Последний долг - Пэппер Винтерс

Вы выросли вместе. Вы очень любили друг друга. И она знала, что отсутствие этой связи будет одной из самых тяжелых вещей, с которыми тебе придется столкнуться. Поэтому она попросила Кеса быть твоим братом, пока твой настоящий брат не сможет быть рядом.

Мой желудок скрутило узлом, я обхватила себя руками. Дружба Кес была бесценна, но теперь стала ещё более бесценной, потому что знаю, что каждое прикосновение и шутка исходили из уважения к моей матери.

В каком-то смысле это могло бы принизить доброту Кеса по отношению ко мне ― зная, что его попросили об этом, ― но я не воспринимала это так. Я видела в этом бескорыстный поступок, и была уверена в нашей взаимной привязанности, он сделал это не только ради Эммы. Он сделал это ради себя, ради той связи, что образовалась между нами.

Джетро подошел ближе, придвинулся сзади и обнял меня. Я прижалась спиной к его груди, наклонила голову в сторону, чтобы он мог поцеловать меня в шею.

― Она также попросила его передать тебе «Дневник Уивер». Я знал, что ты думала, что это инструмент моей семьи, чтобы управлять твоими мыслями. Что это мы создали такую традицию. Но это не так.

Его губы любовно скользнули по моему ошейнику к уху.

― Это был секрет Уивер, и, по крайней мере, один Хоук в каждом поколении хранил его в тайне. Кесу было поручено передать его тебе. Но его не просили говорить, зачем он это сделал. С ним можно было делать все, что угодно ― писать в нем или нет. Читать его или игнорировать. Выбор был за тобой.

Как я могла узнать так много за несколько коротких предложений? Как могла влюбиться в мертвых еще больше, чем когда они были живы?

Повернувшись в объятиях Джетро, я прижалась лицом к его груди.

― Спасибо. Спасибо, что рассказал мне.

Его объятия стали крепче.

― Спасибо тебе за то, что сбылись предчувствия твоей матери.

Мы простояли неподвижно очень долго, благодаря мертвых, заново переживая тайны, радуясь правомерному концу.

Наконец, Джетро отпустил меня.

― Открой. А потом мы присоединимся к остальным.

Я посмотрела на коробку. Воздух вокруг, казалось, пульсировал от желания, умоляя меня заглянуть внутрь.

Джетро, шаркая, двинулся к двери.

Я протянула руку.

― Подожди. Не уходи.

Он остановился.

― Ты не хочешь остаться одна?

― Нет. ― Покачав головой, я улыбнулась. ― Я хочу, чтобы ты остался. Она хотела, чтобы ты был рядом со мной.

Прикусив губу, Джетро вернулся ко мне.

Молча я подтащила коробку поближе и сдвинула крышку.

Ворсинки взметнулись при открывании и рассыпались по столешнице. Сердце замерло, когда я сунула руку в крошечный гробик воспоминаний и вытащила письмо, лежащее сверху.

― Оно адресовано мне.

Джетро обхватил меня за талию, дрожа от всего, что я чувствовала.

Замешательство.

Надежда.

Печаль.

Счастье от того, что услышу ее в последний раз.

― Открой его.

Клей выветрился и отклеился, конверт открылся, когда я перевернула его и, повозившись с перевязью, вытащила лист бумаги.

Дорогая моя милая доченька,

Я много раз обещала себе написать это письмо, и каждый раз, начав, останавливалась.

Мне так много хочется сказать. В голове крутятся рекомендации и советы по поводу всего того, чем тебе еще предстоит насладиться. Первая любовь, первое разбитое сердце, первый ребенок. Я не увижу этого. Я не увижу, как ты становишься женщиной и как наслаждаешься материнством.

И это меня огорчает, но я знаю, что буду гордиться той женщиной, которой ты стала, потому что ты ― часть меня, и через тебя я останусь живой, что бы ни случилось с моим бренным телом.

Есть также вероятность того, что ты не достигнешь того, на что я надеюсь. Что ты, как и я, окажешься на гильотине. Что мы встретимся на небесах слишком молодыми.

Но я не хочу думать об этом.

Если ты окажешься в Хоуксбридже, когда Кат будет находиться у власти, помни две вещи. Этот человек жесток, непредсказуем и бессердечен. Но при этом им можно манипулировать. Человек, у которого есть все, не имеет ничего, если у него нет любви. А в его жизни никогда не было любви. Я притворялась, что люблю его. Я надеялась, что ложная привязанность предотвратит мой конец, но у меня не было сил любить его по-настоящему. Я люблю твоего отца. Я никогда не смогу полюбить Ката, пока в моем сердце живет Арч.

И это было моим провалом.

Итак…

Прежде чем начну болтать о пустяках, я должна рассказать два секрета. Я слишком долго хранила эти признания.

Во-первых, я должна рассказать о твоей бабушке.

Я знаю, что ты уже видела могилы на пустоши Хоуков. Ты видела ее имя на надгробном камне. Но чего ты не знаешь, так это того, что её могила пуста.

Как и ты, я считала, что она погибла от руки мужа Бонни.

Но это было до того, как Кат рассказал мне правду.

Он считал своего отца слабаком, потому что именно этим его пичкала Бонни. Однако я считаю Альфреда Хоука одним из самых храбрых мужчин. Он поддался традиции и потребовал мою мать. Он выполнил два долга, но его привязанность к ней ― любовь, которую не могла дать Бонни, ― не позволила ему прикрепить ошейник или убить ее.

Поэтому он сделал единственное, что мог.

Он сделал вид, что покончил с наследованием долга. Похоронил фальшивый труп и освободил ее. Он дал ей второй шанс, но с категорическим условием: никогда больше не связываться с семьей Уивер ― ради их общего блага.

Она сдерживала это обещание долгие годы. Я выросла, считая, что она умерла. Но однажды ночью мне позвонили из Италии. Она была жива, Нила. Она наблюдала за мной издалека, радовалась, когда у меня родились дети, и горевала, когда