Рыцарь света - Симона Вилар

— Что-то мне сегодня не везет, — демонстративно вздохнул Артур. — Теперь ваш черед бросать, сэр.

И он взглянул на Вальтера Фиц Миля, брата графа Херефордского.

Тот довольно осклабился, отчего стало заметно, как этот второй из Фиц Милей располнел за последнее время — щеки лоснились, темные глаза утонули в складках, проступил явный второй подбородок. Но Вальтер по-прежнему считал себя красавцем и горделиво тряхнул ниспадавшими на плечи золотистыми локонами.

— Ну, не всегда же тебе выигрывать, Артур. Сэр Артур, — тут же поправился он, подмигнув. Хотел еще что-то добавить, но тут над их головами заполоскался полог палатки, раздался дробный грохот.

— Защити нас Святым Тесило! — невольно перекрестился третий из игроков, Рис, поднимая голову к натянутому тенту, который так и ходил ходуном под напором ветра с градом.

Рис Недоразумение Господне был в куртке оруженосца Артура Фиц Гая, коим стал, когда вступил в отряд шрусберийцев. И как же славно они выезжали из города! Впереди на великолепном, сером в яблоках коне ехал Артур, Рис важно следовал за ним, удерживая древко, на котором развевался стяг нового рыцаря, вышитый монахинями матушки Бенедикты. Ну а за ними двигались около двадцати конников и шагали около сорока с лишним пехотинцев из добровольцев от города Шрусбери. Такой отряд считался вполне внушительным, так что, когда Артур со своими людьми прибыл к графу Херефорду, тот принял их с радостью. Да и его брат Вальтер был весьма любезен с новым рыцарем. В эту кампанию Вальтер не пожелал оставаться в родовом замке, посчитав, что их мать, графиня Сибилла, прекрасно справится сама. Вальтер же счел необходимым отличиться в глазах претендента на трон — Генриха Плантагенета. К тому же после того как его брат Роджер сумел договориться с графиней Варвик о сдаче ее замков, он стал необычайно популярен. Генрих не мог им нахвалиться, люди говорили, что он благороден и умен, слава графа Херефорда ширилась, и его войска то и дело пополнялись новыми добровольцами. Вот Вальтер и решил, что весьма желательно, чтобы его тоже коснулась слава удачливого старшего брата.

Кампания Генриха действительно проходила весьма успешно… пока они не застряли тут, под крепостью Малмсбери.

Малмсбери был самым западным оплотом сторонников короля Стефана и клином врезался в земли, какие Плантагенет уже мог считать своими. Но пока в замке засел граф Уилтширский Геривей Бритто, они не могли считаться таковыми, поскольку Геривей не только сдерживал натиск анжуйцев, но и сам совершал рейды в их земли. Поэтому было решено осадить и взять Малмсбери. Но как только войска Плантагенета подошли к замку Геривея Бритто, сюда же спешным маршем прибыл и король Стефан со своими силами. Все предвещало большое сражение. Однако неожиданно разразилось такое ненастье, что обе армии были вынуждены стоять, так как не имело никакого смысла вступать в противоборство, когда небеса разверзлись, дождь поливал уже вторую неделю, да и весна словно бы пошла вспять: сильно похолодало, дождь то и дело перемежался с градом, даже срывался снег.

Грохот по натянутому тенту палатки еще более усилился.

— Кажется, опять град пошел, — заметила сидевшая на коленях у Вальтера разбитная грудастая маркитантка. — Что творится на белом свете! А ведь, помнится, в прошлом году в день Святого Льва[80]мы уже мыли ноги в Эйвоне…

— А ну, иди отсюда со своими грязными ногами! — грубо спихнул ее с колен Вальтер. — Мешаешь мне трясти кости.

Маркитантка едва не упала от толчка, и это вызвало смех еще двух лагерных девиц, которым Артур разрешил погреться в шатре, где сейчас шла игра.

Вальтер бросил на доску кости и довольно поглядел на Артура. Кости выпали просто чудесно — это была почти победа. Правда, оставалось бросить еще и Рису.

— Твой черед, Недоразумение Господне!

— Мне не нравится, когда меня так называют! — тряся стаканчик с костями, тоненьким фальцетом проворчал валлиец.

— Ах, ах, господин оруженосец! Может, мне вам еще и за подогретым вином с пряностями сбегать? Или за гусиным жиром, чтобы вы смазали цыпки на ваших руках?

