытию от вражеского государства информации об успешном создании оружия массового уничтожения. И единственная его цель – убедить Токио отказаться от своих замыслов. Уголовный розыск найдет способ признаться в мистификации, а заодно позаботится о том, чтобы Токио больше не предлагало провести инспекцию «Дела 64». Они пошлют в Токио отрубленную голову, заставят прийти к определенным выводам. Как отреагируют в НПА? Молча зароют все поглубже в землю? Или будут мстить и выставят отрубленную голову Аракиды на всеобщее обозрение?

Миками посмотрел вперед.

Он уже различал вдали крышу участка Г.; на ветру развевался флаг Японии, хиномару, «солнечный круг». Две минуты пятого. Из-за туч быстро темнело.

– Ключ ко всему – Мацуока… – пробормотал Миками.

Он был уверен, что Мацуока поможет раскрыть правду, одним словом, развеет все его домыслы и предположения. Кроме того, Миками нисколько не сомневался в том, что Мацуока не имеет никакого отношения к мнимому расследованию. Кажется, именно от Мацуоки он услышал: «Нам даровали руки божии. Мы отмываем их в грязной воде, но это не значит, что мы позволяем ей запачкать нас. И как бы отчаянно вам ни хотелось произвести арест, независимо от того, пустуют ли камеры предварительного заключения, вы никогда не должны имитировать или инсценировать следственные действия».

Все сводилось к следующему: если Мацуока находится в участке Г. и на переднем крае, достаточно посмотреть на него. Миками по его лицу поймет, что он может расстаться со своими мыслями.

Мацуока наверняка там… Только бы он оказался на месте!

В вопросе о раскрытии персональных данных девочки и ее родителей Мацуока будет руководствоваться собственными представлениями о морали. Вот почему Миками считал, что у него еще остается надежда. Независимо от улик, которые указывают на инсценировку, в душе у Мацуоки есть идеал; он считает справедливой пословицу «Что посеешь, то и пожнешь». Если Миками встретится с ним с глазу на глаз, поговорит честно и откровенно, есть шанс, что Мацуока его поймет. А поскольку он занимает важный пост, многие решения принимает единолично.

Миками закурил.

Он не собирался повторять прежних ошибок. И не станет врываться в отдел уголовного розыска, как это было у дверей актового зала. Но как ему встретиться с Мацуокой с глазу на глаз? Его нужно где-то перехватить. Скорее всего, это окажется даже труднее, чем склонить его к разговору.

Миками нахмурился. До участка было уже рукой подать, но впереди машины встали в пробке. Восемь минут пятого. Прошла еще минута; он не сдвинулся с места и раздраженно цокнул языком. Живо представил себе Суву, который держит оборону. «Продержитесь еще чуть-чуть».

Он смял наполовину выкуренную сигарету и включил дальний свет. Решительно выкрутил руль и поехал по встречной полосе. На полной скорости обгонял застывшие на месте машины.

Важность полной открытости…

Теперь это относится не только к управлению по связям со СМИ. Миками не мог допустить, чтобы у них процветала анонимность. Это чудовище, которое питается сомнениями и бесконечно разрастается.

Миками показалось, что его слух обострился многократно.

Он отчетливо слышал, как капает вода. Каждые несколько секунд капля падала в одну из раковин; если пофантазировать, можно услышать мелодию. Миками сидел в туалете участка Г., на четвертом этаже. Уже давно он заперся в самой дальней кабинке. Угол зрения был неудачным, он не видел всех через щель в двери. Поэтому приходилось полагаться на звуки. Шаги. Вздох. Кашель. Кто-то напевал себе под нос. Если сотрудники заходили не по одному, они, как правило, разговаривали. Когда он служил во Втором управлении, его именно здесь часто отлавливал один репортер из «Санкэй». Миками, бывало, спрашивал, откуда репортер узнал, что это именно он, но репортер всегда улыбался и говорил: «Секрет!» И лишь после того, как о переводе Миками стало известно официально, репортер поделился с ним своими наблюдениями: «Когда ты моешь руки, всегда включаешь воду на полную мощность».

Мацуока всегда умывался. Так же поступали многие, но у Мацуоки имелась еще одна характерная привычка. Выключив кран, он обязательно схлопывал с ладоней капли воды – звук получался такой, как будто он встряхивал зонтик. Резкий и шуршащий. Вот какого звука дожидался Миками. Он слышал его много раз, когда они вместе работали.

Он посмотрел на часы. Без пяти пять. Прошло уже полчаса с тех пор, как он прокрался сюда. В кабинке было холодно; очевидно, туалет не отапливался. Миками поднял воротник пиджака, чтобы было не так зябко, и по очереди растирал кисти рук.

Он открыл мобильник. Пропущенных вызовов не было. Понимая, что вибрация все равно будет слышна в тишине, он перевел телефон в режим «В машине». Доехав до участка, он сразу же позвонил своим – хотел предупредить, чтобы они какое-то время не пытались с ним связаться. Телефон звонил долго; наконец подошел Сува. Как и прежде, на заднем плане бушевала буря. Миками быстро сказал все, что хотел, а потом спросил: