Камень Грёз - Кэролайн Дж. Черри

о, славные дети; Граги знает их, знает этого человека, он пришел за ними и за тобой.

– Прочь! – В зале не было оружия, никакого, даже кинжала: ради Кирана, ради ее детей, которые не выносили железа, отсюда убрали все. Она кинулась к стене, намереваясь схватить факел.

– Не бойся, – промолвило мелкое существо, – о нет-нет-нет, я – друг; такие славные, добрые дети, такой учтивый народ – они мне ставили блюдца с молоком, и сладкие лепешки, и бурый эль – но у Граги есть свой дом, и больше он не может медлить. Пойдем со мной, пойдем со мной – сладкие лепешки, бурый эль и теплое солнце на века.

Рука Бранвин опустилась. Она увидела зеленые тени, резвящегося пони и белокурую девочку, ушедшую на поиски волшебства. «Пойдем со мной, возьми меня за руку, не слушай, как они тебя зовут». Взгляд ее помутился.

– Неужто еще есть время? – спросила Бранвин. – И там есть место для нас всех?

– Для всех, – ответило существо и, подпрыгнув, выпрямилось. – Для всех добрых и славных людей, только пусть не берут железа. Спешите, спешите, спешите.

И он исчез за дверью, и дверь захлопнулась так быстро, словно никто из-за нее и не появлялся. Бранвин вздрогнула и оглянулась, у очага зашевелились дети и Мурна, проснулись Донал и Леннон в своем углу.

– Вставайте, – сказала Бранвин, – все. Одевайтесь потеплее. Донал, ступай во двор и подними всех.

– Госпожа, – изумленно вымолвил Донал, но покорился.

– Никакого железа! – крикнула Бранвин. – Ни уздечек, ни сковородок, ни ножей, ни брошек – ничего.

– Госпожа…

Так держалась она за последние лоскуты своей гордости. «Но неужто гордыня должна стать преградой для чар?» – спрашивала она себя. И ей было уже страшно заявлять, как прежде, что она причастна к тайнам волшебного рода.

– Кажется, к нам пришла помощь, – тихо промолвила Бранвин, – и как бы нам не упустить ее. – Из-за спины Донала дети смотрели на нее спокойными глазами. – Одевайтесь. Мы спустимся вниз к воротам. Спеши, Донал; Леннон, помоги ему.

Леннон взял арфу, Донал схватил плащ, и дверь закрылась за ними.

– Мойтесь, одевайтесь, – сказала она Мев и Келли. – И мы спускаемся вниз.

Впервые у нее была своя тайна, а не у детей от нее. Но они послушались.

Бранвин поднялась в пустую спальню, вымылась и оделась, пока Мурна занималась детьми. Она взяла лучший плащ Кирана из промасленной шерсти, который был теплее, чем ее. «Может быть холодно», – заметил он как-то, собираясь в такое путешествие.

Теперь она вспомнила о Барке, Ризи и Роане, о людях на границе, и радость ее померкла. «О боги, что станет с ними, когда они обнаружат пустой Кер Велл? Что, если его захватят наши враги? О боги, куда мы идем? Куда я веду свой народ?»

Но потом она вспомнила о Киране, о том, куда он ушел, о том, что приближалось к ним с запада, и поняла, что выбора нет. И снова возникло видение – девочка на пони и мечта, которая была когда-то у нее. Бранвин видела этот зеленый покой, и посетившее их существо манило ее туда же, напоминая ей о солнце и лугах; не об одновременном сиянии луны и солнца и не о жутком всесилии гостьи, приходившей к ним в этот зал. Этот обещал тепло и смех. И как бы там ни было, он пойдет вместе с ними.

Она заспешила; взяв Мев за руку, Бранвин спустилась вниз, и Мурна торопилась следом с узлом одежд…

– Если кому-то понадобятся теплые плащи, – говорила Мурна. – Жаль оставлять их.

Как мог, рассвет занялся над Лоуберном – тусклое зарево, пока тучи не поглотили солнце. Черные камыши напоминали копья; берег высился над ними, и Барк вздохнул спокойнее, когда они оставили его за спиной. Казалось, повсюду их ждала засада.

Они не встретили никаких признаков Роана, как и войск Брадхита – дорога была в дымке, а Лоуберн, вопреки своему имени, перекатывал волны.

Но сейчас что-то двигалось к ним из мглы – группа всадников, – они издали различили топот копыт. Щиты уже были надеты на руки, теперь вынимались мечи из ножен, а воины, что были с копьями, пришпоривали лошадей, чтобы встретить то, что неслось им навстречу.

Всадники ринулись на них с вершины холма, врезавшись в самую середину, словно тени в мрачном красноватом свете, – ни лиц, ни фигур их было не разобрать; но у лошади, что скакала впереди, был знакомый окрас и белая отметка на лбу.

– Стойте, стойте! – закричал Барк, увидев это, и острия копий взлетели вверх, и кони заржали, словно повстречав друзей в слабо мерцающем рассвете.

– Где Роан? – спросил он всадника Ласточки. – Куда вы направляетесь?

Лицо юноши было осунувшимся, из виска сочилась кровь, доспехи были помяты, взгляд мутился, как и рассудок.

– Он велел нам уходить, отступать… Роан – он удерживает их, «бегите», – сказал он нам, а сам остался – он и еще десяток лучников… «Уводи их», – сказал он мне: старики и Роан – они заставили нас уйти…

– Так давайте вернемся туда вместе, – сказал Ризи.

– Там собрался весь Брадхит, – промолвил Блин – так звали всадника. И струйки слез прорезали запекшуюся кровь и грязь. – Господин Ризи, их не удержать… – Он оглянулся, повернувшись в седле, и снова устремил взор вперед. – Роан сказал, чтоб мы прорвались первыми, за нами крестьяне по двое на лошади; Туали прикрывал нас сзади. Но со вчерашнего дня нас осаждали непрерывно – они прорвали нашу оборону, и мы пускались врукопашную четыре, а то и пять раз за день.

Наступила тишина, нарушаемая лишь хрипом загнанных лошадей.

– Ступайте, – тяжело промолвил Барк. – Езжайте дальше. И не спешите так. Отсюда дорога будет безопасной.

– Да, – откликнулся Блин и дернул свою лошадь за узду. Рассекая отряд Барка, они медленно тронулись прочь; но, проехав совсем немного, Блин остановился и повернул назад со всеми своими людьми. – Мы не трусы, – промолвил он, подъезжая.

– Нет, – сказал Барк, – вы не трусы.

– Мой двоюродный брат прав, – заметил Ризи, подъезжая с Оуэном и Маддоком. – Возвращайтесь на запад и на юг – по крайней мере, мы сможем задержать их.

– А дальше? – спросил Барк. – Нет. Так не пойдет. Надо забрать всех, кого еще можно спасти, и быстро вернуться домой.

И холмы ему откликнулись воем – тем самым, что они уже слышали у Керберна. Лошади заржали. Люди крепко выругались.

– Вой, сколько хочешь! – воскликнул Ризи, поднимая меч. – А лучше приходи и отведай железа!

Вой замер, зашелестела трава.

– Лошадь, – промолвил Блин, взглянув направо.

Но никого не было видно. Цокот копыт прозвучал и исчез в отдалении – и то и другое произошло неестественно быстро.

Они собрались у ворот и за воротами – толпа лошадей и людей с узлами; лишь у Мев ничего не было в руках, как и у ее матери и Келли, – они,