Гостомысл - Александр Майборода

Закончив накрывать стол, писарь лично налил воеводам полные чарки греческого вина.

Стоум поднял чарку и провозгласил:

— За здоровье князя Вяйнемяйнена!

Поднял чарку Йовка и сказал:

— За здоровье князя Гостомысла!

После выпитого вина говорить стало легче, и Стоум решил коснуться главного вопроса, из-за чего он и пришел.

— Друг Йовкахайнен, многие лучшие люди наших племен роднятся между собой, мы старинные друзья, так неплохо было бы, чтобы и наши князья породнились.

Йовка улыбнулся в усы, — его внешне нечаянный разговор с молодым другом князя Ратишей, как он и рассчитывал, дошел до ушей тех, кому предназначался. Гостомысл понял его намек правильно.

— Неплохо бы! — уклончиво согласился он.

Лицо Стоума подобрело, и он сказал:

— Однако надо бы решать это дело.

— Надо, — проговорил Йовка.

— Князь Гостомысл породниться с карелами желает. Но не будет ли против молодая Кюллюкки? — сказал Стоум.

— Желаний девок в этом деле не спрашивают, — сказал Йовка.

— Но ведь Кюллюкки любимая дочь карельского князя, — намекнул Стоум.

— Если бы дело касалось только желаний молодых, то мнение девушки имело бы значение. Но дело идет больше, чем просто породниться дружественным племенам. У князя Вяйнемяйнена нет наследника мужского пола, и сын Кюллюкки будет вождем карельского племени.

— И словенского тоже, — сказал Стоум.

— Значит, он будет вождем двух племен, —- сказал Йовка.

— У наших племен разные обычаи, разный язык, — сказал Стоум.

— Да, различия у наших народов есть. Но мы же не собираемся стать одним племенем? — сказал Йовка.

— Конечно, наши народы как жили, так и будут жить, — сказал Стоум.

— Зато, объединившись, народы станут сильными и смогут дать отпор любому врагу. Нас на севере сильно теснят норвеги и свей. И нам прямая выгода, чтобы на юге у нас не было врагов, — сказал Йовка.

— А нам выгодно, чтобы на севере были друзья, — сказал Стоум.

— Так что объединение наших народов дело выгодное, хотя и очень сложное и серьезное.

— Но разве можно в таком серьезном деле полагаться на прихоти юной вздорной девицы? — сказал Стоум.

— Разумеется, нет! У женщин и так в голове полно глупостей, а в таком возрасте тем более, — сказал Йовка. — Однако Кюллюкки дочь князя. А княжеская дочь поступит так, как ей прикажет отец.

Стоум вспомнил, как пришлось уговаривать Гостомысла, чтобы он согласился на свадьбу с Кюллюкки, и тяжело вздохнул:

— Ох, уж эта молодежь! Им все хочется, чтобы на свете было так, как они желают. Но не люди, а боги правят миром.

— Истинно, — сказал Йовка. Он подумал, что Кюллюкки была горда, кичлива, и вьет веревки из своего отца. Вряд ли она захочет иметь мужем мальчика, к тому же моложе себя почти на два года.

Йовка тяжело вздохнул, думая, сколько сил придется потратить на то, чтобы уговорить своенравную княжескую дочь выйти замуж за юного словенского князя.

«Надо пообещать ей побольше украшений, женщины падки на блестящее», — подумал Йовка.

— Сватов засылать надо бы... — сказал Стоум.

— Это хорошо будет, — сказал Йовка. — Я думаю, что князь Вяйнемяйнен будет доволен.

Воеводы, видя, что дело на мази, повеселели. А писарь, уловив настроение бояр, ловко подлил им в чарки вина.

Иовка поднял чарку и сказал:

— Пусть процветают наши племена!

— Пусть будут наши народы богаты и сыты! — сказал Стоум и, усмехнувшись, добавил: — И слава богине любви Ладе, которая разум заменяет влечением.

Рассмеявшись, Йовка кивнул головой и выпил вино. За ним последовал и Стоум.

— Я думаю, что неплохо было угадать так, чтобы справить свадьбу по первому снегу, — сказал Йовка, вытирая капельки вина с усов.

— Добрая мысль, — кивнул Стоум. — Свадьба по первой пороше — к счастью.

— И за зиму молодые привыкнут друг к другу, — сказал Йовка.

— Ну да, а то весной нашему князю будет не до молодой жены — пойдем войной на данов, — сказал Стоум, и его губы тронула ироническая улыбка, и он проговорил: — Трудно только им придется.

— Почему трудно придется? — насторожившись, спросил Йовка.

— Так князю всего двенадцать лет. Он еще и не догадывается, что надо делать с женщиной в постели. А постель... она того — мужчину и женщину объединяет... — посмеиваясь, проговорил Стоум.

— А нашей княжне четырнадцать лет. Ломлива и капризна она без меры, на мужчин смотрит, как на диковинных зверей Однако, думаю, природа сама подскажет им, что делать, — сказал Йовка.

— Ладно, все равно им спать в совместной постели только через четыре года, — проговорил Стоум, — а за это время чему-либо научатся. Все равно нашему юному князю эти четыре года будет не до женщин, сначала ему надо разбить захватчиков и вернуть себе земли.

— Мужчинам всегда есть время до женщин. А князю Госто-мыслу мы поможем вернуть земли, — сказал Йовка.

Боярин Стоум поднялся и приложил руку к груди.

— Спасибо, воевода, за угощение. Но мне пора возвращаться с вестями к князю, — сказал он.

Воевода Йовка проводил боярина до ворот, затем поторопился вернуться. Направился он сразу к князю Вяйнемяйнену.

Князя Вяйне воевода Йовка нашел в оружейной комнате, где тот проверял запас оружия.

Князь удобно устроился на стульчике. Хранитель оружия зачитывал ему по списку перечень оружия. Слуга вслух пересчитывал и подносил князю оружие на проверку.

Увидев воеводу, князь подал знак рукой.

— Погоди — сказал он хранителю, и тот замолчал.

Воевода Йовка подошел к князю, нагнулся к его уху и коротко сказал:

— Он согласен.

Князь вскочил и обнял воеводу.

— Молодец!

Но, заметив, любопытные взгляды хранителя и слуги, предложил:

— Пошли в мою комнату.

Они прошли в личную комнату князя. Воевода Йовка закрыл за собой дверь и начал докладывать:

— Только что ко мне приходил боярин Стоум.

Князь кивнул головой.

— Боярин Стоум сейчас у словенского князя главный воевода.

— Да, боярин Стоум воспитатель Гостомысла, поэтому он прислушивается к нему, — сказал воевода Йовка.

— Хорошо, что Стоум умный человек, — заметил князь и сказал: — продолжай.

— Боярин Стоум сказал мне, что князь Гостомысл будет рад породниться с карельским князем, — сказал воевода Йовка.