При этом маркитантки опять стали смеяться, и Вальтер, потянувшись к ним, обнял их всех, даже старую толстуху матушку Флор. В итоге все они рухнули на расстеленный на земле войлок, и, пока барахтались и поднимались, Артур успел быстро переглянуться с Рисом. Тот понял и, продолжая трясти кожаный стаканчик, незаметно опустил и опять поднял его. Со стороны казалось, что ничего особого не произошло, но все же Рис справился, подменил кости на иные — залитые изнутри свинцом, со смещенным центром тяжести. Это было мошенничество, каким они пользовались во времена своего бродяжничества, когда добывали себе пропитание любым способом. И рыцарь Артур весьма рисковал, проделывая со своим оруженосцем такое. Но им так за эти дни надоел самодовольный и задиристый брат Херефорда, что хотелось проучить его.

Кости упали, как и ожидалось. Еще смеющийся, растрепанный Вальтер взглянул на них — и лицо его вытянулось.

— Что? Опять? Да что за невезение такое, клянусь кишками Папы!

Он ругался, а ухмыляющийся Рис сгребал выигранные денежки.

Артур поднялся и пошел в дальний край палатки, где под овчинами лежал, тихо постанывая, один из его воинов. Сириец родом, сын мусульманки и крестоносца, он был крещен и назван христианским именем Августин. Когда Артур покидал Святую землю, Августин сам вызвался войти в его отряд, однако холодная английская весна его доконала. Сейчас полузакрытые глаза сирийца были мутными, его лихорадило и он все не мог согреться, хотя в палатке было тепло от большой жаровни с углем.

Артур вернулся к импровизированному столу — доске, положенной на бочку.

— Ну что, — обратился он к Вальтеру, — ставишь еще или хватит?

Упрямый брат Херефорда настаивал на игре. Что ж, его воля. Но потом пусть не жалуется Роджеру, что опять проигрался в пух и прах.

Тут в палатку, отряхиваясь от дождя, вошел один из людей Артура и сообщил, что на другом берегу Эйвона появился герольд для переговоров и ожидается прибытие Генриха.

Это вызвало интерес. Торчать тут, под Малмсбери, да еще по такой погоде всем давно осточертело, а переговоры могли к чему-то привести. Поэтому все поспешили наружу, где их сразу обдало колкими ледяными брызгами дождя вперемешку со льдом. Под ногами была настоящая каша из ледяных шариков, грязи и конского навоза, накидки скоро стали покрываться ледяной глазурью, кто-то поскользнулся, упал в грязь. Сквозь пелену слабо проступали светлые стены укреплений Малмсбери, вокруг которых расположился лагерь Плантагенета. От лагеря короля Стефана на другом берегу их отделяла вздувшаяся темная река Эйвон. Там горели костры, тоже виднелись верхи палаток рыцарей и натянутые на веревках навесы, под которыми у костров грелись простые латники.

Люди в лагере Генриха порой поговаривали, что это Стефан принес с собой дождь и холодный ветер. А ведь как поначалу все удачно складывалось! Войска Плантагенета собрались под Малмсбери в ясную погоду; тут были отряды из Нормандии, хорошо подготовленное войско кузена Генриха графа Глочестера и его дяди Корнуолла, привел своих рыцарей и Сомерсет, не говоря уже о воинстве Херефорда. Рассчитывали, что еще прибудет граф Пембрук из Южного Уэльса и даже сам северный владыка Честер. Но с этим последним всегда было непросто, на него никто особенно не рассчитывал, поэтому, чтобы не терять время, сторонники Анжу разбили у стен Малмсбери лагерь, окопались, установили частокол, дабы обезопасить себя от вылазок из замка, и начали мастерить осадные машины. Ходили слухи, что, возможно, обойдется без долгой осады, так как засевший в крепости Геривей Бритто сам пожелает договориться с новым претендентом на трон. Но Геривей этого не сделал. И пока суть да дело, появились войска короля и его сына Юстаса. Принц Юстас сразу стал настаивать на сражении, но Стефан медлил: вместо того чтобы повести войска на неприятеля, он уныло сидел в одной из палаток подле походного ложа графа Варвика. Ибо Варвик, этот никогда не предававший своего короля граф, умирал. Его сразило известие, что супруга сдала противнику все их замки и что ныне графство оказалось под неприятелем.